Ключ - Кэтрин Хьюз

– Я не прошу тебя никого играть. Просто будь собой, поддержи ее.

Когда напряжение с его лица немного сошло, она попыталась продвинуться дальше.

– Может, скажи ей, что ты будешь ждать ее с той стороны. Но без деталей, конечно же.

– Буду ждать с той стороны? Ты соображаешь, что говоришь? – Голос Дуги звучал на пару октав выше обычного.

Эллен допила пиво, громко поставила кружку на стол и собралась уходить:

– Нет, ты прав. Это и правда бредовая идея. Забудь.

Эми смотрела в окно на овощную грядку и площадку, куда выводили гулять пациентов-мужчин. Там чья-то одинокая фигура в плаще копалась в грязи в поисках окурка. На танцах она заметила, что у некоторых пациентов подушечки пальцев и носы черные – из-за того, что они курят окурки. Какое жалкое занятие! Она покосилась на медбрата, который и сам курил сигарету, уперев ногу в стену. Это тот самый американец, который был на танцах. В голове не укладывалось, как такой харизматичный и привлекательный мужчина может хотеть работать в такой дыре. Видимо, у него совершенно нет амбиций.

– Эми, пойдем, пора готовиться, – услышала она голос сестры Кросби и обернулась.

Можно подумать, речь идет о подготовке к выходу в свет, а не к приему посетителей в сумасшедшем доме.

Эми встала и нехотя пошла к ней.

– Я и так готова.

Эллен осмотрела ее с ног до головы и заметила у нее на халате пятна от желтка.

– Давай переоденемся? Нельзя, чтобы отец увидел тебя такой. Волосы нужно помыть. Пойдем, примешь ванну. – Она хлопнула в ладоши, проходя по палате. – Те, кто сегодня ожидают посетителей, идут со мной.

Собрав за собой хвост из пациентов, она повела их в ванную. Сестра Аткинс уже набрала две ванны, и Эллен с раскрасневшимся от жары лицом встала между ними, приняв деловой вид.

– Так, не медлим, у нас мало времени.

Бывалые пациенты, хорошо знакомые с процедурой, стремились залезть в ванну первыми. Нимало не стесняясь, они сбросили халаты и белье. Эми томилась здесь уже семнадцать дней, а ванну за все это время принимала всего лишь раз. Ей вдруг отчаянно захотелось смыть с себя всю эту грязь, но прыти не хватило – Перл и кто-то еще заняли ванны первыми, расплескав воду на пол.

– Мы словно слоненка купаем, – посетовала сестра Аткинс, наливая воду на голову Перл.

Без особых церемоний первые две пациентки были помыты, почищены щеткой, после чего им было сказано вставать и выходить из ванны.

– Следующая, – скомандовала сестра Аткинс, вытирая бровь.

Чуть улыбнувшись, шаг вперед сделала Эми.

– Если не возражаете, я разденусь, когда ванна будет готова.

– А она уже готова, – невозмутимо отозвалась сестра Аткинс.

– Но в этой же воде мылась Перл!

Сестра Аткинс повернулась к Эллен, занятой с другой пациенткой.

– Нет, ты слышала? – кивнула она в сторону Эми. – Требует чистую воду. Ушам своим не верю! – Она подошла к Эми так близко, что их лица почти соприкасались. – А теперь послушай. Я не знаю, кем ты себя возомнила, но у нас тут не спа-отель. И у нас нет времени выливать воду после каждого пациента. Поняла, глупышка?

– Но это же негигиенично. Мы, в конце концов, не овцы.

– Все, хватит, – отрезала сестра Аткинс. – Иди в конец очереди.

И она сильно пихнула Эми в грудь, так, что та отшатнулась и, поскользнувшись в луже от мытья Перл, ударилась скулой о ванну. На мгновение ее парализовала острая боль, и она с трудом сопротивлялась подступившей дурноте. Щека горела, а глаз тут же начал распухать. Но она не будет плакать. Такое удовольствие сестре Аткинс она не доставит.

Эми и еще несколько пациентов, к которым должны были прийти посетители, ожидали их в отдельной комнате. Она еще никогда не была в этой части здания. Очевидно, та служила парадным фасадом больницы. На полу лежал ковер, пусть и с невероятно безвкусным рисунком. В камине горел огонь и трещали поленья, наполняя комнату приятным ароматом хвои. В медном горшке стояла высокая пальма с зелеными сочными листьями. В отделении растения в горшках были запрещены, потому что некоторые пациенты имели обыкновение есть землю.

Она не стала вставать, когда вошел отец, а просто подставила ему щеку для поцелуя. Если ее внешний вид и шокировал его, он прекрасно справился с мимикой и вида не подал.

– Сестра рассказала мне, что ты поскользнулась и упала в ванной.

Он сделал попытку дотронуться до ее щеки, но она сморщилась и отстранилась.

– Да уж, я не сомневалась.

Сестры силой одели ее в новый халат, но от нее по-прежнему воняло, а грязные волосы висели паклями.

– Вижу, ты постриглась.

– О да, здесь прекрасный салон. Можно даже маникюр сделать. – Она вдруг растрепала себе волосы, и они теперь торчали во все стороны. – Отхряпали их тупыми ножницами! – Пристально глядя на отца, она глубоко вздохнула и чуть было не сотряслась рыданием. Эми решила не плакать, но говорить могла только шепотом. – Ты должен взять меня домой. Обещаю, я…

– Эми, пожалуйста, не надо, – перебил он. – Доктор сказал, что ты больна.

– Ты смеешься надо мной? Я всего один раз его видела, и он лишь пытался провоцировать меня на эмоции, вызвать на спор.

– Давай смотреть правде в глаза, Эми. Ты и в пустом доме сможешь поднять бунт.

С усталым видом он заломил руки, и она заметила на его висках пробивающуюся седину. Между бровями появились две вертикальные морщины, а в потускневших глазах было отсутствие каких-либо эмоций, словно у него больше нет сил на чувства. Она очень его любила, любила каждое его проявление: его взгляд, когда он смотрел на нее, его запах, когда она в детстве залезала к нему на колени у камина. Это было ее самое любимое место, не считая маминых коленей. Но на них было не так удобно – ноги у мамы были костлявее папиных. Зато Эми любила прижать голову к маминой груди, взять прядь ее длинных и мягких волос и водить ею по губе, вдыхая аромат кокоса и наслаждаясь их шелковистостью. Водить, пока не уснет. Вспоминать об этом было слишком тяжело. В горле стоял ком, а по щеке потекла горячая слеза, разъедая свежую рану.

– Я так сильно по ней скучаю, папочка, – прошептала она и сжала руками лицо, чтобы он не увидел ее слезы. Он подался вперед и погладил ее по колену.

– И я тоже, Эми, и я тоже.

– Ты же прощаешь меня?

Он ответил хрипло, еле слышно:

– Ты и так знаешь, что прощаю.

После того, как посетители ушли, а пациенты вернулись в палату, Эллен готовилась закрыть комнату. Она убедилась в том, что поленья догорели, и расставила стулья вдоль стены. Взяв щетку и совок, встала на колени, чтобы подмести крошки печенья, и вдруг почувствовала прикосновение к своему плечу. Это был сегодняшний посетитель.