Затемненная серебром - Алла Соловьева

– Я звонила Николаю, он согласился с ними встретиться. Они должны присоединиться к нашему клану! – начала блефовать я, не зная, что придумать еще.

Конечно, это ложь, но ложь во спасение, ведь надо было срочно их остановить! Но оказалось слишком поздно. Макс и Елизар столкнулись с такой силой, что дрогнула земля под ногами. Не ходили кругами, не оценивали друг друга, а набросились сразу – быстро, одновременно. Единственное, что радует: они не стали использовать способности – только силу вампиров. Не знающий поражений Макс принял вызов Елизара. Глупо было пытаться обвинить его в трусости. Только не его! Но, возможно, именно на такую реакцию рассчитывал Елизар? Сработало. Макс не трансформировался, Тагашев не применял телекинез и не закрывал себя защитой. Честный жестокий поединок. Расширив глаза, я смотрела на страшный бой, желая разнять их, но вряд ли это возможно. Хранители замерли. Никто не вмешивался. За спиной сдавленно дышали Марк и Альбина. Представляю, какие чувства полыхают в Марке. Естественно, хочет броситься на помощь брату.

Атаки Макса и Елизара следовали одна за другой. Двое разъяренных вампиров наносили удары без остановок, словно испытывали друг друга на прочность. Нога Макса врезалась Елизару под ребра, с силой отбрасывая его на один из вязов. С громким треском шероховатый ствол подкосился и рухнул, прикрывая толстыми ветками мракаура. Елизар отбросил вяз далеко в сторону и мгновенно оказался на ногах. Его кулак обрушился на лицо Фадеева. Голова Макса дернулась, хрустнули шейные позвонки. Из разбитых губ текла кровь. Фадеев бросился на Елизара, нанося безжалостные удары. Атаки Тагашева были молниеносными и еще более страшными. Он схватил Макса за шею и с силой опрокинул на землю. Затем резко остановился и, прожигая противника взглядом, протянул руку, тем самым давая понять, что хочет помочь подняться.

– Ты очень силен, волк. – Речь Елизара сбилась. – Теперь давай поговорим!

Покрытый кровью Макс резко вскочил. Лицо и кулаки разбиты, ребра, похоже, сломаны. Ярость никуда не делась, а оборотень в нем взял верх. Глаза сверкнули ненавистью. Задрожав, он трансформировался и, подпрыгнув в воздухе, бросился на Елизара. Серебряные когти сверкнули в свете луны острыми безжалостными клинками…

Не видя ничего вокруг, я кинулась между ними: молча, обреченно. Оттолкнув рукой Тагашева, попала под беспощадные серебряные когти огромного волка… Тело прорезала острая рвущая боль. Казалось, все вокруг замерло, а я бесконечно долго падаю, падаю и падаю на землю… Из горла волка вырвался вой.

Горячая липкая кровь хлынула по шее, пропитала платье немного ниже левой груди, скользкими струями стекала по ребрам. Я издала булькающий звук. «Раны серьезные», – вяло подумала я, начав дышать сухими свистящими толчками.

Фадеев, снова приняв облик вампира, бросился на колени рядом со мной.

– Злата, что ты наделала? – застонал он.

Воздуха не хватало. Силясь продышаться, я беспомощно смотрела на Макса, прикрыв шею и грудь руками – инстинктивно, чтобы стянуть края ран, унять боль, остановить кровь. Конечно, я знала, что она не успеет остановиться, знала, что произойдет, но сейчас удивлялась неистовой боли. Горло обволокло приторным привкусом крови.

– Макс, ты ранил меня, – прошептала я. Слова давались с огромным трудом. Я буквально выталкивала их из себя. – Они – друзья… Останови безумие… Позвони Николаю… – шептала я.

Лицо Фадеева начало темнеть, удаляться, исчезать. Темнота проникла в глаза, ворвалась в тело, отключила мозг, накрыла с головой.

