Суринам - Олег Радзинский

— Иди сюда. — Его пальцы знали, что Адри готова, и он потянул её к себе.

Гамак наконец не выдержал, развязался, и они оказались на земле. В этот раз Илья был сверху, и Адри, обвив его длинными тонкими ногами и руками, шептала что-то жаркое прямо в ухо.

— А я не боялась, — различил Илья. — Я не боялась и хотела сделать ей больно. Я спала со всеми, с кем не могла спать она; это было единственное, как я могла её победить.

— Ты спала со всеми, со всеми.

— Да. Со всеми мальчиками, которые ей предлагали, со всеми, кто её хотел. Потом я рассказывала ей, как мне было с ними хорошо, а она смеялась. Затем она уходила к себе и плакала.

Темнота под тентом стала сгущаться, и воздух сделался ощутимо плотнее. Илья боялся, что не удержится, и переменил дыхание: теперь он выдыхал каждый раз, когда двигался внутрь. Он вычитал это в книге о тантре и часто практиковал, чтобы продлить эрекцию. Илья хотел перестать двигаться вовсе, чтобы обмануть влажный ком жара, копившийся внизу живота. Он хотел, чтобы Адри тоже перестала двигаться, чтобы они оба замерли и переждали этот прилив. Но Адри не останавливалась, и постепенно он поддался ей, её ритму, словно дал унести себя морской волне. Теперь они двигались вместе, и Илья больше не пытался ничего продлить.

— Когда я навестила её в Лондоне, я переспала с Мартином, её датчанином, — шептала Адри, извиваясь под ним. — Ночью я позвонила ей из его квартиры, пока он был в душе, и всё рассказала. «Знаешь, Кэрри, он очень милый, жалко, что тебе нельзя». Утром я приехала домой и легла спать. А она плакала у себя в комнате. Она думала, что я сплю, и позволила себе плакать громко.

— Ты с ним спала.

— С ним, с другими, со всеми. Я спала со всеми подряд. Со всеми, кто её хотел. Я была ею. А она боялась.

Илья почувствовал, что время выйти, разъединиться, но Адри обвила его ногами и прижала к себе ещё сильнее:

— Нет, останься. Пожалуйста, останься. Хочу, чтобы ты остался во мне.

— Как? А если… — Илье было трудно себя контролировать. — А тебе можно?

— Можно, можно. — Адри прижималась к нему всем телом. — Мне теперь всё можно.

Она поглотила его конвульсии, содрогаясь вместе с ним. Их губы долго не могли разомкнуться после того, как всё кончилось. Илья чувствовал, как её плоть отзывается внутри.

— Ты поверил? — вдруг спросила Адри. — Поверил?

Илья не знал, что ответить. Он молчал. Адри высвободилась из-под него и повернулась к Илье спиной. Илья не знал, что говорить и говорить ли вообще. Теперь они лежали вместе, но порознь.

— Ни с кем я не спала, — сказала Адри. — Потому что дура. А надо было. Надо было сделать ей больно. Надо было не бояться делать больно и всё нарушать.

— Для чего?

Она повернулась к Илье и долго смотрела на него, пытаясь разглядеть в темноте. Потом села и заплела длинные непослушные кольца волос в косу.

— Или спала? Ты как думаешь, когда я врала — сейчас или до этого?

— Не знаю, — сознался Илья. — А какая разница — спала, не спала? Какая разница?

Адри рассмеялась:

— Руди прав: ты ищешь тайну там, где её нет. Ты ищешь тайну, а находишь загадки. Знаешь, в христианстве самое главное не кто был Иисус и не кто был Христос. В христианстве самое главное, что там есть за что умереть. Вот почему я не боюсь магии: там не за что умереть.

— А зачем умирать? — спросил Илья.

— А зачем тогда жить, если не за что умереть? — Адри снова легла рядом, но Илья чувствовал, что сейчас она не с ним и не здесь.

Снаружи начало сереть, и Илья мог смутно видеть её лицо.

— Ты прав, Илуша. — Адри привстала и оперлась на локоть. — Спала, не спала — какая разница. Вот так и магия: нет разницы, что ты делаешь. Важно только, что ты решил это делать. И решил не бояться.

— А если не бояться, то что, не случится ничего плохого? — Илья был потерян; он вспомнил, что Адри прошла через круг, через который никому нельзя было проходить. Ему вдруг стало страшно. Впервые он плохо её понимал.

Адри уже стояла в раздвинутом створе тента. На ней было короткое платье, схваченное резинкой на талии, платье-фонарик. Адри надела его на голое тело.

— Смотри. — Адри поманила Илью рукой.

Они вышли из-под тента. Снаружи было светлее, но границы видимого плыли в предутреннем тумане. Было зябко. Илья вспомнил, что он совершенно голый.

Адри повернулась и пошла к запретному кругу из камней. У круга она оглянулась и поманила Илью рукой ещё раз. Илья сделал шаг вперёд.

— Пойдём со мной, — сказала Адри. — Реши не бояться.

— И что, тогда не случится ничего плохого? — снова спросил Илья. Он хотел закрыть глаза. Он чувствовал беду.

— Конечно случится. — Адри тихо засмеялась. Она стояла у магического круга из камней, такая тонкая и хрупкая, что Илье хотелось броситься к ней и взять на руки. — Обязательно случится. Просто ты будешь это знать и не будешь бояться. Просто реши не бояться. Магию нельзя остановить, но её можно не бояться.

И она переступила через камни. Теперь Адри была по другую сторону круга, другую сторону жизни и другую сторону страха. Илья хотел пойти за ней, но не мог. Неожиданно он просто не мог двинуться с места. Всё вокруг, кроме Адри, вдруг стало плохо различимо. Он не чувствовал больше своего тела. Он был пустой.

Адри стояла и, улыбаясь, глядела на Илью. Она сделала два шага назад, оставаясь к нему лицом. Теперь она стояла на границе серого марева тумана, что скрывал реку. Сквозь край тумана чернела масса джунглей. Начинали петь первые птицы.

— Ты — моя любовь, — вдруг сказала Адри. — Жалко.

Она повернулась к нему спиной и шагнула в туман. Потом остановилась и, почти невидимая, оглянулась назад.

— Мне теперь всё можно, — прилетело из серой мглы. — Я беременна.

ИЛЬЯ повесил гамак обратно, закрепив его на кольях, лёг и решил не спать. Утро уже белело, и джунгли наполнились резкими криками мелких обезьян, встречающих мутный диск солнца, медленно проступавший на всё ещё сером небе. Илья лежал и думал, как он будет говорить с Адри, когда Ам Баке позволит ему выйти из защитного круга. Он вдруг вспомнил, что так и не спросил, выкладывается ли круг для его защиты или для защиты от него. Илья прогнал эту мысль и снова стал думать об Адри и будущем ребёнке и что это означает для их жизней.

Он лежал и не спал, перебирая слова, которые для неё готовил, ожидая, когда Ам Баке позволит ему выйти из-под тента.

Затем Илья проснулся и сразу понял, что уже поздно: брезент нагрелся, и нечем было дышать. Илья лежал и удивлялся, отчего его никто не разбудил, и только потом вспомнил про Адри и всё, что произошло ночью. Он встал, обернулся зелёной тряпкой и вышел наружу.