Засекреченное счастье - Вера Иванова

«За что она меня так ненавидит?» — Юля чуть не плакала. Но срываться тоже нельзя — от этого может пострадать Рома.

— Я не знаю, — прошептала она, опустив глаза, полные слез.

— Что? — грозно сдвинув брови, Ирина Степановна еще сильнее сжала Юлину руку. — Что ты там бормочешь? А ну говори громче!

— Я не знаю, где Рома! — выкрикнула девочка. Ее голос зазвенел от подступивших к горлу рыданий. — Не знаю! И вы не имеете права оскорблять меня! И обращаться так со мной не имеете права! Я не преступница, а вы — не судья мне! — сказав это, Юля выдернула руку и, подхватив костыли, заковыляла к выходу.

Несколько секунд Ирина Степановна оторопело смотрела ей вслед, а потом спохватилась:

— Нет, погоди. Ты останешься тут, пока Рома не вернется, — с неожиданной для своего грузного тела легкостью Ирина Степановна рванулась вперед и встала в дверях.

— Вы меня что, в заложницы берете? — Юля больше не скрывала враждебности.

— Ах, какие мы слова знаем! И сколько в нас гонору! Ничего, ничего! Посидишь тут, шелковая станешь. Я тебя не выпущу отсюда, поняла?

— А я и сама не уйду! — воинственно заявила Юля. Она отошла от двери и уселась на Ромину кровать.

— Ах, вот ты как заговорила! — Ирина Степановна задохнулась от возмущения.

— А как мне еще с вами разговаривать? — Юля тоже кипела. — Вы же ничего не хотите слушать! И постоянно оскорбляете меня ни за что! Я вам ничего плохого не сделала! А еще взрослый человек. Вам стыдно должно быть!

— Ах ты… — кровь бросилась Ирине Степановне в лицо. Казалось, она вот-вот бросится на девочку с кулаками. — Ну, я тебе покажу. Ну, ты у меня узнаешь!

Взгляд женщины упал на лежащую на стуле сумочку. Она кинулась к ней и достала мобильник.

— Так ты говоришь, тебя зовут Юля? И твой мобильник сейчас у родителей? Что ж, отлично! Где тут у нас Юля? — Ирина Степановна пощелкала кнопками и поднесла телефон к уху.

Юля молчала. Она чувствовала себя опустошенной и усталой. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и когда Ирина Степановна заговорила по телефону, девочка заткнула уши, чтобы ничего не слышать. Поэтому резкий разговор прошел мимо нее. И она не узнала, что Рома тоже «в плену», и не услышала, как родители «забили стрелку» — чтобы вечером на Ленинградском шоссе обменяться детьми.

Да-да, в тот самый момент, когда Юля, обессилев от нападок разъяренной Ирины Степановны, присела на Ромину кровать, сам Рома, по иронии судьбы, ежился под грозным взором Натальи Анатольевны.

События, произошедшие с ним, были как будто зеркальным отражением того, что случилось с Юлей. Разве что путь его в престижную клинику был более драматичным: через главный вход Рому не пустили, и ему пришлось перелезать через высокий каменный забор.

Корпус и нужную палату он нашел довольно быстро, но вот Юли там не было. Вместо нее на кровати, укутавшись простыней, лежала Эмма.

Наивные девочки! Они думали, что их маскировка кого-то обманет. Может быть, для Юлиной мамы это и сгодилось бы, но не для Ромы. Едва лишь взглянув на кровать, он понял — что-то тут не так. Не может быть, чтобы худенькая Юля так сильно продавливала кровать! И по размерам лежащая фигура была совсем другой… Он окликнул девочку и с упавшим сердцем увидел на месте Юли Эмму.

Разочарованию и огорчению Ромы не было предела. Если бы он не медлил и сбежал бы пораньше, они бы обязательно встретились! Или если бы подождал до завтра… Почему, ну почему им так не везет!

Но несчастья Ромы на этом не окончились. Едва лишь Эмма завершила рассказ о побеге Юли, как дверь отворилась и на пороге появилась Наталья Анатольевна.

Две грозы гремели в этот день в разных концах Москвы — одна разразилась над Юлей, другая обрушилась на несчастного Рому. Парню было высказано все. Наталья Анатольевна не повышала голос, не использовала крепких выражений, но смысл ее речи от этого не менялся. Окрестив Романа нищим и неудачником, женщина обвинила его в подстрекательстве Юли к побегу и категорически запретила встречаться со своей дочерью.

— И ей я скажу то же самое, — ледяным тоном закончила она. — Надеюсь, у нее хватит ума понять, что к чему. Хотя могу сказать, что в последнее время мой ребенок меня разочаровывает.

Рома чувствовал себя оплеванным. Он внутренне сжался, стараясь сдержаться и не нагрубить в ответ на несправедливые упреки.

Эмма, о которой, казалось, забыли, съежилась на стуле в углу палаты. Ей было неловко присутствовать при такой некрасивой сцене. Хотелось вскочить и убежать, чтобы не слышать обвинения, обрушившиеся на Рому. Ей было ужасно жалко Рому, ни за что ни про что попавшего под такой суровый «обстрел». Он принял на себя удар, предназначавшийся ей, Эмме, — ведь это она помогла подруге сбежать! И еще ей было ужасно жалко Юлю: получается, она сбежала из больницы зря.

Когда раздался звонок мобильного телефона, Рома облегченно перевел дух, а Эмма, наоборот, насторожилась — она узнала мелодию пропавшего телефона Юли. Каково же было ее удивление, когда Наталья Анатольевна достала телефон дочери из своей сумочки! «Так вот куда он пропал!» — ахнула про себя Эмма. Значит, Юлин телефон был не потерян, а конфискован… Ну и ну! Это же настоящий беспредел!

Последовавший короткий разговор был таким бурным и громким, что не услышать его было невозможно. Вот так Рома и Эмма узнали о назначенной на Ленинградском шоссе встрече. Эта новость, как ни странно, влила в Романа новые силы. Значит, он сегодня все-таки увидит Юлю! Хотя бы даже и на Ленинградском шоссе. Рома понял, что лучше всего сейчас ни во что не вмешиваться и ничего не предпринимать, предоставив событиям течь самим по себе. Нужно просто набраться терпения и ждать.

А Эмма, наоборот, почувствовала жажду действий. Она понимала, что надо поскорее выбраться из больницы и рассказать Васе обо всем, что произошло. Вместе они обязательно придумают, как помочь несчастным влюбленным. Убедившись, что на нее никто не обращает внимания, Эмма схватила рюкзак и осторожно выскользнула за дверь. Лишь у выхода из корпуса она вспомнила, что на ней надета пижама. Но не возвращаться же обратно! Да и переодеться там все равно не во что. Оставалось надеяться на скорую темноту и везение.

Эмме повезло — маршрутка до города подошла почти сразу. Кроме девочки там было два человека, да и то на переднем сиденье, так что странный наряд юной пассажирки ни у кого не вызвал вопросов. Выйдя из маршрутки, Эмма отправилась к дому пешком. Мобильник Васи, как назло, не отвечал, но она надеялась, что рано или поздно друг даст о себе знать.

Передвигаться по вечернему городу в пижаме и тапочках — такое Эмме еще не приходилось испытывать ни разу. Хотя час пик уже давно миновал, на темнеющих улицах было полно прохожих, которые откровенно веселились при виде Эммы. Эмма не злилась и не обижалась — наоборот, на душе становилось веселее.