Замуж за миллионера - Мария Викторовна Гарзийо

(наличие ребенка и 150 миллионов) в его монотонное повествование не просачивается. В обращенных ко мне фразах так же отсутствует хоть какой-нибудь намек на возможное развитие этого «случайного» знакомства в нечто более интересное, но нам каким-то странным образом все-таки удается перейти на «ты».

Мы выходим из успевшего изрядно надоесть поезда на Gare de Lyon. Франсуа уверенно шествует в направлении метро. Я собираюсь одернуть его, напомнив, что такое средство передвижения как такси еще никто не отменял, но вовремя прикусываю язык. Безработной секретарше не полагается качать права. «Крепись, дочь моя» ухмыляется брюнетка. Я спешу вслед за маячащей впереди серой толстовкой, лавируя в толпе уставших раздраженных навьюченных чемоданами путников. Меня то и дело задевают локтями, какая-то противная толстая азиатка протирает моей юбкой свой пыльный баул, а подозрительного вида цигагненок пристраивается сзади, жадно поглядывая на мою сумку. Такой Париж я вижу впервые. И, сказать по правде, мне он совсем не нравится.

Глава 5

Париж глазами миллионера

Парижское метро производит на меня удручающее впечатление. Конечно, я не изнеженный отпрыск королевской династии, который с детства купается в шелках и брильянтах. Я не дочь олигарха, которую с колыбели обхаживали двадцать нянек разных национальностей. Из моей памяти еще не выветрились пожелтевшие фото Чечулинского двора с ползущими по полуметровой траве канализационными трубами и ржавого автобуса с дырявыми дермантиновыми сидениями. Может, как раз именно поэтому возвращаться в объятия неопрятного общественного транспорта мне так тяжело и болезненно. Я стараюсь не показывать своих эмоций Франсуа. Его, судя по довольной физиономии, такой способ перемещения нисколько не смущает. И пара оборванцев, громко горланящая по соседству нечто очень отдаленно напоминающее «Очи черные», вызывает только умиление. «Сто лет не был в Париже» лыбится он. Я старательно переделываю кислую мину в бледное подобие улыбки. Занимающие вагон парижане и гости столицы все как один выглядят болезненно бледными и изнуренными благодаря «удачному» освещению, выставляющему на показ все маленькие и большие дефекты внешности. Мое собственное отражение в стеклянной двери наполняет все мое существо липким ужасом. Хороша девица на выдание! О 27 годах уже речь не идет. Изможденной тетеньке с мучнистым лицом запросто можно дать 45. Я пытаюсь развернуться к Франсуа наиболее выгодным профилем (хотя пойдти тут разбери, какое из двух зол меньшее). Наконец, железная гусеница извергает нас на темную, пахнущую табаком и мочой, платформу. Франсуа помогает мне тащить чемодан вверх по ступенькам неработающего эскалатора. «Отсюда по идее должно быть недалеко» заявляет Моисей, рассматривая карту на экране моего айфона. Мы минут двадцать блуждаем по однообразным привокзальным улочкам. Мои силы и терпение на исходе. Мне отчаянно хочется убить этого бездаря и завладеть его билетиком лото, прекратив таким образом это бесконечное хождение по мукам. В конце концов Всевышний проявляет запоздалый гуманизм и перемещает нашу жалкую парочку по нужному адресу. Резервация мосье Дюбуа в силе, а вот еще одного свободного номера у них, к сожалению, не имеется, сообщает нам темнокожий мужчина непонятного возраста.

«Что же делать?» поворачивается ко мне мой мучитель.

«Снимать штаны и бегать» злобно пыхтит блондинка.

Я смотрю на Франсуа глазами больного щенка. Он размышляет пару секунду, потом над его кудлатой головой загорается лампочка.

«Знаешь что, я все равно опаздываю на встречу. Ты пока располагайся в моем номере и отдыхай. А потом я вернусь, и что-нибудь придумаем».

Серая спина исчезает за автоматическими дверями. Я не нахожу в себе щепотки находчивости и хитрости, чтобы как-то задержать его. «Ну, вот и проворонила свою удачу! Я говорила, надо было еще вчера к нему завалить с клофелином» вздыхает блондинка. Клерк протягивает мне карту-ключ. Я неохотно плетусь к лифту. Первая миссия провалена, неумелому агенту пора в отставку. Выползает вопрос – что делать дальше? Бросить все к чертовой матери, бабушке и всем остальным рогатым членам семейства, или же прихватить этот завалящий кусок пластелина и попытаться вылепить из него достойного спутника жизни? Франсуа Дюбуа мне не понравился. Это совершенно не мой мужской типаж. Меня всегда (после Забельского, разумеется) привлекали уверенные в себе сложившиеся личности с отпечатком ителлекта, жизненной мудрости и прожитых лет на ухоженном лице. Внешняя привлекательность для меня начинается с дорогой обуви (какой-нибудь Берлутти), коллекционных часов (например Патек Филипп) и сшитой на заказ отлично сидящей рубашки. А наличие у их обладателя легкой седины на висках и пары-тройки морщин только добавляет шарма. Франсуа лишен всех перечисленных элементов. Он слишком молод, прост, ограничен, закомплексован. Это типичный средний обыватель, который в субботу закупается в Каррфуре продуктами на неделю, выходом в свет считает ужин в МакДональдсе и кино, участвует во всяких дурацких манифестациях со слоганами «все всем поровну», летом считает великим счастьем провести весь отпуск в кемпинге, и после бодьи дешевого вина со смаком ругает правительство. Удастся ли 150 000 миллионам превратить этого лягушонка в прекрасного принца пока не понятно. Во всяком случае, никаких намеков на столь волшебное перевоплощение как-то не наблюдается. Погрязнув в думах, я не замечаю, как добираюсь до номера. Открыв дверь, мгновенно наталкиваюсь на кровать. Ого, в комнатах такой категории я еще не жила. Это не люкс, не chambre superiore, не стандарт и даже не эконом. Это новый неведомой доселе тип – спичечный коробок. Я бросаю чемодан на кушетку (потому что больше пристроить вещи некуда) и, скинув с себя одежду, пробираюсь в ванну. Тут меня ждет еще один милый сюрпризец. Как и следовало ожидать, выбравшему этот чудо-номер жмотяре, роскоши понежиться в теплой пузыристой воде не предоставляется. Чтобы освежиться, в наличии имеется только узкая душевая кабинка. Никаких следов геля для душа или шампуня тоже не наблюдается. Все эти излишества заменяет круглый кусок мыла. Полотенце только одно, желающим получить тапки и халат просьба обращаться на ресепшн отеля Бристоль. К хорошему привыкаешь быстро, а вот обратно к плохому как-то со скрипом. Да, и возвращаться в это чечулинское прошлое как-то не хочется. Мне все-таки удается принять душ, хотя удовольствия я от этой процедуры не получаю ни малейшего. Достаю из бара (о чудо, холодильник с жалким выбором алкоголя тут все же есть!) крошку Джек Дэниелса, выливаю коричневое содержимое в пластиковый стакан и созываю совет. «Что будем делать, девочки?» Блондинка машет белым флагом. «Этот лох тебе не пара! Ни шарма, ни сексапила». Брюнетка, забравшись с ногами на узкую кровать, затягивается сигаретой: «Конечно, не пара. Ей пара все эти пристарелые по уши женатые папики, которые скорее коньки отбросят, чем разведутся. Еще пару лет