Мика - Лорел Гамильтон

– Не кровь, но жизнь. Сдержит.

– Не уверен, что добавлять свежую смерть к твоей магии– это хорошая мысль.

– А какой у меня выбор, Мика? Могу сделать порез у себяна руке и воспользоваться этой кровью, но не уверена, что моя кровь сегодняподействует, коснувшись земли кладбища. Столько сегодня силы вокруг – этопьянит.

– Возьми тогда мою кровь, – предложил он.

Я уставилась на него:

– Ты никогда не давал крови для подъема зомби.

– Нет, но я давал кровь Жан-Клоду. Какая разница?

Ответов могло быть много, но я выбрала такой:

– Большая. Я не могу затуманить тебе разум, чтобы небыло больно.

– Это небольшой порез, Анита. Переживу.

Я вздохнула и снова его обняла. Многие мужчины готовы стобой встречаться, некоторые из них будут с тобой спать, немногие будутдовольны играть вторую скрипку в твоей работе, но сколько из них согласны вбуквальном смысле отворить для тебя жилы? Ой, мало их.

Я быстренько его чмокнула.

– Пошли поднимать мистера Роуза из мертвых.

Он поднял сумку с принадлежностями подъема зомби – ему еенести. В конце концов, он же мой ассистент? И должен выглядеть полезным.

К могиле мы подошли, держась за руки. Может, это выгляделонепрофессионально, но мне было уже все равно. Кроме того, когда я разрежу емуруку своим мачете, никто не скажет, что он мне мало ассистирует. Нет, всерешат, что он более чем отрабатывает свое жалованье. А тот факт, что ему ничегоза это не платят, останется нашей маленькой тайной.

Среди предметов, лежащих в сумке, которую нес Мика, имелсямачете длиной более моего предплечья. Даже со значком федерального маршала мненепросто было бы пронести его в самолет, если бы не закон о магическихартефактах. Практикующие маги, которые зарабатывают на жизнь своим талантом, немогут быть лишены доступа к своим магическим орудиям. Таковые расцениваются также, как кресты или Звезды Давида. Мачете приходилось сдавать в багаж, покаВерховный Суд не вынес это постановление. И мне так оказалось намного удобнее.

Нас представили всем присутствующим. Я отдельно кивнуласекретарю суда, единственной, кроме меня, женщине. Слишком часто мне случалосьбывать единственной женщиной в коллективе, и я стала ценить присутствие других.Не такой ненормальной себя чувствовала. Единственной девушке в клубе мальчишекв последнее время стало как-то одиноко.

Адвокаты одной стороны невзлюбили меня с первого взгляда.Какое они, должно быть, испытали облегчение, когда Роуз тихо себе помер отестественных причин, не успев дать показания! И вот она я, сейчас его притащуобратно из мертвых, и показания он все-таки даст. К чему катится мир, еслимертвецам можно давать показания в федеральном суде?

Главного адвоката той стороны, которая не была рада менявидеть, звали Артур Сальвия. Имя звучало смутно знакомо, вроде как в новостяхслышала, но вспомнить я не могла.

– Ваша честь, я снова должен заявить протест. МистерРоуз умер до того, как мог дать показания в суде. Свидетельство покойника неможет быть принято во внимание.

– Я считаю, что оно может быть принято во внимание,мистер Сальвия. Вам будет предоставлена возможность перекрестного допросасвидетеля. – Судья нахмурился и обернулся ко мне: – Я верно говорю, мизБлейк? Зомби будет возможно подвергнуть перекрестному допросу?

Я кивнула, потом сообразила, что у судьи ночного зренияможет и не быть, и ответила:

– Да, ваша честь. Зомби будет способен отвечать навопросы и подвергнуться перекрестному допросу.

Он тоже кивнул и заявил:

– Итак, мистер Сальвия, вы получите возможность перекрестногодопроса мистера Роуза.

– Мистер Роуз мертв, ваша честь. Я повторно заявляюсвое возражение по отношению ко всей процедуре...

– Выслушано и занесено в протокол, мистер Сальвия. Ноостальные свои возражения поберегите для апелляции.

Сальвия отступил, по-прежнему недовольный.

Мика наклонился прямо к моему уху и шепнул:

– От него пахнет страхом.

Адвокат обвиняемого имеет право нервничать. Но страх? Этоказалось чуть слишком. Он боится кладбища, или всей этой истории с зомби, иличего-то иного?

Сбоку стояла проволочная клетка с курицей. Она что-то просебя кудахтала, издавала сонные звуки, как любая курица, устраиваясь на ночь.Курица не боялась. Она не знала, что принесли ее сюда ради кровавой жертвы.Ларри бы она понадобилась. Мне она нужна не была. Я когда-то случайнообнаружила, что могу поднимать мертвых небольшим количеством собственной крови.Или не случайно, а по необходимости, когда Марианна – женщина, которая помогаламне подчинять мои метафизические способности, – стала получать укоры отсвоего ковена.

Когда мы с ней начали работать, она не была викканкой, былапросто экстрасенсом. А потом она обрела религию и вдруг стала меня спрашивать,могу ли я поднимать мертвых без убийства животного. В ее ковене пошлирассуждения, что она как мой учитель возьмет на себя мою плохую карму,причитающуюся за исполнение магии смерти. Так что я попробовала, и оказалось,что это возможно. Зомби не всегда получался такой целый или такой разумный, новсе равно мог говорить и отвечать на вопросы. Как говорится, дляправительственного заказа сойдет. Но постоянные порезы на всей левой руке менядостали – правую руку я отказывалась резать, поскольку ею держу оружие, а налевой уже трудно было живое место найти. Тогда я решила, что раз я все равно еммясо, то несколько животных, убитых ради моей работы, погоды не сделают. Однакоя запомнила, что если надо, то могу поднять свежего мертвеца, не убиваяживотное. А совсем недавно я выяснила, что иногда мне для подъема зомби вообще кровине нужно.

Кстати, могла бы сама до этого додуматься, потому чтокогда-то в молодости я поднимала мертвецов случайно. Любимая собака, котораявыбрались из могилы и пришла ко мне домой, а потом преподаватель в колледже,который покончил с собой и как-то ночью оказался у двери моего дортуара.

Это должно было навести меня на мысль, что абсолютнойнеобходимости в крови нет, но меня учил подъему зомби человек, которому нужнабыла кровь, нужна была жертва, нужна была мазь из трав и все прочее. Я иделала, как меня учили, – до последнего времени.

Теперь живность от меня не страдала, но спокойней мне отэтого не становилось.

Судья спросил меня – голосом, который был задуман какодновременно дружелюбный и снисходительный:

– Можете ли вы объяснить, что вы собираетесь делать,так чтобы мы все поняли, что происходит, а Элейн – миз Бек, – он показална черноволосую женщину на складном стуле около складного столика, – моглаэто занести в протокол суда?