Любовь с видом на парк - Линда Джонсон

Осень приближалась со скоростью звука. Пока еще в городе властвовало лето с его духотой и ярким безжалостным солнцем, палившим с небес. Но календарь уже показывал двадцатое число. А значит, совсем скоро должен был начаться очередной учебный год. Марина не знала, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, они со Светой давно не виделись. С другой… Марина предчувствовала, что сестра не отстанет от нее, не попытавшись вытрясти подробностей семейной жизни с «самим Крамовым». А что рассказывать? Как пообедали за одним столом со свекровью? Или как этот самый Крамов избегает свою жену? Посадил в золотую клетку и старается как можно реже с ней встречаться. Даже говорить с Мариной в последнее время не хочет.

На глаза навернулись слезы от обиды. Марина не понимала, зачем нужна была роспись, как не понимала и смысла жизни с ним под одной крышей. Захотел помочь? Так сними где-нибудь в районе попроще ей квартиру. Зачем эта игра в семью, которой нет?

Чистая, практически стерильная квартира с видом на парк, забитый едой холодильник, дорогой кофе, который можно пить сутками… Жизнь дала Марине все то, о чем она так давно мечтала. Вот только удовлетворения Марина не чувствовала. Наверное, надо было быть благодарной, сказать «спасибо» за то, что получила. Но вместо этого Марине все чаще хотелось плакать от одиночества и ощущения ненужности. Брат продал, сестра налаживает личную жизнь, муж и словом лишний раз не обмолвится. Ну и кому такая жизнь нужна?

Марина тоскливо вздохнула, — очередной раз за сегодняшний вечер — встала из кресла в гостиной, подошла к окну. Парк, тот самый, желанный, раскинулся на несколько километров под домом. «Я ведь там ни разу не была, — подумала грустно Марина. — Зато теперь при желании могу любому с гордостью говорить, что обитаю в квартире с видом на парк. В качестве приживалки, правда, но то такое. Сейчас приживалки в моде. Без брака зовутся любовницами. С браком — женами. Смешно, да…»

На столе требовательно запиликал телефон. Марина с сомнением покосилась в его сторону — подходить не хотелось. Но звонивший не унимался.

На экране оказался номер Светы.

— Да, при…

— Сядь.

— Что?

— Сядь, говорю. Ну.

Слабо понимая, что происходит, Марина все же опустилась в кресло — слишком странно звучал голос сестры.

— Села.

— Крамова взорвали. Мужа твоего.

Света говорила что-то еще, но Марина не слышала: она бездумно смотрела на экран, убрав телефон от уха. Мужа? Взорвали? Информация не желала укладываться в голове. Что значит «взорвали»? Не могли его взорвать. Он же Крамов! Сам Крамов! Как могли…

Телефон покатился по полу. В голове зашумело.

Где-то на заднем фоне послышались смутно знакомые шаги. Марина не воспринимала реальность, пытаясь осознать услышанное. «Крамова взорвали. Мужа твоего».

Перед лицом показалась низкая фигура. Слишком низкая для обычного человека.

— Марина… что… — словно сквозь вату услышала Марина.

Взорвали? Вот же он. Не взорвали… Не… Слезы сами покатились из глаз неудержимым потоком. Марина рыдала от облегчения и запоздалого страха.

День выдался поистине отвратительным. Утром Лео в очередной раз проснулся злой после чересчур откровенного сна, помянул нехорошим словом свое обещание и пальцем не тронуть Марину, на работу собирался, как на каторгу. Сотрудники, как почувствовав его настроение, старались не попадаться Лео на глаза, все, включая секретаршу, что не прибавило Лео добродушия.

К обеду его раздражало все: жгучее солнце за окном, не особо хорошо холодивший сплит в кабинете, отсутствие людей вокруг, необходимость высидеть очередное нудное совещание с отцом во главе. А самое главное — его раздражало собственное обещание, из-за которого он и думать не мог заговорить с Мариной о своих чувствах.

После совещания позвонил водитель, сообщил, что «мерс» барахлит, нужно везти его в ремонт. Лео дал добро, понимая, что придется просить Сергея пригнать «феррари».

Позвонив брату и попросив об услуге, Лео закопался в бумаги. До окончания рабочего дня оставалось не так уж много времени: нужно было решить множество вопросов, прежде чем отправляться домой.

Когда скрипнула дверь в кабинет, Лео даже глаз от бумаг не поднял. Вошедший почему-то молчал, не желая обнаруживать себя. И Лео все же оторвался от очередного важного документа: Сергей стоял, привалившись к косяку двери, хмурый и злой.

— Что случилось? — Лео редко видел добродушного брата в таком состоянии. Обычно это была его прерогатива — подобным видом распугивать народ.

— «Мерс» подорвали. На СТО.

— Виктор?

— Твой водитель жив. Но с переломами и обширными гематомами в больнице.

— Кто-нибудь погиб?

— Нет. Я позвонил родителям. Сейчас на том СТО пресса.

Лео скривился: снова будут ему кости мыть. Сначала похоронят, потом воскресят, раскидают его фото по всем каналам и газетам.

— Лео. Кому ты перешел дорогу?

— Как будто их мало. Сереж, я жив.

— Волей случая.

Возразить было нечего. Действительно, если бы не неполадки у «мерса», сейчас и Лео, и Виктор уже стучали бы в райские врата. А прогнали бы их оттуда пинками. Лео так точно.

Лео выбросил из головы «черные» шуточки, отложил документы, поднялся.

— Я поеду домой.

— «Феррари» я осмотрел.

Лео кивнул. Он считал, что это было излишней мерой предосторожности. Вряд ли стали бы минировать все машины. Но спорить с Сергеем, явно сильно переживавшим, Лео не желал.

До дома он доехал быстро — журналисты ещё не сообразили, что он выжил, а потому у подъезда его никто не караулил.

Поднявшись в квартиру, Лео собирался поужинать и закрыться в спальне — сил на то, чтобы бороться с влечением к собственной жене, не оставалось.

Собирался, да. Пока не увидел открытую дверь одной из гостиной и Марину, сидевшую боком к двери. Что-то в ее позе привлекло Лео. Что-то было неправильно, не так, как обычно. Что — он понял, когда подошел чуть ближе. Остекленелый взгляд, пустое, без единого проблеска чувств, лицо.

— Марина? Что случилось? — сам того не осознавая, растерянный Лео первый раз назвал ее по имени, не про себя, вслух.

В ответ — слезы, внезапно хлынувшие из глаз. Да в чем дело?!

— Жив, — услышал Лео сквозь частые всхлипы, — слава… богу…

Лео растерянно моргнул: она рыдала из-за него?!

Первый взрыв эмоций прошел быстро. На смену страху и облегчению пришло традиционное смущение. Все же кто муж, и кто Марина, тем более для него. Редкие слезы еще текли по щекам, но судорожные всхлипы уже прекратились. Наверное, на этом все и закончилось бы, а рыдания остались бы лишь неприятным воспоминанием, если бы муж не произнес недоуменно: