Ты теперь мой враг - Тиана Тесса

Вдох-выдох. Всё очень плохо.

Я не знаю, как буду смотреть в глаза Глебу.

Демид какое-то время ещё смотрит мне в глаза, а потом медленно отступает, я же наконец выдыхаю. Но вряд ли это спасение. Успеваю быстро обуться, схватить сумку и пиджак, брошенный здесь же на тумбе. Не собираюсь задерживаться, и Глебу тоже нечего здесь делать.

Несколько шагов, щелчок двери, и на пороге уже стоит Астахов, меня от него скрывает широкая спина Бронского, из-за которой я и выглядываю. Глеб на меня не смотрит, складка между бровей кажется глубже, светлые глаза — темнее, злость его целиком и полностью направлена на Демида. И я чувствую в воздухе вибрацию — словно каждое движение может привести к значительным последствиям.

Напряжение неумолимо растет, лица Бронского я сейчас не могу видеть, зато как напряжена его спина вполне, хотя Демид наверняка сейчас изображает невозмутимость и, скорее всего, по обыкновению ухмыляется, я очень хорошо понимаю, какими взглядами сейчас обмениваются мужчины, а вот что будет дальше — нет.

Наконец-то Глеб переводит свой взгляд на меня, и сердце тут же опускается в пятки, тяжело выдерживать его немой упрек, зная как сильно перед ним виновата. Зная, что скажу позже, не сейчас, но обязательно скажу. Когда мы покинем эту квартиру, которая была мне когда-то родным домом, а сейчас стала местом выяснения отношений.

Проносится простая мысль: Бронский ведь неслучайно позвал Глеба, на доброго волшебника мой бывший походит едва, дело в другом.

Точно так же когда-то Демиду открыл дверь Глеб. И я стояла тогда за его спиной.

Бронский отходит в сторону, чтобы пропустить в квартиру Астахова, но тот не двигается, порог не пересекает.

— Поехали, — бросает он мне, и в голосе слышу отчаяние. Он всё понимает, он знает, что ничего у меня не прошло к бывшему, но разборок устраивать не будет, по крайней мере, не сейчас. И даже то, что я уже приняла решение не спасает.

Делаю шаг ему навстречу, когда прохожу мимо Демида, тело сковывает покалываниями, я теперь действительно между двух огней, чувствую, как воздух накаляется ещё сильнее, хочу пройти, но Бронский внезапно перекрывает мне спасительный выход, делая шаг:

— Не так быстро, — слишком громко звучит в тишине его голос, Демид случайно задевает мою ладонь, и прикасаясь, задерживает свою руку дольше положенного, я свою одёргиваю, и это движение от глаз Глеба не укрывается, а что происходит дальше, я понимаю не сразу:

— Руки от неё убрал, — Глеб, взрываясь подлетает к нам вмиг, буквально набрасывается, отталкивая Бронского, но Демид ловко перехватывает инициативу и прижимает Астахова к стене рядом, скулы напряжены, на лбу выступает вена, я вижу как Глеб на минуту теряется, но собирается быстро, ещё не все синяки сошли, и я даже не представляю, как может покалечить его Бронский. Он сильнее. И тоже в ярости.

— Демид, не надо, — выкрикиваю резко, но он на меня вообще не реагирует. Лишь тяжело дышит и произносит:

— Не лезь в «Эдванс», этот комплекс тебе не по зубам. Всё, что от тебя требуется на сегодня — уйти в тень, пока тебя туда не уложили, — говорит мрачно, так, что стены содрогаются. — Она тебе расскажет, какие последствия могут быть, правда, Лика? — обращается он теперь ко мне, даже не оборачиваясь. А я замечаю, как меняется выражение лица Глеба на снисходительное.

— И что ты мне сделаешь?

— Не я и не тебе.

Демид делает паузу, пока Глеб медленно переводит взгляд с него на меня и обратно.

— Я сам разберусь, засунь свои угрозы себе в…

Бронский снова сжимает кулаки на пиджаке Глеба, тот не успевает договорить, до настоящего взрыва с обоих сторон считанные секунды.

— Демид! — перехожу на крик. — Оставь его в покое. Ему и так досталось!

На удивление это действует, Бронский тяжело дышит, но руки разжимает.

— Всё хорошо, Лика, — ухмыляется Астахов, поправляет ворот, когда тот отступает. — Хорошо всё, — повторяет он, не спуская глаз с Демида.

— Не выпускай её сегодня из дома, — лишь произносит пониженным тоном Бронский. — Я не всегда такой добрый, в следующий раз могу тебя не пригласить.

Демид отступает, а потом берёт с тумбы большой конверт, протягивает Глебу, но тот не спешит его принимать.

— Ознакомься с бумагами.

Астахов нехотя конверт берет, в глазах непонимание, но взгляд его меняется, когда Бронский добавляет:

— На дорогах опасно, тебе ли не знать.

В ответ Глеб хмурится, а Демид теперь делает шаг в сторону, освобождая и мне, и Глебу выход.

Не прощаясь, стремительно выскакиваю за дверь, чтобы даже на секунду не поддаться соблазну и не обернуться.

Слышу, как позади Глеб спускается по ступенькам, эхо его шагов разносится по подъезду немыми приговорами, на улице он равняется со мной, и пока мы направляемся к парковке, по-прежнему молчит, я тоже малодушно разговор не начинаю, даже взгляд поднять не могу.

Во мне борются две простые истины. Первая: с Глебом нам не по пути. Вторая, слишком жестокая: я должна с ним порвать в непростой для него период, и это разрывает меня на части.

Вся эта сцена в квартире Демида наталкивает на определённые мысли и вывод только один: Глеба пытаются убрать из какого-то проекта, при этом угрожают даже мне. Но я пока не понимаю, какую роль во всем этом играет Демид, и что им движет. Это предупреждения или угрозы? Но тогда получается, он действительно замешан в тёмных делах рядом с этим Юдиным.

Усаживаясь на пассажирское всё же поворачиваюсь к Глебу. Взгляд поднимаю, и Астахов просто застывает.

— Что произошло? Как ты здесь оказалась? — не дав ответить на первый вопрос, выбивает меня следующим Астахов.

— Демид спас меня, — отвечаю, наблюдая, как дёргается лицо Глеба. Но не останавливаюсь, напротив, рассказываю, как всё случилось. Обрисовываю наш разговор, отмечаю на каких вопросах сужались зрачки Глеба, а на каких взгляд темнел.

Делаю вывод, что Глеб действительно не договаривает намного больше, чем кажется. Или это всё Демид, которые умело поселяет в душе сомнения? Так или нет, но теперь я вспоминаю и ещё одну деталь.

— Ты не спросишь, что я делала в том районе с утра? — задаю вопрос вполне искренне. Я пока что не понимаю, что именно не так, но чувствую, как напрягается Глеб, хотя внешне он пытается сохранять спокойствие. Подозреваю, даётся оно ему сейчас нелегко.

— Ты взрослая девочка, Лика. И сама знаешь, где и в каком районе тебе находиться.

— И что я с Демидом ты знал, — добавляю уже без вопросительной интонации.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — прищуривается Глеб. Пауза отсекает нас от правды, у Астахова есть время на обдумывание ответа, если вдруг я снова задам подобный вопрос, но это не требуется. Глеб находит лазейку сам. — А, понял.