Пропавшая Рысь - Ксения Алексу

Ее не удивило, что Кэссиди оставила мексиканца в живых. Такие уж в ОЭН были правила – избегать ненужных жертв. Держаться как можно незаметнее, не создавать ситуаций, которые потребовали бы вмешательства местных правоохранительных органов. Джек, к счастью, работала по другим правилам.

Мексиканец как раз поднялся на ноги. Он стоял спиной к Джек. Не успел он отойти от стены, как Джек подошла к нему сзади и пришпилила к грязно-коричневой кирпичной кладке. К затылку мужика она притиснула ствол своей «Беретты».

– Готов по второму кругу?

– Que.

– Нет-нет-нет, никаких вопросов, только ответы. Предупреждаю, что я не так терпелива, как та красивая блондинка.

Не отрывая пистолета от головы мексиканца, Джек достала из кармана лист с компьютерным портретом Оуэнса, сделанным ФБР. Она ладонью придавила лист к стене перед носом мужика.

– Знаешь его?

– Нет.

Стон, раздавшийся у нее за спиной, дал Джек понять, что второй тип тоже пришел в себя. Без колебаний она развернулась и всадила ему пулю в лоб. Мужик, притиснутый к стенке, вздрогнул, охнул и начал вполголоса молиться на испанском.

– Присмотрись-ка получше, – спокойно проговорила Джек, прижимая портрет Оуэнса пальцем к стене.

Мужик дрожал всем телом.

– Они отвезли его к врачу.

– Имя.

– Венсан. Доктор Венсан, – мексиканец начал всхлипывать. – Ты убила моего брата.

– Да, хреново, – сухо констатировала Джек. – И где этот Венсан?

– В Мокорито.

Едва название города сорвалось с губ мужика, Джек нажала на курок. Тело грузно повалилось навзничь, Джек сделала пару шагов назад, отступая к двери бара. Постучала.

Когда дверь открылась, на пороге показался верзила, который запер заведение перед носом Кэссиди, перекрывая той путь отхода. Джек выстрелила в упор.

Если бы она оставила их в живых, босс всей компании сразу же позвонил бы доктору, и Оуэнсу опять удалось бы ускользнуть, а описание Кэссиди обошло бы все углы в Мексике. Конечно, оперативница могла за себя постоять, но что может сделать один человек против целой банды лихих вооруженных идиотов. Меньше всего Джек хотелось, чтобы у Кэссиди возникли неприятности.

Джек поспешила обратно к своей машине и сверилась с картой. Мокорито лежал в четырехстах километрах к югу, а это шесть-семь часов езды по безумным мексиканским дорогам. Нужно было добраться туда раньше Кэссиди, и дело было не в деньгах. У Джек из без того было достаточно врагов, охотников до ее крови. Не хватало еще добавить русского в и так уже довольно длинный список.

Гонка началась.

В небе над Китаем

– Сэр, с вами все в порядке? – стюардесса была чересчур внимательной даже для бизнес-класса. То, с какой необыкновенной осторожностью и услужливостью она к нему относилась, только добавляло Оуэнсу беспокойства. Он знал, что стюардесса так тревожилась из-за того, что Уолтер сильно потел и не мог заснуть, тогда как все остальные пассажиры дремали, завернувшись в предусмотренные на борту пледы. Дело было в том, что он не летал самолетом многие годы, с тех пор, как родители как-то раз заставили его отправиться с ними в отпуск. Уолтер ненавидел самолеты. Сидеть в замкнутом пространстве, в тесноте, когда на тебя постоянно смотрит множество людей. И невозможно убежать. Чувство беспомощности делало Оуэнса несчастным, хотя, казалось, хуже быть уже не может: он лишился своих обожаемых масок.

– Я в порядке, спасибо, – сквозь зубы выдавил Уолтер.

Только уйди уже, оставь меня в покое.

Единственное что его утешало, было чувство, что ему удалось ускользнуть. Он видел в аэропортах Кульякана и Мехико изображения своего прежнего лица, но через пункты контроля в обоих случаях удалось пройти без проблем. И, что немаловажно, ни у кого не возникло вопросов, когда Уолтеру понадобился доступ к своему банковскому счету «GC» в Бенито Хуарес. За билет «Люфтганзы» ему удалось расплатиться наличными. Добираться на восток через Гонконг было ужасно долго, но все перелеты над Западом были слишком опасны из-за пересадки в Штатах.

В ФБР уже, скорее всего, знали, что самоубийство было инсценировано. Но, очевидно, еще не поняли, что он изменил внешность, и не знали, что он путешествовал под новым именем. Наверное, власти еще не нашли тело доктора и его супруги. А если и нашли, то Оуэнс позаботился о том, чтобы не осталось ни одной улики, которая могла бы связать убийство с ним.

Уолтер пытался убедить себя, что все это не имело никого значения, что теперь он был в безопасности, на пути в Гонконг. А оттуда уже можно легко добраться до такого места, где найти его никому не под силу и где он мог исчезнуть навсегда, имея возможность добыть себе любое лицо, какое только захочет. И ему никогда больше не придется думать о том, что его могли поймать.

Перед Уолтером, наконец, забрезжил долгожданный шанс исполнить свою мечту и сделаться неуязвимым, неуловимым. Он давно собирался покинуть Штаты, и только необходимость пересечь океан на самолете, заставляла Оуэнса откладывать это на потом. Счет его был в безопасности, благодаря тайным вложениям кое в какие статьи импорта и экспорта и надежным партнерам. Он основательно подготовился к отлету, словно отличник к ответу по домашнему заданию. Он даже условился со всеми нужными людьми о том, что им нужно было сделать перед его приездом. И, хотя он не собирался покидать страну так внезапно, видимо, сама судьба в образе песчаного шторма показала ему, что время пришло. Он был совершенно готов к новой жизни, и дождаться не мог ее начала.

Ему слишком долго пришлось обходиться без единой маски, и это было невыносимо, ведь никакие пластические операции не могли дать то чувство силы и власти, которое охватывало Уолтера, стоило ему надеть красивое лицо. Все пластические хирурги, с которыми он консультировался, в один голос твердили, что со шрамами, по большому счету, ничего не поделаешь. И тот, который работал с Оуэнсом в Мексике, отнюдь не был исключением. Процедура дермабразии сделала шрамы чуть менее рельефными, и Уолтер, как и прежде, не мог смотреть на себя без ненависти. Он отчетливо помнил, как, взглянув на себя впервые после операции, едва не разбил зеркало от досады. Более того, он хотел самого доктора Венсана разорвать на куски, искромсать безжалостно за то, что тот над ним посмеялся. Они оба знали, что Оуэнс по-прежнему выглядел чудовищно. Но тогда Уолтер сдержался. Улыбнулся и сказал, что не имело значения, как именно он выглядел. Скорее всего, хирург подумал, что этот пациент, как и большинство других, просто рад, что теперь его невозможно узнать.

Уолтер закрыл глаза и позволил блаженному трепету охватить все свое существо – он вообразил своего нового донора, с безупречным, прекрасным лицом. Неуверенность и ненависть отступили. Уолтер, наконец, смог заснуть.

* * *

Колорадо