Жук - Ричард Марш

class="p1">– Это тот самый человек, который хотел со мной встретиться?

– Да, сэр.

– Но разве я не сказал вам, что не хочу его видеть?

– Да, сэр, сказали.

– Тогда почему же вы не выполнили мое указание?

– Я его выполнил, сэр.

– В таком случае каким образом этот человек оказался здесь?

– Честно говоря, сэр, я не знаю, – сказал Эдвардс и потер рукой лицо с таким видом, словно готов был вот-вот заснуть.

– То есть как это – не знаете? Разве вы его не остановили?

– Мне кажется, сэр, что я внезапно почувствовал слабость и едва не упал в обморок. Я пытался протянуть руку и остановить его, но не смог.

– Вы идиот, Эдвардс! Уйдите отсюда!

Когда Эдвардс покинул лабораторию, я снова повернулся к незнакомцу.

– Скажите на милость, сэр, вы что – чародей?

Мой собеседник ответил вопросом на вопрос:

– А вы, мистер Атертон?

Взгляд его был устремлен на мою маску – он явно не понимал, зачем я ее напялил.

– Я надел это потому, что здесь, в этом помещении, в небольших количествах и в разных формах таится смерть. Поэтому я опасаюсь дышать без маски.

Мой гость наклонил голову, хотя мне показалось, что он ничего не понял из моего объяснения.

– Будьте любезны, расскажите вкратце, что вам от меня нужно, – попросил я.

Визитер запустил руку в складки своего бурнуса, вынул оттуда листок бумаги и положил его на полку, рядом с которой мы с ним стояли. Я думал, что это какая-то просьба в письменном виде или рекомендательное письмо – или, быть может, письменное изложение его личных обстоятельств, скорее всего, печальных. Однако на листке я увидел всего два слова – «Марджори Линдон». Это было весьма неожиданно, так что я, увидев написанные кем-то на бумаге имя и фамилию любимой мною женщины, почувствовал, как щеки мои залились краской.

– Вас послала мисс Линдон?

Ссутулив плечи, мой нежданный визитер сложил вместе кончики всех пальцев и наклонил голову. В этом движении, как мне показалось, было что-то очень восточное, но я не мог объяснить, что именно и почему я так подумал. Поскольку гость не произнес ни звука, я повторил свой вопрос.

– Вы пытаетесь дать мне понять, что пришли от мисс Линдон?

Мой собеседник снова сунул руку куда-то в складки бурнуса и достал еще один листок бумаги. Его он также положил на полку. Взглянув на него, я опять прочел лишь имя – «Пол Лессингем».

– И что? – не понял я. – Ну, Пол Лессингем. Что дальше?

– Она хорошая, а он плохой. Разве не так?

С этими словами мой таинственный гость дотронулся сначала до одного листка бумаги, затем до другого.

– Бога ради, откуда вам известно об этой истории? – спросил я, глядя на незнакомца словно зачарованный.

– Он никогда ее не получит – ведь так?

– Что вы имеете в виду, ради всего святого?

– А! Хотите знать, что я имею в виду?

– Да, именно. О чем вы говорите? И еще скажите мне, кто вы такой, дьявол вас побери?

– Я пришел к вам как друг.

– В таком случае лучше уходите. С меня хватит, я всем этим сыт по горло.

– Это вы напрасно – такие друзья, как я, на дороге не валяются.

– Святые угодники! Да перестаньте же!

– Вы ведь ее любите. Да-да, вы любите мисс Линдон! Когда вы представляете ее в его объятиях – разве эта мысль не является невыносимой для вас?

Я снял маску, решив, что этого требуют обстоятельства. Когда я это сделал, визитер откинул капюшон своего бурнуса, что позволило мне лучше рассмотреть его лицо. Я сразу же заметил, что у него необычные глаза – они излучали что-то такое, что, пожалуй, можно было бы назвать магнетизмом (в тот момент мне не удалось найти более подходящее определение). Я сразу подумал, что он может принадлежать к одной из тех таинственных и могущественных организаций, которые, к счастью, куда чаще возникают в странах Востока, нежели в государствах Запада. Эти организации обладают неким сверхъестественным влиянием на других людей, слабых и примитивных по сравнению с их участниками. Я также почувствовал, что мой посетитель явно пользуется тем, что я снял маску, чтобы воздействовать на меня, подчинить своей воле. Но тут ему пришлось очень нелегко. Дело в том, что у меня напрочь отсутствует впечатлительность, характерная для тех людей, которые уязвимы для гипноза.

