Пыль на трассе - Алистер Маклин

— Когда-нибудь слышал об АГГП?

— Конечно. Ассоциация гонщиков «Гран-при».

— Правильно. Так вот, АГГП приняла решение: чтобы обезопасить всех нас, то есть гонщиков, да и зрителей, Харлоу надо от участия в «Гран-при» отстранить. Мы хотим, чтобы ему запретили выступать на всех автотрассах Европы. Ты знаешь, что он стал пить?

— Кто же этого не знает?

— Он пьет так, что стал самым опасным водителем в Европе. — Голос Нойбауэра звучал глухо, заговорщицки и очень убедительно. — Гонщики боятся стартовать с ним в одном заезде. Каждый из нас думает: вдруг следующим Жету окажусь я?

— Вы… вы хотите сказать…

— Да, он был тогда под газом. И ни в чем не повинный человек умер, Рори, потому что другому вздумалось выпить на полбутылки больше, чем ему положено. Как думаешь, такой любитель выпить сильно отличается от убийцы?

— Нет, совсем даже не сильно!

— Поэтому АГГП попросила Вилли и меня собрать нужные улики. Насчет его пристрастия к спиртному. Особенно перед крупными гонками. Ты нам поможешь?

— Вы еще спрашиваете?

— Мы все знаем, мальчик, мы все знаем. — Нойбауэр положил руку на плечо Рори — тут и сочувствие, и понимание. — Мэри ведь и наша любимица. Ты только что видел в кафе Харлоу и мистера Даннета. Харлоу пил?

— Я вообще-то их не видел. Просто сидел в соседней кабинке. Но слышал, как мистер Даннет попросил джин, а потом официант принес два высоких стакана, в них было что-то, похожее на воду.

— На воду! — Траккья грустно покачал головой. — Что ж, как будто все сходится. Но не могу поверить, что Даннет… хотя кто знает? А насчет выпивки они ничего не говорили?

— Мистер Даннет? А что, его тоже в чем-то подозревают?

Траккья ответил уклончиво, прекрасно зная, что это лучший способ заинтриговать Рори:

— Про мистера Даннета я ничего не знаю. Так что насчет выпивки?

— Они говорили очень тихо. Кое-что я уловил, но не много. Насчет выпивки ничего. Харлоу передал мистеру Даннету кассету с фотопленкой, которую он подменил, — кажется, так. Я толком не понял, о чем речь.

— Это нас вряд ли интересует, — сказал Траккья. — А вот все остальное — да. Так что теперь смотри в оба, ладно?

Рори мгновенно вырос в собственных глазах, но, тщательно это скрывая, по-мужски кивнул гонщикам и ушел. Нойбауэр и Траккья поглядели друг на друга с перекошенными от ярости лицами.

Сквозь стиснутые зубы Траккья прошипел:

— Каналья! Он подменил кассеты! И мы засветили пустую пленку.

Вечером того же дня Даннет и Генри сидели в укромном уголке вестибюля гостиницы «Чессни». Вид у Даннета, как обычно, был загадочно-бесстрастный. Генри выглядел слегка озадаченным, хотя, призвав на помощь всю свою природную смекалку и проницательность, пытался реально оценить ситуацию, понять, что стоит за конкретными словами. При этом изображал из себя простачка.

— Да, мистер Даннет, вы знаете, как подать свой товар. — В тоне слышалось уважительное восхищение более высоким интеллектом, но Даннет не попался на эту удочку.

— Если вы имеете в виду, Генри, что свою мысль я изложил ясно и четко, тогда будем считать, что я с вами согласен. Что скажете: да или нет?

— Господи, мистер Даннет, вы что же, и подумать мне не дадите?

— Едва ли тут есть о чем думать, Генри, — терпеливо объяснил Даннет. — Все очень просто: да или нет. И никаких проблем.

Генри продолжал играть в простачка.

— А если я скажу «нет»?

— Не надо торопить события. Всему свой черед.

Генри стало как-то неуютно.

— Не очень мне это нравится, мистер Даннет.

— Что именно, Генри?

— Ну, как бы… вы ведь не шантажируете меня, не угрожаете мне, а?

Казалось, Даннет мысленно считает до десяти.

— Вы ищете там, где ничего нет, Генри. Извините, но это просто чушь. Как можно шантажировать человека с безупречной репутацией? А ведь у вас, Генри, репутация безупречная, верно? И с какой стати я буду вам угрожать? Как я могу вам угрожать? — Он сделал долгую паузу. — Да или нет?

Генри вздохнул, признавая поражение.

— Да, черт подери. Что я, собственно, теряю? За 5000 фунтов и работу в нашем марсельском гараже я могу запродать и собственную бабушку, упокой господь ее душу.

— Это не потребуется, даже будь такое возможно. Единственная просьба — полное молчание. Вот справка о здоровье от местного доктора. Здесь сказано, что у вас предынфарктное состояние, и вам нельзя заниматься тяжелой работой, например водить трейлер.

— Последнее время я и вправду чувствую себя не бог весть как.

Даннет позволил себе едва заметную улыбку.

— Я так и думал.

— А мистеру Макалпину про это известно?

— Станет известно, когда вы расскажете. Покажете ему заключение врача.

— И что, он на это клюнет?

— Если вы имеете в виду, будет ли этого достаточно, то да. Он просто не сможет вас не отпустить.

— А можно спросить, из-за чего весь этот сыр-бор?

— Нет. Вы получаете 5000 фунтов за то, чтобы не задавать вопросов. И держать язык за зубами. Отныне и вовек.

— Вы очень занятный журналист, мистер Даннет.

— Очень.

— Я слышал, вы работали бухгалтером в Сити. Почему вы оттуда ушли?

— Эмфизема. Болезнь легких, Генри, болезнь легких.

— Что-то вроде моего предынфарктного состояния?

— В наши дни стрессов и перегрузок, Генри, идеальным здоровьем могут похвастаться немногие, это прямо благословение господне. А теперь вам надо повидаться с мистером Макалпином.

Генри ушел. Даннет что-то черкнул на листке бумаги, написал адрес на вместительном светло-коричневом конверте, сделал пометку «СРОЧНО» в верхнем левом углу, положил внутрь листок и микропленку и направился к выходу. Идя по коридору, он не заметил, что соседняя с его комнатой дверь чуть приоткрыта; соответственно, он не заметил, что сквозь узкую щель за ним наблюдает чей-то глаз.

Это был глаз Траккьи. Он закрыл дверь, вышел на балкон и взмахом руки подал сигнал. Где-то в отдалении, далеко за гостиничным двором, принимая сигнал, поднялась чья-то рука. Траккья поспешил вниз и там нашел Нойбауэра. Вместе они отправились в бар и заказали себе по стакану сока. По крайней мере два десятка человек увидели их и узнали, потому что Нойбауэр и Траккья были известны ничуть не меньше Харлоу. Но Траккья был не из тех, кто удовлетворяется половинчатым алиби. И он сказал бармену:

— В пять часов мне должны звонить из Милана. Который сейчас час?

— Ровно пять, мистер Траккья.

— Передайте портье, что я здесь.

Прямой путь к почте лежал через узкий переулок, по обе его стороны тянулись какие-то сараи да гаражи. Дорога была практически пуста, что вполне естественно для субботы, решил Даннет. Переулок тянулся