Реальность на продажу - Майкл Ридпат

Соренсон, разумеется, играет в гольф значительно лучше. Однако ведет себя как настоящий спортсмен, постоянно меня подбадривает и подсказывает в том или ином затруднительном случае наиболее удачное решение. Однако подозреваю, что, если бы наши силы не были столь неравными, игра проходила бы в куда менее доброжелательной атмосфере.

Не виделись мы с ним со времен моего раннего детства. Он высок ростом, широкоплеч, щеголяет калифорнийским загаром. Крупные неправильные черты лица, кривоватый нос, густые кустистые брови, одна выше другой. Лицо, в общем, грубоватое, но симпатичное. Могучая шея без единой жировой складки, тренированная подтянутая фигура. Выглядит он так, словно хоть сейчас может вновь выйти на футбольное поле, однако аккуратный зачес седых волос и дорогой костюм для гольфа сразу выдают преуспевающего американского бизнесмена. В нем чувствуется сила. Не та, что дается богатством или властью над тысячами подчиненных, а дарованная природой. Сила плоти и духа, которой пользуются лишь в случае необходимости. Соренсону она придает неотразимое обаяние.

Нас окружал великолепный пейзаж. С берегов Тэй тянул свежий ветерок, серые дома Сент-Эндрюса заливало прозрачное сияние северного солнца, к которому я стал уже привыкать. Здесь, на мысе в восточной части Файфа, бок о бок стояли огромный серый собор Сент-Эндрюс, одно из древнейших культовых сооружений Шотландии, и церковь Олд-Корс, место паломничества последователей современной религии. Если бы мне не приходилось неотвязно думать о том, как ловчее ударить по мячу и не опозориться, картина наверняка доставила бы мне эстетическое наслаждение.

— Расскажите, чем занимаетесь, — попросил Соренсон, когда мы направились к тому месту, куда упал мой мяч. — Ричард говорил, вы торгуете облигациями?

Пришлось пуститься в объяснения. Для человека, не работающего на рынке, он схватывал все на удивление быстро, так что я сам не заметил, как начал в мельчайших подробностях рассказывать о рынке облигаций и способах добывать на нем деньги. Слушал он весьма внимательно, а его вопросы показывали, что он понимает, о чем идет речь.

— Судя по всему, ваш бизнес очень похож на мой, — заметил он. — Все в движении, ничто не стоит на месте. Меняются технологии, меняется рынок. Чтобы преуспеть, одного ума мало, нужны энтузиазм, энергичность, стремление во всем разобраться. Нельзя слепо следовать правилам, потому что каждые шесть месяцев появляются новые. Вот поэтому такие парни, как вы с Ричардом, и добиваются успеха.

Он помахал клюшкой, примерился и нанес сильнейший удар по мячу, который приземлился всего в нескольких футах от лунки. Соренсон довольно улыбнулся. После моего удара мяч пролетел вдвое меньшее расстояние. Мы неспешно пошли к нему.

— Я люблю работать с молодыми, — продолжал Соренсон — Для таких, как я, в сфере новых технологий места уже не осталось. Жизненные ресурсы уже не те. Однако помочь перспективным людям могу.

— И каким же образом? — поинтересовался я — теперь Соренсон обрел огромную значимость для будущего «Фэрсистемс», и мне захотелось разузнать о нем как можно больше.

— Отчасти я научился этому на футбольном поле, — ответил он. — Чтобы выиграть матч, необходимы те же качества, что требуются в бизнесе. Воля к победе, командные действия, сочетание заранее подготовленных комбинаций с импровизацией… Ни в коем случае нельзя бояться отдавать мяч лучшим игрокам в команде, пусть они делают с ним все, что смогут. Полагаю, я просто открыл способ заинтересовать людей.

— А как вы начинали?

