Книжный магазинчик Мэделин - Мэри Энн Марлоу

Чарли глянул в мою сторону и склонил голову. Я смущенно отвела глаза и посмотрела на Макса.

Макс. Умный, рискованный и чертовски настойчивый, отличный получится парень для какой-нибудь девушки.

Считая его скорее приемным братом, а не серьезным кандидатом в любовники, я обычно не оценивала Макса по внешности. Типичный «парень по соседству». Черты лица пропорциональные, симпатичный веснушчатый нос и мягкие полные губы, скрывающие ряд ровных белых зубов – результат двухлетнего ношения брекетов. Длинные ресницы обрамляют зеленые глаза, знакомые мне не меньше собственных. После бритья его кожа выглядит гладкой; быстро краснеет, когда он смущается. Если же Макс забывал о бритве, то мог составить конкуренцию Дилану; впрочем, опять же, я просто помешана на мужской щетине.

Объективно Макс привлекателен. Живи он в Индианаполисе, девчонки выстроились бы в очередь. Но для меня он под запретом. Если забыть о мелких ссорах, то Макс – один из моих лучших друзей и брат Лейлы.

Значит, остается Дилан.

Не худший вариант. По крайней мере, на одну ночь. Ощутить прикосновения его тела, броситься в страстные объятия, будто он сладострастный пират или шаловливый герцог из эротического дамского романа… Соблазнительная идея.

Дилан поймал мой взгляд и изогнул бровь.

Занимаясь написанием романа, я обнаружила, что движение бровью может означать очень многое: подозрительность, удивление, недоверие. Дилан же делал это с дерзким видом, и его привлекательная самоуверенность покоряла мою волю. Легко было представить, как подобным взглядом он заставляет меня снять одежду. Прижав к стене.

Снова всплыл вопрос, который ранее задал Чарли. «Что посоветовать другу, который столкнулся с подобной ситуацией в настоящей жизни?» Дилан олицетворял страстного Рочестера; но, возможно, Чарли прав, и риск отношений с ним оправдан для Джейн только из-за сюжета. А что получила бы я, вернувшись в Торнфилд-Холл с целью заявить права на моего нахального героя?

Я ни на секунду не сомневалась, что Дилан способен заставить мое сердце учащенно биться, как и прежде – дай ему только шанс.

Однако вот вопрос на миллион долларов: что будет дальше?

Дилан заботился только о себе. Если я позволю ему уложить меня в постель, то возьмет ли он в придачу мое сердце?

К счастью, встреча книжного клуба закончилась на оптимистичной ноте, когда Мидж заявила, что настоящая любовь всегда найдет себе дорогу. Приятная мысль.

Я просмотрела список.

– Итак, ребята, через две недели нам предстоит обсуждать «Унесенных ветром». Справимся?

Никто не возразил, и я встала за прилавок, чтобы пробить несколько покупок.

Дилан наклонился вперед, его глаза соблазнительно блестели. Нижняя губа исчезла между зубами, и я скрестила руки, словно надев защитную броню перед надвигающейся атакой. Подойди он еще немного ближе, я, пожалуй, отбросила бы все приличия. На его лице появилась хитрая ухмылка, как будто он прекрасно знал, в какие переделки может меня вовлечь. Хотя после окончания старших классов прошло не так уж много времени, я успела забыть, как легко попасть под влияние Дилана. Он никогда толком не приглашал меня на свидание и не говорил, что хочет быть моим парнем. Просто вторгся в мою жизнь, а я не смогла его остановить. Когда мы вместе заходили в школьный кабинет, он невзначай обнимал меня за плечи, и это приводило меня в восторг. Судя по трепету сердца, старая привычка брала свое.

Дилан посмотрел на мои губы, отчего я почувствовала в них предательское жжение.

– Не зайдешь ко мне попозже?

Положение невыгодное. Вокруг столько людей, мне не хотелось хладнокровно сбивать с него спесь.

– Я…

– Ты всегда честно высказывала мнение по поводу моей музыки, а я как раз закончил одну песню. Мне не помешает твой совет. – Дилан склонил голову и широко раскрыл глаза – просто сама невинность.

Разрываясь между желанием поддаться на обольщение и желанием растоптать его непробиваемую самоуверенность, я решила положиться на то, что он не врет.

– Ладно, когда?

– Сегодня вечером?

Я закашлялась, представив, к чему это может привести. Дилан ждет меня в амбаре, расчесывая лошадь или опершись о стойло, голый по пояс, и не отводит от меня глаз. Я подойду, он обнимет меня за талию, прижмет к лестнице, ведущей на чердак, запустит пальцы в мои волосы и скажет…

– Мэдди? – Дилан обольстительно прищурил глаза цвета хмурого неба.

– Давай лучше в воскресенье днем? Я как раз буду возвращаться от мамы.

Он не стал настаивать, купил книгу и оставил меня в растерянности.

Я пробила экземпляр для Чарли, понимая, что он стал свидетелем нашего разговора. Однако он обратился не ко мне:

– Спасибо за печенье, Макс.

– Кстати, вот вам классная идея, – отозвался Макс, демонстративно повысив голос. – Только представьте, насколько популярнее стал бы книжный клуб, если б Мэдди объявляла о наличии свежего печенья.

Включил саморекламу. Как же иначе.

Я чуть не заткнула уши пальцами, но надо было как-то принимать у людей деньги.

Чарли кивнул, протягивая десятку:

– Отличная задумка.

Предатель.

С трудом подавив раздражение, я вежливо промолвила, подавая сдачу:

– Увидимся завтра, Чарли?

Когда Шона и Мидж вышли вслед за Чарли под дождь, я обратилась к Максу:

– С чего ты взял, что раздача печенья мне поможет? Или поможет тебе, раз уж на то пошло?

Он вскинул руки.

– Решил попробовать. Заманить народ едой.

– Люди приходят сюда поговорить о книгах. Тут не кулинарный клуб.

– Тогда как насчет… обновить список для чтения? Серьезно, Мэдди. «Джейн Эйр»?

Я сделала мысленную заметку поискать затычки для ушей на «Амазоне».

– «Джейн Эйр» – это классика, Макс. Даже ты смог принять участие в обсуждении.

Он фыркнул.

– Иногда людям неохота так сильно напрягаться. Надо выбирать книги, написанные в нынешнем веке.

Я стала закрывать кассу.

– Многие любят перечитывать книги.

– Может, народ потянулся бы, рискни ты попробовать что-то новое.

Я бросила пересчитывать пачку банкнот и повернулась к нему:

– Народ и так тянется. Ты был здесь, ты сам видел.

Макс стиснул зубы.

– Чарли. И Шона. И еще Мидж. Твои друзья. А я имею в виду тех, кто приходит не из жалости. – Макс замолчал. – В смысле… черт. Все они любят тебя, Мэдди. И придут, несмотря ни на что.

Я бросила на него сердитый взгляд:

– Ты самый заносчивый, властный, бесцеремонный…