Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи - Олег Патров

к Ирсону — давай будем откровенны — это ЛУЧШЕЕ, что могло случиться с тобой в жизни. С фактами не поспоришь.

— 2-

— Мне надо переспать с этой мыслью, — честно признался Го Ли, и она согласилась.

Риск был немалый.

Указательным пальцем Го задумчиво отбил чечетку по губам, попал на ссадину, оставшуюся после разговора с Бе.

— Чтоб тебя…

— 3-

Что свело их вместе: отчаявшегося, рано повзрослевшего и в то же время навсегда оставшегося ребенком Го и, на первый взгляд, благополучного во всех отношениях Бе?

Го погнал на улицу голод и понимание, что с учетом материального положения его семьи в системе рангов ему ничего не светит.

Можно не распинаться.

Учиться дальше для него не было никакого смысла. Его родители были простыми людьми с низким достатком, так что даже если бы он был гением, то не смог бы подняться по должности выше ведущего специалиста, а работать на дурака за гроши Го был не согласен. Всяк сверчок знай свой шесток? Все удачные должности в куполах давно были предназначены на кормление нужным людям и детям детей нужных людей. Но работать на них он не хотел. Да и гением, к сожалению, он тоже не был…

А отец Бе был… Судьей. Нет, не так. Он был образцовым служителем закона: добропорядочным днем и безжалостным ночью. Однажды мать Бе не выдержала очередных издевательств мужа, посадила сына в аэрокар и они попробовали уехать. Судья погнался за женой, она испугалась и на полном ходу врезалась в колону переходного шлюза.

Итог — в бессознательном состоянии ее увезли в больницу, Бе тогда сильно не пострадал. Отделался сломанным ребром. Поскольку в аварию попал несовершеннолетний, вызвали службу СК.

— Спасибо, что нашли его для меня, — ласковым голосом, при полном параде заявился в больницу благодаря усердию и оперативности инспектора СК отец Бе. — Мы с женой поссорились, вы знаете, как это бывает…

— Конечно, судья. Но нам нужно поговорить с вашим сыном, вы же знаете протокол.

— Закон есть закон. Могу я сначала побыть с женой и сыном с глазу на глаз пару минут? Это все ужасно…

— Конечно. Он с матерью в палате 7. Я подойду к вам, скажем, через 5 минут.

— Давайте лучше мы спустимся с сыном в холл. Не будем мешать врачам работать.

В ту пору Го подрабатывал санитаром в больнице. Работа для подростка — ничего сложного: знай гоняй местных роботов да следи, чтобы они не перепутали классы отходов. У этих дешевых агрегатов, усердно закупаемых правительством, все время норовило что-то сломаться: то блок памяти полетит, то нападет дискалькуляция, то пространственный кретинизм.

Особенно доставал Го робот-санитар, выносящий из-под пациентов утки. Он был старый, по меркам Го даже древний, и вечно застревал на ходу: ни ремонт, ни смазка не помогали. Только хороший пинок. Но пнуть надо было так, чтобы утка с дерьмом не опрокинулась тебе под ноги или хуже того — не сделав сальто мортале, не рухнула тебе на голову. За неделю работы Го стал мастером по нужным пинкам, и старший смены теперь все время отправлял его в санитарный обход.

— Туалетик ты наш на ножках, кто, если ты не ты, — добродушно издевался над молодняком ветеран.

Го знал: подвыпивший инженер вымогал у него деньги, он проделывал такой фокус и с остальными: пару монет — и ты на чистой работе, но Го было все равно.

К тому же в форме уборщика отходов в паре с противно скрипящим роботом он мог свободно перемещаться по всей больнице. Парадоксально, но несмотря на шум, разносившийся по всему этажу от железного компаньона, люди их упорно не замечали. И Го мог по двадцать раз проходить одни и те же палаты — чем ни халява, пока ребята его смены трудились по полной, хотя и на более приятной, как они выражались, интеллектуальной (!) работе.

В тот вечер Го сразу приметил судью в коридоре, сталкивался с ним пару раз, когда еще учился в школе. Судья приходил забрать сына на курсы по начальной юридической подготовке. Все судейские держались вместе, так что должности часто переходили от отца к сыну.

Когда отец в шикарном костюме вошел в палату, Бе буквально отпрыгнул к стенке.

— Ну-ну, можешь послать меня к черту, и накопить на лечение матери самостоятельно, — поправляя перед отражением в мониторе пиджак, с улыбкой произнес судья. — Врачи говорят, ей нужна искусственная печень. Но, мальчик мой, правда в том, что без меня вы бедны. Не сказать больше, вы — нищие. Я ведь поэтому и выбрал твою мать, а она меня. Сделка есть сделка.

Судья провел рукой по телу, лежащему в реанимационном аппарате.

— Ну, это, конечно, если она придет в себя. Ее выпишут, сначала в коридор, потом на улицу. Подключат к какому-то временному аппарату, наподобие этого, — судья бросил взгляд в сторону Го, убиравшего с роботом соседнюю койку. — Поставят на очередь. А потом, даже если ты будешь работать очень усердно, в лучшем случае ты сможешь оплатить ей морг. Кстати, если ты внесешь 40 % задатка, они смогут заморозить ее до тех пор, пока ты не соберешь всю сумму на похороны, а нет — отправят ее тело в переработку. Ты знаешь, что аренда ячейки в морге составляет 12 кредитов в сутки?

Го с роботом не спеша перешли к следующему пациенту. Всего в палате их было 24, разделенных на два ряда перегородками, и некоторые давно ждали своей очереди. Сегодня у Го был первый обход, а его сменщик, судя по содержимому контейнеров, наверняка опять продрых все дежурство. Парню было все равно: он был на исправительных работах, так что деньги за результат ему не шли, а часы капали в любом случае.

Речь судьи привлекла внимание Го, и он не спешил покидать этот угол.

— Мы могли бы устроить ей отдельную палату, лучший уход, я знаю хороших врачей.

Судья, не скрываясь, мстительно упивался создавшимся моментом.

— Что ты решил?

Правильно ли он понял? Сколько ни тянул Го, робот делал свою работу и им пришлось перейти на другую половину. С сожалением Го оглянулся на пороге палаты. Он уже почти не слышал говорящих, лишь отдельные слова отрывисто долетали до его уха.

— Тогда ты знаешь, что делать, — что-то наподобие дружеского напутствия произнес судья, и Го замер в любопытстве.

Его бывший товарищ по учебе, всегда опрятный и вежливый, всегда готовый выполнить любую просьбу учителя, встал на колени и поцеловал ноги отца.

— Не стой на дороге, — налетел на Го молодой доктор, принявший мать