Жарко… Как же жарко… Мир превратился в ад, где, кроме боли, нет ничего. Такое чувство, что в сердце вогнали кол, воткнули в него тысячу раскаленных игл. Крошечные частицы внутри меня соединялись в тонкие тугие серебряные нити, разрастались в груди, протягивались, сплетались воедино, восстанавливая поврежденные ткани, вырабатывали новые клетки крови, тянулись дальше – вверх к горлу, а оттуда – к мозгу, пробуждая его. Бух… Сердце сильным толчком вытолкнуло кровь, сотрясая тело. Бух… Бух… Бух… Как отлаженный механизм, сердце застучало размеренно, гулко, отчетливо. Диафрагма напряглась, разжалась. Вдох втолкнул в легкие воздух. Я задышала. Почему так жарко? Знаю, что не умерла и восстанавливаюсь. Да, я слышала, что восстановление после тяжелых ранений болезненно, но не думала, что настолько. Голова взорвалась новой болью. Горло будто вживую проткнули толстой иглой, сшивая и стягивая края. Казалось, вены вздулись, а внутри двигается что-то маленькое, быстрое, неуемное, множащееся с невероятной скоростью. Ионы серебра – исцеляющие крошки, но безжалостные, жгущие, совсем как маленькие муравьи, двигающиеся во всем теле, даже в голове. Жарко… Вспышка света ударила по глазам. Из красного тумана выплыл темный силуэт.

– Уходим, волк!

Голос Елизара обрушился громкой волной, сбил с толку и снова погрузил в темноту. Кровь расплавленной лавой сжигала дотла. Каждая клеточка тела распадалась и тут же собиралась вновь. Жарко…

Новая вспышка света вытянула из темноты, ослепляя и мешая видеть. В уши ворвался низкий надрывный стон:

– Я разорвал ее! Разорвал из-за тебя, мракаур!

Звонкий звук пощечины прозвучал в голове многоголосым эхо.

– У тебя истерика! Приди в себя. Она жива! Дышит! Восстанавливается! Она же вампир! – Елизар говорил резко, с неприязнью.

Из груди Макса послышались булькающие надрывные всхлипы.

Снова темнота… Жарко… Очень жарко…

Даже сквозь закрытые веки я почувствовала яркий навязчивый свет солнечных лучей. В нос назойливо лез запах роз, мешая сосредоточиться и вспомнить хоть что-то, собраться с силами, открыть глаза. Похоже, ваза с цветами была где-то совсем рядом – справа от меня. Задержав дыхание, я отвернулась, уткнувшись носом в подушку. Снова запах, но другой – Елизара и… Альбины. В сознании всплыли события вчерашнего вечера. Я распахнула глаза. Комната тут же закружилась.

– Привет. – Рядом с кроватью на невысоком стуле сидела Альбина. Руки ее были расслаблены и покоились на коленях. Глаза покраснели. Не спала? Плакала? Тонкая непослушная прядь выбилась из собранного на затылке хвоста. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она, с беспокойством глядя на меня.

– Вообще-то не очень, – пожаловалась я. Состояние совершенно разбитое. Голос прозвучал неестественно тихо. Вздохнув, я прикрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением.

Прислушалась к своему телу. Кажется, ничего не болит. Рана была по-настоящему серьезной, если восстанавливалась я всю ночь, хотя во времени могу и ошибаться.

– Ты сумасшедшая, – прошептала Альбина. – Как только в голову пришло броситься между ними?.. Елизар держал ситуацию под контролем. Он бы справился.

– Только мне об этом никто не сказал, – кисло сморщилась я, открывая глаза и разглядывая «плывущие» светлые обои комнаты и «качающуюся» плетеную люстру.

Головокружение стало слабее, но полностью не прошло. Желудок болезненно сжался. Привкус желчи подступил к горлу: меня затошнило. Альбина протянула руку и провела по моей голове.