Ты теперь мой враг - Тиана Тесса

— Прости меня, что так вышло. Год назад…

Резко обрываю:

— Не нужно, — в пустынном кафе мой голос звучит слишком громко, внезапное эхо привлекает внимание официантки. Качаю головой, останавливая её — мой кофе и так остается не тронутым. Оксана поднимает взгляд от чашки, смотрит виновато, а я теперь стараюсь говорить тише: — Я же сказала, это всё было давно.

Чистякова кивает. Ловлю себя на мысли, что не верю ей и не хочу ничего слышать о прошлом, тем более когда настоящее ничуть не лучше.

— Мне нужно было просто твоё согласие на эту встречу, я даже не поняла, что это может быть серьёзно, — возвращается Оксана к теме внезапно. — Мужчины были довольно вежливы со мной, убеждали, что я лишь помогу тебе этим.

Подавляю очередное желание высказаться, что думаю про эту помощь, и вслух произношу:

— Раз они такие воспитанные, да ещё и помочь хотели, передавай, что я согласна.

— Это ещё не всё.

Чистякова смотрит в упор, создается впечатление, что это я её остановила, а не она меня, говорить Оксана явно не хочет, но что-то её заставляет.

— Когда ты в первый раз отказала, мне позвонили, узнавали, как идут дела, я честно ответила, что, скорее всего, ты сотрудничать с ними не станешь, на что получила ответ — возиться не будут, есть и другие способы. Я хотела просто с тобой поговорить, предостеречь, но ты снова отказалась. А потом я узнала, насколько Мирослав Юдин опасен.

— Интересно, чем и с чего мне его бояться?

— Лика, как ты не понимаешь? — не выдерживает Чистякова, заметив мои удивленные брови, делает глубокий вдох: — Я и так, как на иголках, с этими звонками. Это серьёзный человек, просто так бы он не стал…

Оксана осекается:

— Слушай, помнишь сносили жилое здание недалеко от нас? По улице Красноармейской? Жильцы ещё бунт поднимали, но ничего у них не вышло, хотя правда вроде как была на их стороне, говорят, их запугали в итоге, чтобы рты не раскрывали, расселили их или что ещё сделали, но они замолчали в итоге, так вот, такие вопросы решает Юдин. Как скажет, так и будет. Это чтобы ты понимала, насколько он опасен.

Я вспоминаю эту историю, она не единственная, таких у нас в городе действительно полно.

— Вот я хочу знать, почему в таком случае, ему понадобилась я.

Чистякова снова оглядывается, а потом прищуривается, наклоняясь ближе:

— Скажи, у тебя проблемы?

— До твоего звонка не было, — вздыхаю устало. Возможно, девушка сама не так уж и много знает. Меня даже веселит эта мысль: неужели она всерьёз решила, что я могу какой-то важной шишке дорогу перейти? Единственный, кому я в этом городе мешаю, расхаживает по её квартире в приспущенных джинсах.

— Лика… — зовёт меня Оксана снова. — Не говори никому, что я тебе рассказала. Пожалуйста.

— Да ты не особо и раскрыла секреты, — отвечаю, вновь поднимаясь. Обращаю внимание на её умоляющий взгляд и всё же киваю, пожимая плечами: — Хорошо, если это так важно.

Мне и делиться-то не с кем.

Выхожу из кафе и направляюсь в сторону пешеходного перехода, параллельно раздумывая над этим странным разговором. Чувства испытываю противоречивые.

Оксана явно что-то не договаривает, и после разговора проясняется немногое, но по крайней мере, понимаю, звонки не её инициатива.

Всё равно верю не всему, например, то, что она приняла подозрительных личностей за моих друзей, выходит за грань моего понимания. Возможно, этим товарищам действительно не нужна шумиха, и они решили пойти, как считали, простым путем. А я отказалась.

Вот только если со мной хотят поговорить, всё равно ведь сделают это.

Практически достигаю другой стороны дороги, порыв ветра забрасывает на лицо волосы, пытаюсь их убрать и именно в этот момент слышу рёв мотора, резко оборачиваюсь и округляю глаза: внезапно взявшийся на дороге серый автомобиль несётся прямо на меня, и, кажется, это авто я уже где-то видела.

Не успеваю толком подумать, когда перед ним, отсекая меня от опасности, выруливает большой чёрный джип. От неожиданности водитель серой иномарки не успевает среагировать, визг тормозов и машина цепляет внедорожник, однако водитель серого авто тут же даёт заднюю и, резко огибая преграду, уезжает с пробуксовкой, оставляя облако дыма и удаляющийся гул.

А я просто стою, округлив глаза: собственный пульс оглушает, пытаюсь его унять, потому что хорошо знаю, кому принадлежит джип, и его водитель сейчас оказывается прямо передо мной.

— Садись в машину, — мрачно произносит Демид, тон его понижен, Бронский в ярости.

Наконец-то отмираю, но взгляда не свожу, делаю шаг назад.

— Лика… чёрт.

Он берёт меня за руку и буквально тянет к машине, лишь у пассажирской двери мой шок немного отступает, вырываю ладонь и оборачиваюсь, оказываясь между его рук, он теперь опирается ими на джип и тяжело дышит, глаза практически чёрные, так всегда, когда он злится.

Демид так близко, он сейчас пахнет освежающим гелем для душа. Где Бронский его принимал, помню хорошо, поэтому сейчас проще отгонять морок и пытаться не думать о том, что его губы в каких-то жалких сантиметрах.

Он взгляд на мои всё же бросает, а когда поднимает, я уже готова отбивать удар его карих глаз. Внешне готова. Демид не заметит, как внутри всё сжимается и скручивает в тугой узел. Как под кожу впиваются сотни иголок, и каждая отзывается резкой болью, но это всё внутри. Я качаю головой и тихо, но уверенно, произношу:

— Убери руки.

— Пожалуйста, Лика, — он теперь сдерживается и немного отстраняется. — Просто садись в машину, иначе мне придется усадить тебя силой.

Открывает дверь и указывает взглядом на неё. Демид сильный, и он, конечно, может обещания исполнить. Но принимаю решение не поэтому.

Ноги вмиг наливаются свинцом, сердце разрывает грудную клетку, Бронский убирает руки и ждёт, а я всё же занимаю пассажирское место под его пристальным взглядом. Тяну на себя ремень безопасности и пристегиваюсь — привычка.

И пока захлопывается дверь, пока он обходит джип, в голове вихрем проносятся воспоминания. Салон пропитан дерзким древесным ароматом, и просто невозможно от наваждения избавиться, оглядываюсь, отмечая — здесь почти ничего не изменилось. Вот только думать, кто занимал это место весь год, не хочу.

Бронский усаживается за руль и срывается с места, а я лишь глубоко вдыхаю и выдыхаю, унимая охватывающую дрожь.

Не верю, что я здесь.

Мы какое-то время едем по улицам города, пытаюсь понять, куда мы направляемся. Воздух в салоне тяжелеет, напряжение растёт, кажется, стоит лишь просто пошевелиться и полыхнет.

Демид молчит, может показаться, что он просто сосредоточен на дороге, но слишком сильно сжимает руль пальцами. Вдруг бросает на меня взгляд и ловит мой, отвести свой просто не успеваю. Он тут же отворачивается, но за эту долю секунды замечаю, что и сама застала его врасплох.