– Я вижу, вы гипнотизер, – сказал я.

– Чушь! Я никто – просто тень!

– А я – ученый. И мне бы хотелось – с вашего позволения или без него – поставить на вас пару экспериментов.

Мой гость сделал шаг назад. Глаза его замерцали, что, видимо, свидетельствовало о том, что его владение искусством гипноза находится на необычайно высоком уровне – настолько, что, если бы у него были последователи и ученики, они, скорее всего, наделили бы его званием злого колдуна высшей категории.

– Мы поэкспериментируем вместе, вы и я, – сказал он. – На Поле Лессингеме.

– Почему именно на нем?

– А вы разве не знаете?

– Нет, не знаю.

– Зачем вы мне лжете?

– Я вам не лгу. Я действительно не имею ни малейшего понятия, почему у вас такой особый интерес к мистеру Лессингему.

– Интерес? У меня? Вот так номер. Вообще-то мы с вами говорим о вашем особом интересе к нему.

– Простите, но не о моем – о вашем.

– Послушайте! Вы ведь ее любите. И вдруг – он! Одно ваше слово, и она не будет ему принадлежать – никогда! Это заявляю я – я!

– Позвольте еще раз поинтересоваться, сэр, – кто вы такой?

– Я один из детей Изиды!

– Вот как? Мне, однако, кажется, что вы не учли одно незначительное обстоятельство – мы находимся в Лондоне, а не в какой-то дыре в пустыне.

– По-вашему, я этого не знаю? Но разве это имеет значение? Вот увидите – придет время, когда вы будете отчаянно нуждаться во мне. Вы поймете, что просто не в состоянии вынести мыслей о том, как он сжимает ее в объятиях – ее, ту, кого вы любите! Вы позовете меня, и я приду, и тогда Полу Лессингему настанет конец.

Пока я раздумывал над тем, действительно ли мой собеседник безумен до такой степени, как кажется со стороны, или же он дерзкий шарлатан, имеющий зуб на Лессингема и пытающийся использовать меня для сведения с ним счетов, он вдруг выскочил за дверь и исчез из поля моего зрения. Я бросился следом за ним, крича:

– Черт подери, постойте!

Нежданный гость, однако, показал удивительную прыть – когда я выбежал в холл, до меня донесся звук захлопнувшейся входной двери. Когда же я выскочил на улицу, надеясь вернуть беглеца, и посмотрел налево и направо, оказалось, что его уже и след простыл.

Глава 13. Рисунок

«Интересно, что все-таки на уме у этого холеного нищего и кто он такой? – размышлял я, возвращаясь в лабораторию. – Если Провидение в самом деле рисует характер человека на его лице, то не может быть ни малейшего сомнения в том, что у меня побывала весьма любопытная личность. Интересно, каким образом он связан с Апостолом? А может, слова нежданного гостя о Лессингеме – это часть какой-то более тонкой игры, которую он ведет?»

Я принялся расхаживать взад и вперед по лаборатории, потеряв интерес к эксперименту, который пытался поставить незадолго до этого.

«Если все это блеф, то надо признать, что мне никогда не доводилось видеть более талантливой актерской игры. И все же – как во всей этой истории может быть замешан такой педант и чистоплюй, как Святой Пол? От одного только упоминания имени восходящей политической звезды и надежды радикалов посетивший меня странный тип начинал буквально скрежетать зубами от злости. Может, здесь имеют место политические разногласия? Надо подумать. Что такого мог сделать Лессингем, чтобы насолить представителям религиозного крыла политического спектра или оскорбить патриотические чувства наиболее фанатично настроенных представителей восточных этнических общин? Ничего такого в сфере политики я припомнить не могу. Лессингем вообще всегда проявлял большую осторожность и воздерживался от высказываний по вопросам внешней политики. Вероятность того, что он кого-то задел в сфере, относящейся к компетенции министерства иностранных дел, крайне мала. А значит, следует выбрать другое направление поисков. Но какое?»

Чем больше я пытался разгадать неожиданно возникшую передо мной загадку, тем больше росло мое недоумение.

«Абсурд! – думал я. – Скорее всего, мерзавец, который у меня побывал, имеет такое же отношение к Святому Полу, как и к святому