Я признаюсь - Анна Гавальда

Она беспокоится:

– Что-то не так?

– Нет, нет. Все в порядке.

– Тогда ешь!

Я подчиняюсь. Она так изящно открывает свою коробку с наггетсами, словно речь идет о шкатулке с драгоценностями. Я смотрю на ее ногти. Голубоватый лак. Как крылышки стрекозы. Я так говорю, хотя совсем не разбираюсь в цветах лаков, но, оказывается, у нее в волосах тоже прячутся две маленьких стрекозы. Крохотные заколки, едва поддерживающие несколько прядок светлых волос. Я взволнован. Знаю, я повторяюсь, но не могу отказаться от мысли: «Не для меня ли, готовясь к этому обеду, она накрасила ногти сегодня утром?»

Представляю ее в ванной комнате, сосредоточенную и уже размышляющую о своем карамельном мороженом. И обо мне заодно. Ну да. Обо мне. Неизбежно.

Она обмакивает свои кусочки размороженной курицы в пластиковую коробочку с соусом.

Она наслаждается.

– Тебе действительно это нравится?

– Обожаю.

– Но почему?

Победная улыбка.

– Потому что это вкусно!

Она дает мне понять, что я старомоден и скучен, я это вижу по ее глазам. Но по крайней мере свои чувства она выражает нежно.

Лишь бы только эта нежность длилась. Лишь бы только это длилось.

Я составляю ей компанию. Жую и глотаю в ее ритме. Она со мной почти не разговаривает. Я привык. Она никогда со мной не разговаривает, когда я веду ее обедать. Она слишком занята разглядыванием людей за соседними столиками. Люди ее зачаровывают. Даже этот дикарь за столиком сбоку, которой вытирает рот салфеткой и в нее же сморкается, кажется ей привлекательнее, чем я.

Пока она наблюдает за ними, я пользуюсь моментом, чтобы спокойно рассмотреть ее лицо.

Что я люблю в ней больше всего?

На первое место я бы поставил брови. У нее очень красивые брови. Прекрасно прорисованные. Великий Зодчий, очевидно, в тот день был особо воодушевлен. Он, вероятно, пользовался куньей кистью и рука его не дрогнула. Второе место – за мочками ушей. Они идеальны. У нее не проколоты уши. Надеюсь, ей никогда не придет в голову эта несуразная мысль. Я ей воспрепятствую. На третьем – нечто очень деликатное и сложноописуемое. Дело в том, что мне очень нравится ее нос, или, точнее, ее ноздри. Нежные круглые спинки этих двух ракушек. Нежно-розовых, почти белых ракушек, похожих на те, что мы с ней собираем каждое лето с тех пор, как встретились, дети на пляже еще называют их фарфоровыми. На четвертом…

Но вот уже очарование прервалось: она заметила, что я на нее смотрю, и теперь гримасничает, покусывая соломинку. Я отворачиваюсь. Ощупываю карманы в поисках телефона.

– Ты положил его в мою сумку.

– Спасибо.

– Что бы ты без меня делал?

– Ничего.

Я улыбаюсь ей и подхватываю несколько холодных картошек фри.

– Ничего бы я без тебя не делал, – продолжаю я, – и уж точно не должен был бы субботним днем обедать в «Макдоналдсе».

Она меня не слышит. Она приступает к своему мороженому. Кончиком ложечки она сначала собирает осколки арахиса, потом аккуратно проходит каждую бороздку карамели.

После этого она отодвигает от себя поднос.

– Доедать не будешь?

– Нет. На самом деле я это мороженое не люблю. Я люблю только кусочки арахиса и карамель. А от самого мороженого меня тошнит.

– Хочешь, я попрошу их добавить тебе еще?

– Чего?

– Ну, арахиса и карамели…

– Они ни за что не согласятся.

– Почему?

– Потому что я знаю. Они никогда не соглашаются.

– Позволь, я это сделаю.

Я встаю, беру ее стаканчик с мороженым и иду к кассам. Подмигиваю ей. Она смотрит на меня с интересом. Я не слишком в себе уверен. Я отважный рыцарь, которому вплоть до самых враждебных краев надлежит пронести цвета своей принцессы.

Я потихоньку прошу у кассирши новый десерт. Все просто. Я отважный рыцарь, который не вчера родился.

Она снова, как муравей, принимается за свою кропотливую работу. Мне нравится, что она лакомка. Мне нравятся ее манеры.

Столько грации…

Как это возможно?

Я думаю о том, чем мы займемся после. Куда я ее поведу? Что я буду с ней делать? Даст ли она мне руку, когда мы выйдем на улицу? Продолжит ли она свою очаровательную болтовню с того же момента, на котором прервала, войдя сюда? Кстати, о чем она там говорила? Кажется, о пасхальных выходных. Куда мы поедем с ней на Пасху? Бог мой, моя дорогая, но я и сам этого не знаю. Делать тебя счастливой день за днем – это я еще могу попытаться, но спрашивать, чем мы займемся через два месяца, это уже с твоей стороны перебор. В общем, помимо маршрута нашей прогулки, мне надо придумать другую тему для разговора.

Вдохновенный отважный рыцарь, который не вчера родился.

Может, пойти к букинистам… Букинисты – всего лишь предлог, чтобы пройтись вдоль Сены. Она вздохнет. «Опять? Опять эти старые книги?» Нет, она не станет вздыхать. Ей тоже нравится делать мне что-то приятное. И руку свою она мне даст, я это прекрасно знаю. Она всегда мне ее давала.

Она складывает свою салфетку, прежде чем вытереть губы. Вставая из-за стола, она разглаживает юбку и подтягивает рукава кофты. Она берет свою сумку и взглядом показывает мне, куда я должен убрать наши подносы.

Я придерживаю ей дверь. Холод застигает нас врасплох. Она снова завязывает шарф и уверенным жестом высвобождает волосы из-под воротника пальто. Оборачивается ко мне и благодарит:

– Это было чудесно.

Это было чудесно.

Мы спускаемся по улице Дофин, ветер свищет, я обхватываю ее за плечи и прижимаю к себе.

Я люблю эту девочку. Она моя. Ее зовут Адель, и ей нет еще и шести.

Сегодня около десяти утра в моем нагрудном кармане завибрировал телефон. Я почувствовал его жужжание, но решил не обращать на него никакого внимания, поскольку сидел на корточках у стены и изучал рост трещины.

Опираясь одним коленом на свою строительную каску, я пытался понять, почему совершенно новый многоквартирный дом (МКД) никогда не будет заселен.

Страховая компания архитектурного бюро, спроектировавшего этот дом, назначила меня экспертом, и теперь я ждал, пока мой помощник снимет показания датчиков, которые мы установили вдоль этой трещины четыре месяца тому назад.

Не стану здесь вдаваться в детали чересчур технического свойства, но ситуация была напряженная. Наше агентство занималось этим делом уже более двух лет, и на кону были очень большие деньги. Очень большие деньги, а также репутация трех архитекторов, двух геодезистов, одного девелопера, одного специалиста по земляным работам, одного застройщика, одного подрядчика, двух инженеров-консультантов и одного депутата-мэра.