Оленьи сказки - Ирина Селиванова

– Он еще здесь? – сурово спросила она, оглядываясь.

– Да, он на заднем дворе, но не трогай его, он вырезает мне…

Олененок не успела договорить: Рута вышла из дома, резко хлопнув дверью. Она едва поспела за ней и услышала лишь отголоски разговора. Рута громко ругалась и говорила про куртизаек, которые носят такие платья.

Кто такие куртизайки, Олененок не знала, но слово ей очень понравилось. От него веяло чем-то веселым и загадочным. Рута отказалась объяснять его значение и заставила снять наряд, но Олененок не обиделась. Она хорошо понимала ее чувства: ей и самой не понравилось, что до этого дня Йонас дарил подарки только Руте.

Олененок заботилась о Руте изо всех сил. И пусть она ничего не понимала в вопросах любви, но точно знала, что действовать необходимо. И действовать решительно.

– Знаешь, – сказала она, закончив вылеплять башню на снежной крепости, – а Рута считает тебя приятным.

– Правда? – Йонас улыбнулся, она заметила это даже через лохматую бороду.

Точно ответить на его вопрос она не могла. Ей казалось, что Рута говорила именно так. Вторым словом, которое вертелось на языке, было «приятель», но оно звучало слишком странно для того, чтобы быть правдой.

– Конечно. – Олененок гордо подняла голову. Он не должен сомневаться в ее словах. – А еще она назвала тебя красивым и благородным.

Лицо Йонаса вытянулось от удивления, а густые брови поднялись. Олененок усмехнулась, довольная его реакцией. На самом деле Рута назвала его оленем, но Олененок была уверена, что в слово она вложила именно этот смысл, ведь всем нравились олени.

– А ты можешь покатать меня на спине, как олень? – Олененок заглянула Йонасу прямо в глаза, чтобы он точно не смог ей отказать.

Большой и лохматый, Йонас больше походил на медведя, но их она боялась, и играть в такое не хотелось.

– И почему же я должен катать тебя? – неожиданно спросил он вместо согласия, и Олененок задумалась.

– Потому что я потом дам тебе сладкого!

Она точно знала: на свете не было ничего лучше сладостей. И если Рута могла совершенно спокойно дышать в комнате, наполненной запахами янтарного, липкого, тягучего меда или варенья с кусочками ягод и фруктов, то Йонас хорошо понимал Олененка – та удержаться не могла.

Однажды он рассказал ей, что не знает ничего вкуснее, чем запеченные яблоки. Они были любимым лакомством Йонаса с самого детства.

– Представляешь, – сказал он тогда, – я до сих пор помню хрустящее тесто и нежную мякоть, политую медом. Она таяла во рту, обволакивая язык, когда я, еще совсем маленький, хватал угощение с подноса, едва мать доставала его из печи. Ох и ругалась же она на меня.

Олененок радовалась, что Йонас во многом похож на нее. Это сближало и позволяло применять маленькие хитрости. Как сейчас, например.

– Очень заманчиво. Хорошо, запрыгивай.

Йонас повернулся спиной и присел, и Олененок крепко ухватилась за его плечи. Он был высоким и сильным. Даже сквозь грубую ткань плаща она чувствовала, как напряглась его спина, когда он распрямлялся. Это восхищало ее.

В одиночку Олененок чувствовала себя ужасно слабой, а рядом с Рутой и вовсе казалась себе тенью. Грудь Руты красиво выделялась в вырезе рубашки, и Олененку очень хотелось иметь такую же. Однако сколько бы она ни вертелась у зеркала, пытаясь собрать свою грудь, из-под плотного материала платья лишь едва заметно выделялись маленькие холмики.

– Раньше ты бегал быстрее, – укоризненно заметила она, когда Йонас остановился, чтобы перевести дыхание.

– Раньше ты весила меньше.

Олененок довольно улыбнулась: ей нравилась мысль, что она росла. Иногда Рута укоризненно отмечала, будто она недостаточно взрослая. Или – еще страшнее – грозилась, что она узнает о чем-то лишь тогда, когда вырастет.

Стать взрослее хотелось как можно скорее, но Олененок никак не могла понять, как ускорить этот процесс. Сначала она решила просто подождать и терпеливо отсчитывала дни, которые складывались в месяцы, и однажды ей показалось, она достигла желаемого.

– Ты рассуждаешь совсем как взрослая. – Йонас внимательно посмотрел на нее и доверительно положил руку на плечо Олененка. – Я тоже считаю, что иногда приходится скрывать часть правды, чтобы сохранить человеку хорошее настроение. И все же я не советую тебе поступать так часто. Вранье может привести к последствиям, которых ты и не ожидала.

Олененка распирало от гордости за саму себя. Ей хотелось рассказать об этом всем вокруг, но в тот же вечер Рута строго отчитала ее, назвав шаловливым ребенком, и тогда она окончательно запуталась.

– Ты останешься на обед, Йонас? – Она спрыгнула со спины и, размяв затекшие руки, вернулась к охотнику.

– Я не уверен, что Рута обрадуется, она…

– Глупости! – Олененок прервала его на полуслове, не желая даже слушать оправданий. – Она будет очень рада. Сегодня особенный день. Правда, я забыла, почему. Она приготовила много всего вкусного. И запеченные яблоки тоже.

Олененок хитро прищурилась. Она слукавила, сказав о яблоках: Рута никогда не их не готовила. Но Йонас был нужен за столом, рядом с ней и Рутой, так что она совсем не чувствовала себя виноватой.

По сравнению с трескучим морозом на улице, воздух в доме казался обжигающе горячим. Пахло корицей, пирогами и сосной. Рута принесла из леса свежие зеленые ветки, и Олененку нравилось принюхиваться к маленьким шишечкам и иголкам. Рута хотела сделать из них подстилку для козы, но она уговорила оставить их в доме.

– Рута! – Олененок повесила мокрый от снега плащ и бросилась к лесничей. – Я так хорошо погуляла.

– Это здорово, но что Йонас здесь делает? Я же объясняла тебе, что это семейный праздник. – Рута укоризненно приподняла бровь.

Она всегда делала так, когда была чем-то недовольна. Но сейчас Олененок намеревалась поступить по-своему, потому растерянно развела руками, словно давно забыла об этих словах.

– Мы замечательно провели время, – увлеченно продолжила она.

– Неужели, и чем же вы занимались? – Она протерла стол и убрала с лавки кочергу.

– О, мы играли… – Олененок хотела рассказать про игру в следопытов и катание на спине, но вдруг подумала, что снова будет выглядеть как ребенок. Ей срочно нужно было найти выход. – Играли в одну очень взрослую игру. Да. И не спрашивай, тебе нельзя про нее знать.

Олененок самодовольно усмехнулась: она ответила так, что даже Рута не нашла слов. Но почему-то крепче сжала кочергу и обернулась к Йонасу.

– Значит, взрослые игры? – Кочерга подрагивала в бледных пальцах, уверенно перехватывающих ее. Олененок невольно поежилась.

– Не подумай ничего такого. – Йонас поднял руки и отступил назад. – Тем более меня привлекают зрелые женщины.