Любовь с видом на парк - Линда Джонсон

До дома родителей традиционно доехали в молчании. Лео давно привык молчать рядом с Мариной, не веря, что когда-нибудь между ними сможет произойти нормальный диалог, разговор по душам.

Разноцветная тротуарная плитка в свете ярко-розового заката слепила глаза. Впрочем, сейчас Лео был только рад смене ощущений, помогавших хотя бы на короткое время отвлечься от мрачных мыслей.

Мать, наряженная в длинное облегающее платье темно-зеленого цвета, по праву именинницы встречала гостей в широкой просторной гостиной. Она сидела в оббитом красным бархатом кресле, больше похожем на трон, чем на обычное сидение, в позе королевы и ждала, пока Лео, как послушный и почтительный сын, подойдет с подарком в руках.

Гарнитур с изумрудами, купленный у известного ювелира, вызвал ее довольную улыбку.

— Сын, представь же нам свою милую спутницу, — мать наконец-то величественно встала из кресла, в голосе проскользнули нетерпеливые нотки.

«Актриса, плачет по ней сцена», — проворчал про себя Лео и повернулся к остальным участникам этого нелепого фарса:

— Моя жена Марина. Вы не так давно общались с ней, правда, в другом статусе.

— Помним, — на этот раз в улыбке матери показалось удовлетворение, — Марина, поверьте, мы все очень рады, что Лео в конце концов остепенился и выбрал вас своей спутницей жизни.

Лео мрачно выругался про себя. Нарочно или нет, но мать надавила на одну из его «больных мозолей».

Гостиная была оформлена в нежно-зеленых тонах. Ковер на паркете, картины на стенах, мебель, шторы на окнах — все детали интерьера были подобраны под один и тот же оттенок. Стоя неподалеку от мужа, Марина со скрытой тоской скользила взглядом с одного предмета на другой. Весенние цветы на картине, небольшой хрустальный вазон на журнальном столике, нежный тюль под шторами — роскошь во всех ее проявлениях.

— Моя жена Марина, — услышала она слова мужа, сказанные, как ей показалось, с издевкой. — Вы не так давно общались с ней, правда, в другом статусе.

Да, статус у Марины действительно поменялся, но и только. Как и в прошлый раз, она боялась оторвать глаза от пола и чувствовала себя настоящей трусихой.

— Рады познакомиться, Марина, — буквально проворковала свекровь, и Марина как будто со стороны услышала свой тихий прерывавшийся голос, отвечавший то же самое.

«Еще пара встреч с кем-то из городских богачей, — подумала она, следуя рядом с мужем в соседнюю комнату, за стол, — и я пожалею, что согласилась на этот фиктивный брак». Вовка, наверное, был прав, когда твердил, что общаться следует только с теми, кто тебе ровня. С другой стороны, тогда Марина жила бы с совершенно незнакомым мужчиной. И кто знает, стал бы он с ней деликатничать так, как Леонард Крамов.

Все тот же длинный овальный стол с тонким фарфором, позолоченными подсвечниками с толстыми свечами в них, мельхиоровыми столовыми приборами и тончайшими салфетками — ничего не изменилось. Да и ситуация не сильно поменялась. Марина по — прежнему ощущала себя глупой зажатой Золушкой, по прихоти судьбы внезапно попавшей в местное высшее общество.

В голову пришла мысль, что муж, несмотря на свою специфическую внешность, держится намного уверенней Марины. Впрочем, ему и положено было так держаться: во-первых, вокруг не чужие люди, во-вторых, он с детства привык к положению и деньгам.

— Чем вы занимаетесь, Марина? — вырвал ее из размышлений голос свекрови.

Марина подняла глаза от тарелки, посмотрела перед собой и наткнулась сразу на три любопытных взгляда.

— Повторяю пройденный вузовский материал и веду хозяйство, — ответила она, надеясь, что муж не станет потом высказывать ей за такую вольную трактовку ее жизни в его квартире.

— Учеба — это хорошо, знания всегда пригодятся, — кивнула свекровь. — Но почему вы не наняли помощницу по хозяйству?

— Я привыкла, дома мы с сестрой всегда все делали сами, — Марина понадеялась, что на этом расспросы закончатся, и ей позволят доесть салат на тарелке. Но не тут-то было. Свекровь, похоже, интересовало все о новой невестке.

«Интересно, как она отреагирует, когда ее сын со мной разведется?», — подумала Марина. Мысль неприятно царапнула сознание, но Марина отмахнулась от этого ощущения, прислушиваясь к следующему вопросу.

Род деятельности, образование, планы на будущее, состав членов семьи, развлечения в свободное время — мать устроила Марине настоящий допрос с пристрастием, маскируя его од живейший интерес жизнью сына. Лео пока не вмешивался — черты мать не переступала, о личном не спрашивала. А остальное… Пусть удовлетворит свое любопытство. Лео сомневался, что его семья ещё хотя бы раз встретится с Мариной. Она, кстати, держалась с достоинством, отвечала, не мямля. Хотя Лео прекрасно видел, что ей не очень комфортно в обществе тех, кто богаче ее в несколько десятков раз.

Наконец, расспросы закончились, и мать милостиво позволила членам семьи немного поесть, а затем пригласила в ещё одну гостиную — пить чай.

В их доме никогда не соблюдали «вековые» традиции, по крайней мере, в кругу семьи. Каждый ел, когда хотел, а после еды занимался чем-нибудь, к чему душа ляжет. Но вот при гостях мать вела себя, словно завзятая аристократка. Обед или ужин, затем обязательно чай, потом, в зависимости от погоды, прогулка на свежем воздухе или общение в гостиной. Лео каждый раз с трудом сдерживал усмешку, наблюдая за поведением матери. Свои рабоче-крестьянские корни Лео знал отлично. Дед по отцу был первым, кто «выбился в люди», сначала став партийным служащим, затем не просто сумев выжить в девяностые, а ещё и сколотить себе неплохой капитал. Отец решил уйти в политику, дед поддержал его деньгами и оставшимися связями. Мать же вообще приехала из дальней провинции покорять крупный, по ее мнению, город. Покорила, да. Сердце бизнесмена. А теперь вела себя так, будто за плечами до сотни родовитых предков. Лео не понимал такого поведения, но матери в укор его не ставил. В конце концов, каждый развлекается так, как хочет.

В гостиной Сергей и отец после чая налили себе по рюмке виски. Лео спиртное не пил. И сам не любил, и организм не воспринимал, даже в малых дозах.

Выждав положенные два часа, он поднялся, сообщил, что им пора, и вывел Марину из дома. Хватит, напраздновались. Теперь можно и домой ехать.

Уставшая после общения с излишне говорливой свекровью, Марина уснула, не успели они выехать со двора. Спящая, она выглядела беззащитной и в то же время не такой напряженной. Она больше не боялась сказать или сделать что-то не так. И Лео изредка любовался ею всю дорогу до дома. Чересчур длинную дорогу, надо заметить: Лео специально продлил путь минут на тридцать, давая Марине возможность немного поспать. Ведь приедут — проснется, снова закроется в себе, и снова перед Лео предстанет испуганная Барби, а не живая девушка.

Да, оказывается, и от вынужденных встреч с родственниками иногда бывает польза…