От заката до обеда - Екатерина Великина

Перещелкивание даты я почувствовала сразу же: это как первый снег – еще не растворяя окон, почему-то знаешь, что земля белая, и настроение становится паскудным.

Ненавижу дни рождения.

Норковое манто все равно не подарят, а значит, ждать от жизни нечего… Хотя вот, с другой стороны, даже не знаю, что будет худшей мукой для Катечкиной – не иметь норковое манто как таковое или получить его в подарок в мае… Блин, о чем я думаю…

Или вот, к примеру, тетенька, которая кремы от морщин рекламирует… Так и говорит, сучара: «Теперь, когда твоей коже не двадцать, я стопудово знаю, как о ней позаботиться». Типа на возраст намекает, арийка хренова… Эх, если бы у меня был адресок этой тетеньки, я бы ее набила кремами, как кондитерский мешок. Она бы у меня всю оставшуюся жизнь коэнзимы выкакивала…

И мама опять же со своим извечным «господи, двадцать четыре года, а мозгов так и не прибавилось». Ха. Прикидываю – завтра звонок в дверь. Она спрашивает: «Кто это?» A ей в ответ: «Служба доставки мозгов для Катечкиной. Двести граммов, распишитесь».

А еще сто сорок пять вопросов, «что тебе подарить». Шампунь от блох и сачок для бабочек, блин. Что самое смешное, лучше бы уж действительно шампуни и сачки дарили. Даю стопроцентную гарантию – завтра будут книги. Я вообще-то книги люблю, но дарят мне, как правило, исключительно «литературный авангард». В позапрошлом годе, например, подружка книжку подарила с рассказами. Первый назывался «Занимательный анус». Я ей грю: «Чё, писать больше не о чем, кроме как о жопе?», а она мне: «Все ты опошляешь…»

А я и правда все опошляю. Я вообще злая. Мы вот в связи с дачей котов на неделю дома забыли, а хавки у них было всего дня на два. Так, пока муж терзался «как они там, бедные», я всю дорогу до Москвы прикидывала, насколько объемист Васькин желудок и поместится ли там Прохор… Прохор не поместился.

А еще доктор-кожник давеча порадовал – помимо прочего, крепкий алкоголь запретил. Но это ничего… Даже невзирая на то, что желудок котенка не больше наперстка, шесть литров пива как-нить утрамбуются.

Ха, кстати говоря, после шести литров во мне просыпается пророк. И если завтра вы увидите толпу людей с тухлыми лицами в моем скромном обществе, значит, «вся правда» достигла адресатов. «ДМБ» смотрели, там, где прапор по кораблю бегает и орет «б…ди»?

А все почему? Потому что теперь во мне яда ажио на двадцать четыре года. И, как говорил кто-то из моих френдов, «теперь это не возрастное, а хроническое».

Во как.

P. S. Интересно, догадаются ли приглашенные захватить с собой пробковые шлемы?

Надо сказать, что с недавних пор поселился во мне синдром бытовой неполноценности. Заболевание это не врожденное, но приобретенное. Ну что поделать, если все мои подружки дюже хваткие и хозяйственные девицы?

Что касается меня, Катечкиной, то на сто процентов могу сказать: нет еще такого хозяйства, которое я бы не разворотила.

Это, наверное, еще с детства пошло, ну, или с ранней юности. Как-то, помнится, возвращаемся мы с подружкой из института. Путь лежит через маленький рынок. Ну, я, понятное дело, стремительно обогащаюсь лежалой микояновской сарделькой, пакетиком вермишели «без варки» и бутылочкой пива в качестве легкого десерта. И каково же мое удивление, когда подружка покупает немереных размеров костяру с мясом и полкило морковки. Зачем тебе этот реликт, спрашиваю и в кость рукой тычу. Ответ сражает наповал. «Я из кости суп сварю, потом мясо срежу, проверну в мясорубке, добавлю яйца и утром испеку мужу блинчиков с мясной начинкой».

Как вы понимаете, мне оставалось только сглотнуть и вскрыть вены на кухне – где-нибудь между плитой и холодильником. Единственный мой опыт общения с мясорубкой был кратким и чрезвычайно поучительным: вознамерившись сделать котлетки, вместе с фаршем я провернула фамильную серебряную ложку супружника. Он заявился домой в тот самый момент, когда я, дико чертыхаясь, пыталась извлечь ложку на свет божий, и на этом с котлетками было покончено.

Уж не знаю почему, но всякий раз, когда я пытаюсь совершить бытовой подвиг, это заканчивается катастрофой местного масштаба.

Примеров тому – тысячи. Как-то раз прописали мне врачи полоскать Фасольца в большой ванне, чтобы тонус снять. Тут нужно сразу сказать, что ванна у меня – просто-таки находка для любителей выращивания грибов на дому, но никак не место для купания младенца. Посему я не нашла ничего лучшего, как вылить туда пузырек «Доместоса» и оставить его на полчасика, чтобы даже самые живучие инфузории передохли. Вернувшись через полчаса и убедившись, что требуемый результат достигнут, я попыталась было смыть химию. Не тут-то было! Уж я и так, и сяк, и эдак, и душем, и краном, и хрен там знает еще чем. Ни фига – ванна по-прежнему оставалась склизкой.

«У-у, сука», – мысленно выругалась я и принялась размышлять об оптимизации труда.

Оптимизация нашлась сразу же – я пришла к выводу, что вместо того, чтобы скакать с душем, как макака с брандспойтом, я могу всего лишь навсего несколько раз наполнить ванну, и химия вымоется сама собой. Подивившись собственной находчивости, я закрыла пробку, пустила воду и отправилась на кухню покурить и помечтать.

Вода застигла меня в тот самый момент, когда я допивала третью чашку кофе…

Путь до ванной был долог и труден, но, припоминая визгливый голос восьмидесятисемикилограммовой соседки снизу, я преодолела его достаточно быстро.

Вода стояла вровень с порогом и нежно плескалась, напоминая о неудавшемся отпуске. Несколько минут я мечтательно оглядывала пространство, после чего попыталась вычерпать хотя бы часть жидкости с помощью ковшика для варки яиц. Получилось медленно, неэффективно, а после пятидесятого наклона ужасно заболела спина и захотелось апельсинов.

«У-у, сука», – взъярилась я во второй раз и опять принялась размышлять о том, что бы такое сделать, чтобы ничего не делать вообще. Размышления давались туго, и ничего, окромя как пробить огромную дыру в полу, чтобы окиян ушел к соседям, в голову не лезло. И вот тут мне на глаза попалась корзина с грязным бельем. Прикинув абсорбирующие свойства Диминых носков и прочих тряпок и подумав о том, что убрать кучу мокрого белья с пола гораздо проще, чем черпать жидкость, я стремительно вывалила содержимое корзины в воду. После чего, довольная собой, удалилась на кухню допивать кофе, предполагая, что за это время белье хорошенько пропитается.

Ну и вы, наверное, можете представить себе степень моего изумления, когда, вернувшись в ванную, я обнаружила, что тряпки не только не впитали в себя воду, но и плавали по ее поверхности, как английская флотилия.

«Не беда, – подумала я, – наверное, для абсорбции требуется немного больше времени».

Но тряпки боролись за жизнь отчаянно, потому что ни через десять, ни через двадцать минут, ни даже через час ни одна из них не потонула.

Горестно вздохнув, я поплелась назад, за ковшиком для варки яиц. Ковшик посмотрел на меня презрительно, но промолчал, ибо шутки со мной плохи.