— После окончания учебы пошел в НАСА. Тогда, в шестидесятых, казалось, что будущее человечества где-то там, в космосе. В конечном итоге я осознал, что все это чушь. Будущее человечества — в микроэлектронике, и отсчет ему ведется в наносекундах, а не в световых годах.

Пара гениальных ребят, которых я знал по Стэнфорду, трудилась в научно-исследовательском центре компании «Ксерокс». В семидесятых там осуществлялись, пожалуй, самые серьезные разработки в компьютерной области. Они готовили графические интерфейсы для пользователя, то есть программное обеспечение, облегчающее обывателю работу с компьютером. У них возник ряд многообещающих коммерческих идей, однако «Ксерокс» поддержать их не захотел, а приступать к реализации своих задумок самостоятельно они боялись. И тогда я пришел к ним на помощь.

Нашу компанию мы назвали «Сисеро сайнтифик». Получилось все чертовски здорово. Техническая сторона дела была за этими двумя вундеркиндами, а я осуществлял общее руководство. Через четыре года мы продали компанию фирме «Софтач» за восемьдесят миллионов долларов.

Ого! Восемьдесят миллионов! Могу поспорить, что Соренсону от этой сделки досталась немалая доля. Я вдруг осознал, что рядом со мной идет самый, возможно, богатый человек из всех, кого мне довелось встречать в жизни.

Название «Софтач» показалось мне знакомым.

— Слушайте, по-моему, пару лет назад в газетах что-то писали о «Софтач»… У нее вроде были какие-то трудности.

— Еще какие! — сникшим голосом подтвердил Соренсон.

Я понял, что углубляться в эту тему он не хочет. Долго выбирал клюшку, тщательно прицеливался и… запулил мяч точнехонько в яму. Вот придурок, чтоб тебя!

— Отличный удар! — прокомментировал Соренсон. — Вам просто с ветром не повезло.

— А после этого чем вы занимались? — Я поторопился отвлечь его от обсуждения моей техники владения клюшкой.

— Ну, с полгода более или менее регулярно играл в гольф, но понял, что сидеть без дела не могу. Тогда я собрал портфель ценных бумаг нескольких весьма интересных компаний в Америке и Европе, в правления которых я вхожу. Время от времени вкладываю в них деньги. Себя я считаю своего рода наставником, или, что мне ближе, тренером. Мне кажется, я способен выявлять в людях их лучшие качества и добиваться от них высоких результатов. За свою жизнь я наблюдал множество взлетов и падений, так что могу поделиться довольно богатым опытом.

По-моему, Соренсон должен отлично справляться с такой ролью. Он умеет слушать, но в то же время внушает желание ему подчиняться, создается впечатление, что стоит ему поверить в твою способность к тому или иному поступку — и ты просто идешь и делаешь это.

— А как выглядит «Фэрсистемс» в сравнении с известными вам компаниями? — осторожно спросил я.

— Одна из лучших, — сразу посерьезнев, обернулся он ко мне. — Вот что я скажу вам, Марк, — у компании действительно большой потенциал. В следующее десятилетие виртуальная реальность будет править компьютерным рынком.

— Ричард утверждал то же самое. Я, правда, ему не очень верил.

— Напрасно. Большинство прорывов в компьютерной технике за последние двадцать лет происходило за счет уменьшения размеров и повышения производительности микросхем. Однако для умелого обращения с компьютером по-прежнему необходимы специальные навыки. Это надо менять. Вы помните, я уже говорил о графическом интерфейсе, помогающем людям общаться с машиной? Именно здесь будут сделаны новые серьезные шаги. И виртуальная реальность — самая совершенная, наивысшая форма такого интерфейса. Когда человек оказывается внутри созданного компьютером мира, может там передвигаться и даже разговаривать, исчезают все барьеры. Компьютер и пользователь становятся одним целым. Убежден, что тогда нам откроются совершенно новые сферы человеческой деятельности — во всем, что связано с творчеством или общением между людьми, находящимися в разных частях света.