Hell Divers. Адские ныряльщики - Николас Сансбери Смит

– Что у тебя с лицом? – спросил Алекс.

– Столкнулся с хеллдайвером.

– Шутишь? С кем-то, кто знал твоего отца?

Тревис покачал головой.

– Может быть. Не знаю.

– Да какая разница! – фыркнул Алекс. – Все они одинаковы. Ну ничего, они еще заплатят.

Тревис закрыл глаза. Ему не хотелось думать ни об отце, ни о том, что нужно сделать, чтобы помочь обитателям нижних палуб. Говорить с другом, у которого башню снесло, тоже желания не было. Хотелось только одного – заснуть, чтобы из головы выветрился хмель, а утром навестить брата.

Шагая по коридору в школу, Тин поглядывал на Икса. Он хотел сказать, что провожатые ему не нужны, он и сам прекрасно доберется. Этот дайвер во многом напоминал отца – такой же упрямый. Но отец хотя бы слушал его. А Икс не стал бы, даже если бы Тин заговорил. Он был слишком занят собой. Таким Икс был не всегда. Но теперь он изменился, превратился в пьяницу, с трудом выполняющего свою работу.

Поэтому Тин держал рот на замке и не поднимал головы, особенно в школе. Другие ребята дразнили его и насмехались над его шляпой, тайна которой была им неизвестна. Ведь это был не просто головной убор, а защищавшее его силовое поле. Насмешки от него просто отскакивали. Так сказал отец, когда сделал ему эту шляпу.

– Ну же, давай. Идем, – сказал Икс, когда они подошли к следующему пересечению коридоров.

Через запруженный перекресток одновременно пытались протиснуться несколько дюжин жителей корабля.

Тин нерешительно застыл, ему вдруг стало страшно. Все вокруг казалось более безрадостным и темным, чем обычно. Может, инженеры отключили еще больше источников света? Но даже в полумраке он заметил под глазами Икса фиолетовые мешки. Тот выглядел очень усталым. Тин слышал, как Икс вернулся домой часов в девять вечера. Он не мог заснуть, потому что Икса долго тошнило. Тин дрожал при мысли о том, что теперь он сирота и ему никуда не деться от этого пьяницы.

– Пойдем, Тин, – настойчиво сказал Икс, схватил его за руку и потащил сквозь толпу.

Они держались правой стороны, ближе к стене. Школа находилась за медицинским отсеком. Тин терпеть не мог входить в его стеклянную дверь. Ему казалось, что с каждым разом там все больше людей, которые ждут врача, все больше тех, кто кашлял и был болен раком.

Проходя мимо больницы, Тин украдкой бросил на нее взгляд. В приемную уже набились пассажиры – молодые и старые, мужчины и женщины. Раку, как и гриппу, было все равно.

Тин отвел глаза и направился дальше, к покосившейся желтой вывеске «Школа». У входа топтались родители, обнимая детей, перед тем как убежать на работу. Тин посмотрел на Икса. Этот человек никогда не станет его отцом. Он о себе-то позаботиться не может. И он не сумел спасти его отца.

– Удачного дня, парень, – сказал Икс.

Тин подтянул рюкзак повыше и прошел мимо него. На ощупь достал из пояса с инструментами старую монетку, которую когда-то подарил ему отец. На одной стороне монеты была изображена птица, на другой – человеческое лицо. Обе почти стерлись. Тин не знал ни что означали эти изображения, ни что раньше можно было купить на эту монету, но чувствовал себя лучше, когда тер пальцами ее гладкую поверхность.

Между борьбой за то, во что веришь, и убийством ради этой веры большая разница. Насилие не может быть решением.

Отец сказал это два года назад, после волнений на корабле. Тин не успел спросить его, что это значит, но слова запомнил.

– До скорого, Икс, – пожелал сам себе дайвер, глядя ему вслед. – И тебе удачного дня.

Мальчишка пожал плечами. Икс наверняка действует из лучших побуждений, но через пару лет Тина возьмут на работу в инженерный отсек и дадут отдельную комнату. Ему было всего десять лет, но он уже мог собрать все что угодно: робота, тепличную лампу, игрушки, компьютеры. Теперь на работу брали ребят все моложе и моложе. Он нужен кораблю так же, как когда-то был нужен его отец. Тин спрятал монету и вошел в открытую дверь. Икс остался в коридоре.

Отсек разделили на четыре класса. Тот, в котором учился Тин, находился в конце прохода, справа. У двери толпились другие ученики. Он попытался проскользнуть мимо, стараясь не смотреть на них, но путь ему преградил высокий и стройный мальчик.

– Эй, Тин! – окликнул его Эндрю. – Далеко собрался?

Тин хотел сказать: «А ты как думаешь, идиот?», но лишь ткнул пальцем, указывая куда-то за спину Эндрю. Он прекрасно знал, что будет дальше, и даже не пытался перехватить руку обидчика. Шляпа из фольги полетела на пол. Вокруг захихикали. Тин сделал шаг назад, чтобы поднять шляпу, но кто-то опередил его.

Он поднял глаза и увидел Лейлу Брауэр. Спадавшая на лицо густая челка не могла спрятать ее потрясающую улыбку. Лейла выпрямилась и протянула ему шляпу.

– Эй, троглодиты, вам что, заняться нечем? – сказала она. – Сделали бы что-нибудь полезное. Лучше бы придумали, как починить сломанный дерьмобак.

– Ха! Тебя-то отец уже наверняка научил, как это делается! – отозвался Эндрю. – Он же у тебя в канализационном отсеке работает?

Лейла покраснела, и Тин подумал, что сейчас она врежет Эндрю. Девочка тряхнула руками, но тут дверь распахнулась. Учительница Лана вошла в зал, устало вздохнула и, махнув ребятам рукой, велела заходить в класс.

– Занятия начались две минуты назад, – сказала она, и ее взгляд стал еще более суровым, подчеркивая каждую морщинку на лице. – Быстро за дело, – добавила она, – сегодня нужно многому научиться.

Ребята зафыркали. Тин не раз слышал, как они шепотом обзывали ее ведьмой, а то и похуже. Но учительница Лана не была злой и к Тину всегда относилась справедливо. Подмигнув ему, она прошла мимо Лейлы и Эндрю. Тин поспешил за ней, скользнул на свой стул и снова надел шляпу.

Лейла села рядом, и он впервые за много дней заговорил. Произнес шепотом:

– Спасибо.

Коммандер Уивер очнулся в сугробе, который намело над бетонным складом. Плотный снег спас ему жизнь.

Он чувствовал, как кровь пульсирует в висках. Когда в глазах прояснилось, он увидел вертикальную стену снега, двигавшуюся на запад по равнине – там, где кончался город.

Уивер вспомнил о Джонсе, вытащил из снега руку, обнаружил привязанный к поясу конец веревки и тут же дернул за нее.

– Джонс! – закричал он в переговорное устройство.

Ответа не было. Он кое-как выбрался из сугроба и соскользнул на землю, до лодыжек утонув в снегу.

– Джонс! Ты меня слышишь?

В наушниках раздался голос, едва слышный сквозь помехи. Молитва, которую бормотал Джонс, была, похоже, все та же, которую он шептал на складе.

– Где ты? – закричал Уивер.

– Не знаю… Ничего не вижу, – ответил, наконец, Джонс. – Я застрял.