Наследство черной вдовы - Надежда Соколова

— Ты правда хочешь уехать из столицы как можно раньше? — уточнила «сестра».

— Не знаю. Я уже ничего не знаю. Жених растут, как грибы после дождя, — горько пошутила я. — В любом случае, пока я не найду полный текст проклятия, ни о каком выборе и речи быть не может.

— Ты все еще надеешься переломить ситуацию? — Кладира отправила в рот кусочек печенья и с любопытством посмотрела на меня.

— Меня учили, что сначала нужно изучить проблему со всех сторон, и только потом принимать решение, особенно если оно повлияет на твою жизнь, — я вспомнила деда, всю жизнь проработавшего в школе учителем логики в старших классах, и грустно улыбнулась, — не думаю, что смогу что-то сделать без знаний местных реалий, но, по крайней мере, пойму условия игры.

— Я поеду с тобой, — решила Кладира, — не люблю бывать в родовом поместье, оно для меня слишком мрачное, но оставлять тебя один на один этими «кавалерами» не хочу.

«Как и пропускать развлечения, которые я собираюсь устраивать женихам», — добавила я про себя.

— Когда планируешь следующую встречу?

— С женихами? Послезавтра, наверное. Мне надо отдохнуть от них и морально, и физически. Здесь есть возможность оповестить их о времени и месте встречи?

— Конечно, — кивнула Кладира, — разошлем магических вестников. И раз уж завтра у нас свободный день, предлагаю отправиться в театр. Не сидеть же постоянно в четырех стенах.

Да как скажете. Можно и в театр. Мне сейчас было все равно, где и с кем проводить время до отъезда. Да и от Лорана следовало держаться подальше.

Лоран напомнил о себе сам: пришел забирать свои баночки из-под мази, вел себя сдержанно, был угрюм, на меня практически не смотрел. Видимо, его впечатлил очередной претендент на мою руку. Принц троллей — это не забитый малопоместный барон Гордон, не безденежный вояка Дортон и не хлыщ Нарон. Буркнув под нос что-то, что с одинаковой вероятностью могло быть и ругательством, и извинением, Лоран вышел из моей комнаты, на этот раз аккуратно прикрыв дверь.

Я проводила его задумчивым взглядом. Буйный характер и задетая гордость артара постоянно давали о себе знать, а ведь я пока только познакомилась с женихами. Упрямый, Лоран, даже узнав правду, продолжал вести себя так, будто перед ним Селенира. И это уже ущемляло мою гордость. Как бы меня ни тянуло к нему, быть заменой я не желала.

— Замкнутый круг, — грустно пожаловалась я Пушку, активно наглаживая его шерстку. Никар сочувственно фыркнул. Ну, или мне показалось, что хотя бы он мне сочувствует…

Уснула я в расстроенных чувствах и с твердой уверенностью, что надо как можно скорей вернуться в замок и разыскать текст проклятия.

Следующие полдня я посвятила лени и безделью: вплоть до вечера, когда предстояло отправляться на премьеру местной оперы, я провалялась в кровати, решив, что мои расшатанные нервы нуждаются в отдыхе. Завтрак я пропустила, обед в спальню принесла служанка. На подколы Кладиры и Шарона, заглянувших в комнату утром и поинтересовавшихся, не пущу ли я корни прямо в постели, я ответила честно:

— Я бы с удовольствием, но Пушок не даст.

Когда подошло время собираться «в люди», я с большим сожалением отдала себя в руки прислуги. Нежно-лазоревое платье длиною до щиколотки, с открытыми руками и глубоким декольте, туфли в тон, золотые кольца и серьги — я снова, как и на императорском приеме, ощутила себя манекеном в ювелирном магазине. Прическа, макияж, шляпка и перчатки — и вот уже из зеркала на меня смотрит этакая элегантная леди.

Кладира выбрала изумрудный цвет в одежде, в остальном мы с ней, как и положено двойняшкам, были похожи.

— Отдохнула? — поинтересовалась «сестра», когда мы вдвоем уселись в наемный экипаж и покатили к театру.

— Чувствую себя ее хуже, чем вчера, — призналась я.

— Потому что отдыхают обычно с «пустой» головой, — нравоучительно заметила Кладира. — Ты же, думаю, только и делала, что пыталась найти выход из ситуации.

Я промолчала. Конечно, это не сестре Селениры предстояло в очередной раз на несколько месяцев выйти за нелюбимого. Легко рассуждать, когда тебе ничего не грозит.

Театр, большое двухэтажное здание с мраморными ступенями и колоннами, встретил нас светом и голосами.

— Мы точно приехали по адресу? — уточнила я, выходя из кареты.

Шарон, следовавший за нами верхом, пожал плечами, спускаясь на землю.

— Обычное дело — приехать на полчаса-час пораньше, чтобы пообщаться со старыми знакомыми и завязать новые знакомства.

У семьи Ломарских знакомых оказалось много. К нам с Кладирой то и дело приближались разодетые в дорогие ткани женщины разных возрастов с приторными улыбками на губах, интересовались нашим здоровьем, выражали мне соболезнования, пытались уточнить время и дату следующей свадьбы.

— держи себя в руках, — наклонилась ко мне перед самым началом представления Кладира, — ты смотришь так, как будто готова разорвать в клочья любого, кто приблизится.

— Так оно и есть, — фыркнула я, направляясь вместе с ней в выделенную нам ложу, — ненавижу лицемеров.

«Сестра» хмыкнула, но развивать тему не стала.

На Земле я в театр не ходила — была там один раз, в четырнадцать лет, вместе с одноклассниками. Мы взяли билеты на какую-то оперетту, и от громкого пения и постоянной музыки у меня вскоре разболелась голова. Досидела тогда я до антракта, потом отпросилась у сопровождавшей нас учительницы и вернулась домой.

В этом мире ситуация не улучшилась: шорох платьев и тихое обсуждение сюжета сопровождали громкое пение и несчастную любовь молодой неопытной графини.

— Как называется эта опера? — поинтересовалась в антракте я у Кладиры.

— «Смертельная любовь». Не понравилось?

— Я не люблю громкую музыку, — борясь с желанием уехать, ответила я.

— Тебе вызвать карету?

Кивнула я раньше, чем подумала. Да, именно карета мне сейчас и была нужна: вернуться домой, прийти в себя от тяжелых звуков, давящих на уши. И встретить Лорана. Хотя… Он же не подозревает о моем возвращении, а значит, есть вероятность закрыться в спальне, не будучи увиденной.

Все эти мысли крутились в голове, пока я, откинувшись на спинку сидения, ехала в темной карете по пустым мостовым.

Карета на несколько минут остановилась перед домом. Проводив удалявшихся лошадей взглядом, я поднялась по ступеням, протянула руку, желая отпереть замок, и чуть не влетела в ярко освещенный холл.

Открыв нараспашку дверь, в проеме встал Лоран. Хмурый, решительно настроенный, пьяный.

— Ронара, — с издевкой произнес он, дыхнув на меня «ароматом» местного алкоголя, — что, не понравилась опера? Решили…

— Ронара, — послышался позади учтивый голос Нарона, перебив артара, — вы позволите войти…