Чужая птица - Анна Янсон

— Мы требуем, чтобы нам отдали детей! — закричала поднявшаяся со стула в первом ряду женщина с копной кудряшек. Ее поддержал одобрительный гул голосов. Другие родители тоже начали вставать со своих мест, выкрикивая угрозы. Оса Ганстрём ухватилась за кафедру, как утопающий хватается за доску. Казалось, она хочет спрятаться за ней, сделаться незаметной. С другого конца комнаты Мария заметила, что несчастная женщина трясется от страха. Могли бы сначала выслушать, а потом вопить. Мария набралась смелости и громко предложила:

— Давайте сперва послушаем врача! У каждого тысячи вопросов. Возможно, ответы на них найдутся в том, что она скажет. А потом все вместе обсудим.

Эпидемиолог посмотрела на Марию с благодарностью и приступила к докладу — более сложного дела в ее жизни еще не было. Целый час она готовилась к выступлению, тщательно обдумывая и взвешивая каждое слово.

— Я действую в интересах ваших детей, — начала она, и тут же кто-то начал возмущаться, но остальные зашикали на него. — Сегодня вечером я получила информацию из Института по борьбе с инфекционными заболеваниями. Согласно их предварительному заключению, это птичий грипп. Поскольку им заразилась школьная повариха, ваши дети помещены в карантин. Мы даем им препарат тамифлю, который призван бороться с вирусом гриппа. Каждый ребенок проживает в отдельной комнате и обязан пользоваться защитной маской, когда выходит из нее. Таким образом мы предотвратим распространение инфекции. Специально обученный персонал ведет наблюдение за детьми. Четыре раза в день им будут измерять температуру. Также мы собираемся брать у них анализ крови, чтобы проверить, не заразились ли они.

— Почему этого нельзя сделать, отпустив их домой? Вы не имеете права удерживать их в лагере насильно! — снова заголосила женщина в первом ряду.

Она сняла темные очки и обернулась к остальным, за поддержкой, но ее попросили помолчать.

— Если мы позволим детям вернуться домой, то не сможем контролировать распространение вируса. Они заразят вас и своих братьев и сестер. Учтите, птичий грипп — опасное заболевание. Важно с самого начала эпидемии бросить все силы на сокращение количества заболевших, чтобы врачи успевали справляться с нахлынувшим потоком пациентов. За вашими детьми осуществляется профессиональный уход.

— Почему бы не раздать лекарство семьям? Или вообще каждому на Готланде! — не унималась женщина, взявшая на себя роль спикера от партии родителей, хотя ее никто не выдвигал на эту должность.

Пару секунд Оса Ганстрём колебалась: взять да и сказать им правду? «Нам просто не хватит препарата». Но побоялась, что подобное известие вызовет панику среди родителей. Нет ничего страшней распаленной толпы, особенно если речь идет о жизни и смерти.

— Это не остановит распространение вируса, и количество заболевших превысит то, с которым в силах справиться медицинские учреждения Готланда. Кроме того, длительный прием лекарства снижает его эффективность. Надеюсь, в течение этой недели выяснится, что вирус не передался никому из тех, кого мы держим в карантине, и тогда мы все дружно выдохнем.

Помимо прочего, у тамифлю, как и у многих серьезных препаратов, есть побочные действия. Но Оса Ганстрём не собиралась вдаваться в подробности и упоминать тревожные сообщения о психических нарушениях и самоубийствах.

— Вы хотите сказать, мы целую неделю не увидим детей? — послышался знакомый голос с другого конца комнаты. Мария обернулась и увидела Кристера. Должно быть, они разминулись, когда заходили сюда. — Это вообще-то моя неделя! Я собирался взять сына и съездить с ним на остров Готска-Сандён. Знаете, развод дался мне нелегко. Еле договорились с бывшей, что она отдает мне сына каждые вторые выходные и на пару жалких недель летом, а тут на тебе! Все насмарку! И без того тяжело!

Мария почувствовала, как пылают щеки. Даже шея покраснела. Обязательно вдаваться в подробности и рассказывать о разводе людям, которых это вообще не касается? Кстати, о детях они договорились совершенно спокойно. В этом весь Кристер: взять и устроить театр на ровном месте. Кто его за язык-то тянул? Неужели он и раньше так себя вел? Был таким бестактным, жалким и недалеким? Вероятно. Просто тогда она на многое закрывала глаза, а сейчас ей хотелось, чтобы он сквозь землю провалился.

— Как раз собиралась это с вами обсудить. — Оса Ганстрём приободрилась и даже немного улыбнулась. — Я решила выдать каждому ребенку по мобильному телефону, или вам будет лучше связываться с ними через компьютер? Для всех одинаково важно, чтобы вы имели возможность убедиться: с вашим чадом все в порядке. Давайте действовать сообща! Постараемся убедить детей оставаться в своих комнатах и никуда не выходить без респиратора. Задача непростая, но вместе мы справимся.

Закончив тираду, эпидемиолог с облегчением выдохнула, что не ускользнуло от внимания Марии. Разумный ход — предложить родителям принять, по сути, маловажное решение. Звонить или писать по электронной почте, какая, в общем, разница? Да, эта Оса — настоящий стратег. Но прежде чем обсуждать средства коммуникации, следует прояснить другие вопросы.

— А что, если вы кого-то упустили и среди нас есть инфицированные? Почему бы не раздать населению тамифлю в профилактических целях? — поинтересовалась Мария.

Ее воображению рисовались жуткие картины, не дававшие спать всю ночь. Только представить себе, что есть и другие неучтенные случаи заболевания!

— Мы имеем это в виду. Но принимать препарат без явной необходимости не рекомендуется. По моему глубокому убеждению, тамифлю должны получать лишь те, кто состоял в физическом контакте с заболевшими. Если на острове начнется настоящая эпидемия, мы пересмотрим это решение. Но одно совершенно ясно: в таком случае ваши дети, сидя в карантине, будут защищены лучше любого другого жителя Готланда. — Врач-эпидемиолог раздраженно нахмурила брови.

Мария чувствовала: им не говорят всей правды. В воздухе витала скрытая угроза. Но сейчас не самое подходящее время для провокационных вопросов. Лучше снова позвонить Юнатану Эриксону, чем вызвать очередную бурю родительского негодования. Так будет разумнее.

Через два часа, когда собрание закончилось, Мария поспешила домой к Линде. Дочке быстро наскучило мотаться с папой по Готланду в автоприцепе, и она попросилась домой раньше, чем Кристер собирался ее вернуть. Поэтому позаботиться о няньке на этот вечер пришлось Марии. Чтобы отлучиться в Варфсхольм, она уговорила Линду посидеть у Марианны Хартман, пообещав дочке взять для нее фильм в прокате. Она выбрала «Мио, мой Мио!» и пакет сладостей ассорти — и кино, и конфеты уже давно закончились.

Мария не рассчитывала, что так поздно вернется домой. Собрание затянулось, а после него она осталась перекинуться парой слов с Кристером. Они общались вежливо и сдержанно, будто только что познакомились, а не прожили вместе десяток лет. Кристер считал, врачи раздули из мухи слона. Будто на дворе не двадцать первый век, а конец восемнадцатого, когда заключение доктора было истиной в последней инстанции. Нынче времена другие, и у пациента тоже имеется свое мнение. Мария возразила, что опасному вирусу наплевать на чье-либо мнение. Он просто делает свое черное дело. Кроме того, эпидемиолог Оса Ганстрём показалась ей компетентной, и Мария готова была следовать ее указаниям, пусть сердце и велело мчаться в школу и забрать сына домой.