Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3 - Вадим Булаев

Бывший инспектор, глядя снизу-вверх на своих пленителей, снова сжал зубы от злости. Ничего, он терпеливый, он подождёт. Немного осталось.

Ага... а вот и сам шутник — тупой, мордатый, ржёт громче всех. К нему отдельный счётец...

— Второй где? — прорезался откуда-то сбоку голос главного.

Смех моментально затих, недокуренные сигареты полетели за спины. Чернокурточники заметно напряглись, подобрались, полностью переключив внимание на говорившего. Серёга остался лежать — ему подниматься никто не разрешал. Зато никто не запрещал смотреть и анализировать. Ещё раз окинув взглядом присмиревших, потупившихся мужчин, он крепко утвердился в мысли, что дядя тут не просто главный, а в авторитете — без сильных морально-волевых качеств так людей не построить.

Это было и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что такой тип людей общается с подчинёнными исключительно в приказном тоне и исполнение своих приказов проверяет редко, потому что и так знает — не посмеют ослушаться. А значит рано или поздно свалит по своим делам, оставив пленника на этих долбодятлов, что не могло не радовать. Плохо — по тем же самым причинам. Разгильдяйства или откровенного пренебрежения своими обязанностями со стороны охранников ждать не приходится.

— Вы что, наступление Нового Года караулите? Или на одесскую юморину приехали? — настырно продолжал воспитывать подчинённых главный, с неприязнью глядя на валяющегося в снегу Иванова. — Потом доржёте. Вытаскивайте беглого сюда. Машину в бокс поставить надо, пока двери туда не до конца замело. Или сами хотите чистить? Не вопрос. Я организую.

Один из охранников молча переступил через лежащего парня и нырнул в грузовое отделение машины, а через пару секунд вытащил за шиворот абсолютно не сопротивляющегося мужичка.

— Вот, — буркнул он, отпуская беглеца.

Юрий повёл себя словно тряпичная кукла, которую энергичный ребёнок запульнул в ящик с игрушками — только разомкнулась держащая его рука — ноги у него подогнулись, руки нелепо взмахнули, и он всем организмом рухнул прямо на Серёгу. Тот лишь хекнул от навалившейся тяжести.

— Ясно, — коротко резюмировал главный. — Беглого — в карцер. Сообщника — ко мне.

Недовольно поморщившись, чернокурточник стащил Юру с бывшего инспектора; рывком вздёрнул его на ноги; выматерился, поняв, что тот сам пока не ходок, а после без лишних разговоров поволок безвольное тело куда-то в снегопад.

Дышать Иванову стало полегче.

— Вставай, чего разлёгся, — недружелюбно приказал здешний начальник и для доходчивости неожиданно сильно пнул лежащего в бок.

Пришлось подчиняться.

Едва Сергей распрямился, кривясь от боли в ушибленной спине, как ему снова заломили руки за спину, наградили ещё одним тычком под рёбра и потащили вслед за главным, уже идущим к небольшому двухэтажному зданию, стоящему в каких-то десяти метрах и больше всего напоминавшего штаб или контору автобазы.

Пока вели, бывшему инспектору удалось немного осмотреться: сквозь ставший уже довольно густым снегопад взгляд успел выхватить кусок ворот с домиком КПП, в котором через окно виднелся экран работающего телевизора или монитора, отъезжающую вглубь территории ГАЗель, поддоны с чем-то невысоким и скрытым под белыми шапками сугробов. Во множестве, в несколько рядов, повсюду стояли бетонные кольца и блоки, оставляя пустым лишь неширокий проезд и площадку при выезде за территорию.

Тесновато здесь было, одним словом. Казалось — всё свободное пространство используется максимально эффективно, чтобы ни одного квадратного сантиметра не простаивало без дела. Однако имелись и нюансы: максимальная высота поддона не превышала полтора метра и ни одно изделие не стояло впритык к стене или забору, оставляя зазор метра в полтора — два. И захочешь, наружу с них не перепрыгнешь, да ещё и через колючку. Продуманные тут товарищи обосновались. И запасливые. Вон сколько готовой продукции к весне наделать успели — складывать уже некуда.

«Однако с размахом, — подумалось Иванову. — Нагло. Никого не боятся. Для таких производств ведь и песок требуется, и щебень, и документы, и всякое разное... И всё завозить со стороны нужно. А если проболтается кто? Или действительно тут все свои и чужих нет?».

Но долго Сергею размышлять на эту тему не пришлось. Шедший впереди начальник открыл туго скрипнувшую дверь и, придержав её, кивнул головой, бросив:

— Давайте быстрее. Наметёт ещё...

Указание конвоиры поняли правильно и, чуть застряв в проходе, ввели Иванова в здание первым, ввалившись за ним следом и неожиданно гулко, после мягкого снежного скрипа, затопав по полу.

Внутри оказалось скучно и неинтересно: ободранный, неотапливаемый, судя по заиндевевшим углам, коридор с частично заложенными окнами; несколько на удивление новых, железных дверей; лампочка под потолком. В конце — плохо освещённая лестница на второй этаж.

— Ко мне ведите, — продолжал распоряжаться главный чернокурточник, войдя в помещение последним и по-хозяйски оббивая снег с ног. — Сейчас, открою...

Он извлёк из кармана массивный ключ на небольшой связке и направился к третьей от входа двери. Щёлкнул замок, едва слышно скрипнули петли.

— Заходите.

— Угу, — пробасили за спиной, и бывший инспектора завели в неожиданно поразивший его своей простотой кабинет.

С ремонтом здесь явно никто заморачиваться не стал, как и с обстановкой. Сплошное «ретро» времён раннего СССР: стены до груди покрашены синей краской, дальше побелены; деревянный пол покрашен в школьно-коричневый цвет; с потолка свисает грушевидный плафон с одной лампочкой. Из мебели: шкаф-пенсионер, стойка-вешалка, обшарпанный стол с железным стаканом для ручек и карандашей, двухсекционный сейф, за столом — стул; напротив, вдоль стены — тоже стулья.

Всё простенькое, казённое, всё ветеранского вида. И только стоявший на столе ноутбук да внушительный электрокалорифер у окна напоминали о том, что на дворе 21 век.

Иванов невольно перевёл взгляд на кусок стены над столом, по привычке высматривая портрет президента — был. Большой, цветной, в тонкой, официально одобренной рамке. Главный перехватил взгляд своего «гостя» и понимающе усмехнулся.

— Иосиф Виссарионович лучше бы смотрелся, — произнёс он, снимая куртку. — И обстановке созвучнее, и вообще... был бы на своём месте. Раздевайся! — и к чернокурточникам. — Чего стоите? Помогите ему!

Помогать Иванову никто не стал. Конвоиры просто отпустили уже порядком затёкшие руки и стали по сторонам, чуть сзади, предоставив ему самому выполнять приказ. Однако бывший инспектор медлил, уставившись исподлобья на хозяина кабинета и ожидая пояснений.

Главный снова всё правильно понял.

— Шмонать тебя будем, — буднично произнёс он. — На предмет выявления запрещёнки. Порядок ведь знаешь, чего кобенишься?

— Порядок? — непонимающе переспросил парень.

Местный начальник, или кто он там по трудовой книжке, прошёл на своё законное место за стол, уселся поудобнее и, положив руки прямо перед собой, по-отчески посмотрел на переминающегося с ноги на ногу Сергея.