Танцующая под дождем - Оливия Гейтс

Она снова заговорила безжизненным голосом:

— Ты держишь меня в заложниках с целью вымогательства. Разве это не имеет ко мне никакого отношения?

— Перестань так говорить. Ты не заложница!

— А кто я? — спросила она.

— Ты моя… — Он умолк, будто не мог продолжать говорить.

Марам все поняла. Он не может заставить себя сказать, что она его любовница, — даже чтобы ее успокоить.

Потому что она не являлась его любовницей. Все, что между ними произошло, было ложью.

Амджад снова заговорил, и каждое слово давалось ему с трудом:

— Когда все это началось, мы оба поняли — наши жизни безвозвратно изменились.

— Оказывается, все, что я считала правдой, на самом деле было… ложью? — прошептала Марам.

— Имеет значение только то, что ты чувствовала, остальное не важно, — сказал он.

— Как может быть не важно то, что ты столько времени притворялся? И что забрал у тебя мой отец?

— Это обыкновенная политика. Грязное дело. Прошу тебя, не вмешивайся в это!

— Даже если это обыкновенная политика, как я могу не вмешиваться, если ты втянул меня в ваши разборки? По крайней мере, ты должен мне рассказать, в какой игре я стала пешкой.

— Ты не пешка, и прекрати об этом говорить! Даже не думай об этом.

— Я слышала, как ты требовал от отца что-то вернуть, Амджад.

Он скривился:

— Эти слова предназначались только для ушей Юсуфа. Ты знаешь, я сделаю все, чтобы ты не пострадала.

Она покачала головой, чувствуя себя словно онемевшей:

— Я думала, что много знаю. Но я ошибалась. Вероятно, все, о чем я знаю, неправда…

Амджад тут же протянул к ней руки. Но Марам шагнула назад. Она должна была знать, что он все это время ее обманывал.

— Никакая это не политика. Политических разногласий между Оссайланом и Зохейдом нет. Это все из-за финансовых рисков? Ты хочешь вернуть акции, которые продал моему отцу?

— Я бы и пальцем не пошевелил ради такого пустяка.

— Никакой это не пустяк! Акции оценили в полмиллиарда долларов.

— Если бы они стоили даже сотни миллиардов, я не стал бы выдвигать ультиматум твоему отцу.

Она покачала головой:

— Я больше не верю тому, что ты говоришь.

Амджад выглядел так, будто она ткнула ему ножом в живот. В конце концов он прохрипел:

— Тогда поверь доказательству, которое можешь получить сама. Я продал Юсуфу акции, потому что рост цен на них основан на утечке ложной информации, и конгломерат рухнет в течение года. До того как твой отец собрался покупать акции, я даже посоветовал ему сократить вложения в ценные бумаги.

— Что задумал отец? Почему ты сказал, что он должен образумиться?

Амджад поднял руки:

— Я уверен, у него нет иного выхода. Марам…

— Рассказывай! — рявкнула она.

Амджад рассказал ей обо всем.

Марам думала — ничего не может быть хуже того, что ей уже известно. Но она заблуждалась…

Ее отец украл драгоценности «Гордость Зохейда» и организовал политический заговор с целью свержения клана аль-Шалаан.

Ей было непонятно, как он мог организовать заговор такого масштаба? Марам знала своего отца. Он был не способен на такой хладнокровный и решительный шаг. Юсуф был способен лишь на манипуляции, в которых использовал свою дочь. Так он мог продвинуться вверх по иерархической лестнице и закрепить свое положение в регионе.

Но, возможно, она совсем его не знала. Ведь выяснилось же — она не знала истинное лицо Амджада. Марам считала Амджада человеком кристальной честности, но он лгал ей последние десять дней…

Ей по-прежнему следовало кое-что узнать.

— Ты считал, я замешана в заговоре? Поэтому у тебя не возникло сомнений с моим похищением?

Его взгляд потускнел.

— Ты знаешь, каково было мое мнение…

— Да, мой отец замышлял свести меня с тобой и Хайдаром. Получается, тебе даже не нужно оправдания для того, чтобы использовать меня в качестве оружия возмездия против моего отца. Все всегда говорили — ты жестокий захватчик, который сделает все, чтобы добиться своей цели. Оказывается, только я ошибалась на твой счет…

Он бросился к ней, словно желая помешать ей делать подобные выводы. На его лице читалась тревога.

— Ты единственный человек, который видел меня таким, какой я на самом деле, Марам. Не сомневайся во мне и в том, что мы вдвоем пережили…

Она шагнула назад, подальше от него:

— А что мы с тобой пережили? Сексуальное приключение? Принц-параноик расчетливо завлек в свои сети обезумевшую от страсти принцессу…

Он прервал ее:

— В отношениях с тобой я ничего не планировал! Ты же говоришь, что нас связывала только похоть, которая заставила тебя преследовать меня и сломить мое сопротивление…

— Верь во что хочешь! — выкрикнула Марам. — Для меня хуже уже не будет.

Она покачнулась, и он схватил ее за руку.

— Ты считаешь, ничего хуже для тебя быть не может? — хрипло спросил он. — А почему бы не предположить такое? Ты вовсе не испытывала ко мне страсть, а лишь реализовывала свой коварный план, заставляя меня послать к черту судьбу Зохейда и думать только о тебе? Ты решила околдовать меня своими чарами, чтобы я пикнуть не смел против твоего отца, боясь тебя потерять! Ты помогала ему в заговоре против нынешнего короля Зохейда.

Едва произнеся эти слова, Амджад уже пожалел о сказанном.

Но было уже слишком поздно. Она отшатнулась от него так, словно он рубанул ее мечом. Во взгляде Марам, который всего час назад был обожающим и боготворящим, теперь читалось разочарование и недоверие.

Амджад понял, что теряет ее… Но он не может ее потерять!

Обняв Марам, он уткнулся лицом в ее горячую шею и вздрогнул от ужаса. Марам изо всех сил старалась от него вырваться, хотя совсем недавно с готовностью прижималась и льнула к нему.

— Забудь о том, что я сказал! — взмолился Амджад. — Забудь.

— Жаль, но я ничего не смогу забыть…

Она стала вырываться из его рук все отчаяннее, и он отпустил ее.

Марам прижалась к стене, раскинув руки, будто хотела раствориться и убежать от Амджада. Она смотрела на него с ненавистью, глазами настороженной, загнанной в угол кошки.

Он простонал, на душе у него становилось все тяжелее.

— Ты думаешь, я предполагал, что все зайдет так далеко? У меня был четкий план, согласно которому я собирался захватить твоего идиота отца и остановить катастрофу. Но ты разрушила мои намерения, и я буквально забыл, для чего мы сюда попали. Теперь я хочу тебя так сильно, что мне трудно дышать… — Увидев ее недоверчивый взгляд, он поморщился. — Я никогда не лгал тебе относительно моих чувств к тебе.