У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому - Юлиана Лебединская

это неправильно. Если что-то дано – его использовать надо, я так считаю. Покурить у вас можно?

– Не знаю даже. Как я скажу, что всё время ей врала?

– Вы не врали. Просто не договаривали, – Грегори достал мундштук и сигареты, покосился на пульт. – Я это… окошко открою?

И не дожидаясь разрешения, приоткрыл окно и закурил.

– Что лучше: продолжать хранить свою маленькую тайну, или дать дочери испортить жизнь себе и владелице?

Грегори ненавязчиво подтянул к себе пульт от кондиционера, покосился на хозяйку и переключил режим.

– Я погреюсь немного, ладно? А то от ледника вашей Томы совсем сил нет. Вы удивляетесь, что Великое Сознание впустило к ней мужского таракана. А не думали о том, что ни один женский её просто не выдержит?

Морозкина всплеснула руколапами.

– Жили мы, не тужили, и вдруг – пожаловал весь такой умный! Ты что, таракан-проповедник?

– Нет, я трубку курю…

Морозкина недоверчиво посмотрела на мундштук в руколапах Грегори.

– Вот и кури в другом месте. А я думать буду.

Дома Грегори застал Тому-Гавк за лихорадочными попытками затолкать термоодело в мусоропровод. Еле спас чудо техники.

После долгих расспросов удалось выяснить, что Олеся – подлая интригантка! Владетельница Тамара подарила ей второй шанс, дала время на доработку статьи, а та, вместо благодарности, нажаловалась директору. И Егор Иванович встал на сторону подлой лентяйки! А Тамаре и возразить оказалось нечего – сама же часом раньше поставила в текущий номер собственную статью, ни словом не обмолвившись о проколе Олеси.

– Это всё из-за одеяла, – хищно оскалилась Тома-Гавк, а Грегори прижал чудо-обогреватель к груди. – Если бы не оно, владетельница прямо бы сказала начальству, что Олеся срывает сроки. А саму Олесю просто бы вышвырнула без лишних церемоний. Одеяло ослабляет мою Тамару!

– Нет. Оно делает её более человечной.

– Можно подумать, это не одно и то же, – фыркнула Тома-Гавк. – И не смей даже заводить старую песню о том, что я якобы не умею одеялом пользоваться.

– Не буду, – вздохнул Грегори. – Другим предоставлю.

– Что?

Вместо ответа Грегори схватил ледяную тараканочку за талию и закинул себе на плечо. И пулей вылетел в дверь.

Расчёт оказался верен.

Морозкина не ждала скорого его возвращения, да к тому же – с дочерью на руках. Похоже, она не сдвинулась с места за те минуты, что Грегори отсутствовал. Сидела в кресле, с клетчатой шалью на плечах и сосредоточенно шевелила усами. Кондиционер по-прежнему работал на обогрев.

– Ай-ай-ай, да поставь ты меня! Что ты творишь? Ноги твоей в моей квартире не будет, слышишь? Куда меня притащил? Мама? Мама скажи этому… Мама?!

Грегори отпустил свою ношу, и та недоумённо огляделась вокруг. Морозкина встрепенулась, бросилась к пульту, но было поздно.

– Мама, ты что… Что ты делаешь?

– Переключает режимы, – проворчал Грегори. – Чего и тебе желаю.

– Мама?!

– Понимаешь… – Морозкина смотрела в пол. – Если в нужные минуты согреться, то многие проблемы решать намного проще. Думаешь, были бы у моей владетельницы такие хорошие отношения с соседями, когда бы не кондиционер?

– Зачем ей соседи, есть же мы с Тамарой? – растерялась тараканочка, сосульки на ней стремительно таяли.

– Твоя Тамара не может постоянно находиться рядом, а человеческое участие лишним не бывает. Да и к тому же, я всегда могу включить кондиционер на охлаждение – главное, опять же, сделать это в нужное время.

– Но мама! Ты же меня другому учила!

– Я говорила, что нельзя никому доверять, это верно. Но однажды поняла, что очень плохо, когда никто не доверяет тебе.

– Почему же со мной не поделилась открытием?

– Боялась, что не поймешь. Боялась, что не научишься правильно переключаться и растаешь полностью. Боялась, что в итоге осудишь меня.

– Мама… – Талая вода уже текла с тараканочки ручьями. – Когда-то мы договорились, что будем доверять только друг другу. А ты, оказывается, не доверяла даже мне…

– Кхм, – подал голос Грегори. – Я вас, пожалуй, оставлю. Вам есть, о чём поговорить.

И осторожно прошёл мимо застывших матери и дочери к выходу.

* * *

На следующее утро Тамара вызвала Олесю к себе. Олеся бледнела лицом, но в целом держалась спокойно.

– Я всегда считала, что личная жизнь моих подчинённых не должна касаться работы, – Тамара посмотрела на сотрудницу поверх новых очков, дорогих, с золотой, в тон волосам, оправой, купленных специально по случаю повышения. – Но я ошибалась. Я решила, что рубрика «Жизнь города» лично для вас слишком тяжёлая – поскольку требует живых материалов, а не одного только копания в интернете. Поэтому, я освобождаю вас от этой рубрики. Вместо неё будете вести страницу рецептов и «Детскую площадку» – думаю, с этим вы справитесь. Также вы можете приходить и уходить на час раньше, как при Лизе, но – с одним условием. Вся ваша работа должна быть сделана вовремя. Мне неважно, напишете вы статьи здесь, в редакции, или дома, между кормлениями ребёнка. Главное, чтобы они без опоздания отправились на вёрстку. Вам всё понятно?

Олеся кивнула.

– Да. Вполне.

– Идите, работайте.

Олеся шагнула к двери, обернулась.

– Спасибо. Не ожидала.

Тамара едва заметно улыбнулась.

* * *

Грегори повесил котомку на плечо, погладил на прощанье одеяло, любовно сжал в руколапах вернувшуюся трубку. Тома-Гавк свела брови, звякнула усами.

– Я погорячилась, когда сказала, что твоей ноги здесь не будет. Или – похолодилась. В общем, можешь оставаться.

– Да я понимаю, что ты не со зла. Но я же, всё-таки, мужской таракан. Стыдно как-то в женском сознании околачиваться. Да и неправильно это. В общем, спасибо, хозяюшка, за приют – пошёл я дальше.

– Я бы тебя обняла, но боюсь, что замёрзнешь.

– Ты, главное, про одеяло не забывай.

– Помню.

Хозяйка открыла перед ним дверь.

Шаг четвёртый

Отцы, дети и их тараканы

Грегори стал предельно осторожен. Вынюхивал ниточки, отбраковывая одну за другой, снова принюхивался… Великое Сознание упорно подсовывало ему нити из ближайшего окружения бывших владетелей. Но Окружение Томы-Гавк Грегори отмёл, как потенциально женское, а Дона-Труса – из чистой брезгливости.

А вот это… – он внимательно посмотрел на новую нить, потрогал её руколапой, вздохнул с ностальгией – это может быть интересно.

Грегори медленно пошёл на зов.

По коже словно блохи запрыгали – зачесалось всё от волнения и сомнений. Но он слишком хорошо помнил, каково это бродить по межсознанью, день за днём теряя надежду на обретение дома. «Если открывают дверь – надо входить», – рассудил Грегори, оправил пиджак, глубоко вздохнул и шагнул за порог.

И… столкнулся со своим отражением. Только изрядно постаревшим.

Встретивший таракан