Всё сложно - Юлия Краковская

Оглядывая полицейские ряды, мы сказали друг другу:

– Все же здесь теракт прямо напрашивается.

Но теракта не случилось, мы посмотрели салют, который был не так уж хорошо виден и потому совсем не впечатлил. Изрядно продрогнув и устав, мы бросились искать RER. Роми уснула, и Жоффруа тащил ее на плечах, она спала прямо у него на голове. Еле-еле мы добрались домой и сказали себе, что больше никогда не будем так делать. Перед сном я заглянула в интернет и увидела, что кошмарный теракт произошел в Ницце на салюте в честь Дня взятия Бастилии.

На следующий день мы осмелились взять автомобиль. Карин с детьми уехала в отпуск на месяц и оставила нам свою машину. Как и почти все машины в Европе, она была на ручной коробке передач. За каким чертом европейцы водят эти идиотские ручники, мне невдомек. Перед отъездом я взяла несколько уроков вождения на ручнике, но получалось у меня не очень – чертова машина все время глохла и вызывала у меня дикие приступы бешенства. Особенно непросто было выехать со двора. Наша квартира находилась в древнем каменном домике, составляющем каре с другими такими же. Когда-то тут была ферма.

В этот день мы отправились в супермаркет, как говорится, за всем. Можно назвать это Днем Потребителя. Мне стыдно признаться, но, попав во французский супермаркет неподалеку от нашей деревни, я почувствовала себя как советский человек из известного американского фильма, упавший в обморок от обилия товаров в магазине. Как и все туристы, я, конечно, бывала в европейских супермаркетах, но в маленьких, расположенных в центре города. Я была весьма впечатлена этим здоровенным супермаркетом, когда была здесь с Карин. Но делать покупки для себя – это совершенно другое ощущение. Все знают, что супермаркеты в других странах отличаются от израильских: ценами, выбором продуктов, качеством и размером магазина. Но в реальной жизни это правда впечатляет. Особенно меня почему-то радовал выбор мыла, гелей для душа, шампуней и всей этой банной радости. Я никак не могла перенюхать все и выбрать, какой больше нравится.

Жоффруа, как мне казалось, успокоился и снова стал милым и заботливым, как раньше. Я даже подумала, что Вера, пожалуй, загнула и все позади. Но это я загнула, а не Вера. Через два дня я, волнуясь, впервые отправилась в офис. Мы договорились, что Жоффруа и Роми приедут в город встретить меня и мы пойдем гулять по городу.

Я шла в офис от вокзала утром европейского летнего дня – его особенный свет и атмосфера напоминали мне юность и лето в Киеве.

Я надела босоножки на шпильках. Оказывается, идти 10-15 минут по жаре, с компьютером в сумке, на таких каблуках – совсем непросто. Ноги мне тут же натерло, сухая жара сушила губы и волосы. Женщины вокруг, вне зависимости от возраста, были стройными и загорелыми. Они были одеты в красивые летние платья. Все были аккуратно причесаны, и я, хоть и не выделялась особенно из толпы, чувствовала себя толстой и нелепо одетой. Все это не придавало мне уверенности в себе. В офисе почти никого не было, все были в отпуске. Только Лоранс, вернувшаяся из двухнедельного отпуска, который ей пришлось взять, потому что она была новенькой. Вид у нее был весьма несчастный. Она жаловалась на такой короткий отпуск. Я, смеясь, рассказала ей, что в Израиле люди мечтают о двух неделях отпуска подряд.

– Как ты здесь? – спросила я.

– Слушай, не очень. Мне достался клиент, который выпивает мою кровь, бесконечно жалуется на меня начальству. Я скоро с ума сойду, – сказала она, и в глазах у нее выступили слезы.

– Ну ты что? Да ладно тебе, он же тебе не босс.

– Но он жалуется на меня все время, а здесь меня никто не поддерживает.

– Но ведь и не в претензии же к тебе.

Клиента Лоранс из Швейцарии звали Клаусом, и вскоре у нас в фирме его прозвали Клаус Барбье. Мы с Лоранс сидели в одном кабинете, и я невольно присутствовала на их еженедельных переговорах по скайпу. У него был совершенно больной садистский голос, и он жутко хамил. Например, когда Лоранс объясняла причины тех или иных проблем, он говорил:

– Меня не интересует твое мнение, Лоранс. Меня интересует, почему это не работает до сих пор!

Сама же я пребывала в состоянии легкого ужаса – в первый же день мне навалили разных проектов ото всех, кто был в отпуске. Но я как-то разгребалась, находя решения и разбираясь во всем на ходу. Потом я отправилась домой.

Жара во второй половине дня стояла довольно серьезная, асфальт был раскален, ноги, которые я успела натереть утром, скользили от пота внутри босоножек, это было больно и очень противно. Мы стали созваниваться с Жоффруа.

– Мы это… в «Старбаксе» возле вокзала. Ты знаешь, где «пузырь»?

– Я знаю, где «Старбакс», он там не один?

Я подошла к «Старбаксу» возле вокзала, стала снова звонить.

– Да я ж тебе говорю, возле «пузыря», бля, ты ничего не понимаешь. Это достает.

– Я первый день в городе, чего ты хочешь?

– Ты где?

– Возле «Фнака» на перекрестке.

– Мы идем, стой там.

Когда они пришли, он стал изображать из себя рассерженное начальство, чем вызвал у меня приступ бешенства. Когда меня выводят из себя, я не начинаю орать, я говорю ледяным голосом.

– Именно так ты решил порадовать меня в мой первый рабочий день во Франции?

– А что поделать, если ты ни хрена вообще не понимаешь!

Это говорил человек, который провел два года в Израиле и еле-еле мог сказать два слова на иврите, не говоря уж о том, чтобы составить простенькое предложение. Человек, который через день что-то терял, ломал и забывал. А я при этом исправляла все его косяки, не упрекнув ни разу. Он хамит мне за то, что я не знаю, что на вокзале в чужом городе есть еще три входа и несколько «Старбаксов». Мы зашли в какую-то фалафельную и купили Роми чипсов. Вокруг была куча народу и стояла жара. По нашим меркам, это, конечно, не жара, а так – чепуха, но у нас и кондиционеры повсюду включены, и, стоит куда-то зайти, жара немедленно прекращается.

Мы присели за столик, чтобы Роми поела. Жоффруа тем временем, не глядя на нас с Роми, словно мы были недостойным его отребьем, позвонил своему брату Ришару и стал весело с ним болтать. Получалось, что его наша ссора нисколько не расстроила. Просто он обращается с дерьмом так, как тому подобает, а с достойными людьми вроде Ришара он всегда рад поговорить. Я злилась все больше, и в глубине души мне уже было все понятно, но я все же верила Вериным словам, что это – всего лишь стресс от переезда. Так и не погуляв, мы вернулись домой. Вот так он потратил два часа, несколько десятков евро и очень «поднял» мне настроение в первый рабочий день.

Гая, как и Карин, в городе не было, он уехал в отпуск и попросил кормить его кошку. Мы еще не виделись. Я даже подумывала, что он не захочет с нами общаться, раз я дружу с Карин. Мы были в деревне совершенно одни, Роми, которая не могла прожить без подружек и дня, вдруг стала целые дни проводить одна в своей комнате. Это тревожило. Понятно было, что переезд не может пройти для нее совсем легко, а тут мы еще стали ссориться. По вечерам она ни за что не хотела ложиться спать, была очень капризной и требовала, чтобы мы втроем играли в настольные игры каждый вечер. Мы оба были очень терпеливы, понимая, что ей тяжелее всех и она точно не просила нас увозить ее от родных.