Ничейный космос - Филип Палмер

Наладилась связь через видеофоны и веб-камеры. Заработал конвейер по дистанционной сборке андроидов — они видели, слышали, осязали и обоняли, и мы на Земле чувствовали все то же, что и они, одновременно, будто сами отправились исследовать чужие планеты.

Размеры Вселенной для нас сократились.

Первый носитель Квантового бакена вращался на орбите звезды, которую я назвала Асгард, в честь обители скандинавских богов. «Хеймдалль», как и его мифический тезка, охранял «Биврёст», этакий радужный мост связи между Асгардом и Землей.

Тем временем своих целей достигли остальные корабли флота. И тоже наладили связь. На карте космоса появлялись все новые поселения.

На завершение «Хеймдалля» ушло четыреста лет. Зато теперь сеть Квантовых бакенов опутала весь обитаемый космос, обеспечив моментальную информационную связь.

А пока связь налаживалась, я контролировала колонии: все видела и всем (управляла (работами, техникой, выбирала, какую музыку слушать колонистам и чем питаться подрастающему поколению исследователей).

Почти все время я уделяла именно системе Асгарда. Заселенную планету назвали Надежда, и мне радостно было наблюдать за колонистами, изучать их, подбадривать, помогать строить общество.

Я приложила все усилия, чтобы однажды они не восстали против «хозяина» на далекой Земле. Они не были рабами! Я воспитывала их как собственных детей, став им всевидящей, снисходительной и неуязвимой для оскорблений матерью-покровительницей.

Надежда превратилась в дичайшее и опаснейшее место. Прелесть какая! Ведь до моих колонистов в истории человечества еще не бывало цивилизации в одно поколение, выращенной пробирках. Все те люди вместе родились, вместе провели детство, вместе пошли в садик, а потом в школу. Им одновременно исполнилось по тринадцать лет, затем по четырнадцать, а после — и по пятнадцать…

Вместе они повзрослели.

На всех один день рождения, один физический и психологический возраст. Даже бунтовать они начали одновременно.

На пять лет колония на Надежде обратилась в утопическую планету секса, рок-н-ролла и наркотиков. Подростки пустились во все тяжкие, забросив дела: с пятнадцати до двадцати лет они пили, курили и предавались разврату.

Я пустила все на самотек — отрывалась вместе с колонистами, потому что у меня юность прошла скучнее некуда, а тут представился шанс наверстать упущенное. Через видеокамеры, посредством виртуальной реальности я наблюдала, как мои дети торчат от наркотиков, трахаются и играют со смертью, нелепо обрывая собственные жизни, в которых их ждало столько открытий… Я смотрела, но не вмешивалась, ждала, пока они повзрослеют.

И тогда дала им свободу, с которой пришла сила, а с нею — ответственность.

Земля по-прежнему зорко следила за добычей минералов и работой энергетических систем в колониях. Вокруг Асгарда вращались солнечные батареи, питавшие орбитальные заводы и телескопы Надежды. Планету регулярно посещали грузовые суда, вывозившие с нее сырье — первый грузовик вернулся на Землю спустя шестьдесят лет после отлета, но затем мы стали получать ресурсы каждые три месяца и смогли построить могущественную империю с неограниченным запасом энергии.

У землян появилось все, чего только можно желать, и мы призадумались: есть ли смысл контролировать колонии, следить и отбирать долю ресурсов? Почему не предоставить детям Надежды полную свободу действий?

Почему нет?

— Пять секторов по левому борту.

— Вижу их.

— Аппетитней кораблик, кэп.

— Поднять пиратский флаг.

Мы выстреливаем вверх сгустком пламени, который тут же принимает форму Веселого Роджера. Мол, эй, там, на корабле, не напрягайтесь, обстряпаем дело по-быстрому, и все останутся целы. А нет — так…

Торговый корабль начинает убегать, не забыв запулить по нам торпедами.

— Выпустить микробоевые корабли.

Посылаем навстречу торпедам стену металлических муравьев, то есть сбивающих систему наведения снарядов. Снаряды рвутся почти у самого корпуса нашего корабля.

— Приготовить захваты.

— Давно готовы, — отзывается Брэндон.

— Тогда приготовь их как следует! Потом выдвигай.

— Но расстояние…

— Эх-х…

— Кэп! Полагаю, вы сейчас прикажете поддать газу и выйти на абордажную позицию, кэп? Верно, кэп?

— Все верно, Гарри. Полный вперед!

— Есть, кэп!

— И еще вы прикажете людям экипироваться? Да, кэп?

— Людям надеть броню и вооружиться!

— Кэп, ваш стиль командования, конечно, ничего, однако…

— Соблюдай субординацию, или закую тебя в цепи.

— В цс-сссепи?

— Дать предупредительный залп!

Гарри запускает ракету — она проходит сквозь осколки разбитой противоракетной системы торгового судна и бьет его в зад.

— Я же сказал: предупредительный! — Э… торпеду ветром подхватило, — жуликовато оправдывается Кэлен.

— Выпустить захваты!

Мы посылаем два автоматических кораблика, которые буквально врезаются в обшивку торговцев и закрепляют на ней магнитные захваты. Теперь купчишки от нас не уйдут.

Протягиваем к их кораблю полиэтиленовый тоннель, облачаемся в спецкостюмы (все, кроме Алби — он только пылает ярче обычного). Входим в воздушный шлюз; Джейми, провожая нас, бросает монетку в щель автомата на мостике — покупает колу и пончик. Он остается.

Прыгаем в тоннель и на лету бластерами прожигаем дыру в обшивке торгового судна. Все, мы внутри.

Кубарем вкатываемся на одну из палуб, и нас тут же принимаются поливать огнем автоматические турели. Аллия такие фокусы знает: бах! бах! из бластера, и охранных устройств как не бывало. Сносим одну из дверей, врываемся в помещение, а в нас целятся тараканы в скафандрах! Аллия, умничка, на подхвате — набрасывает на них наносеть, тонкую, но сверхпрочную. Дергает, тянет, пытаясь лишить охрану равновесия, пока мы уворачиваемся от пуль и сами стреляем оглушающими и ослепляющими зарядами. Тараканы стреляют чудовищно метко, но медленно: пока они переводят стволы из стороны в сторону, мы с Гарри уходим из-под прицела.

Стреляю иглами-парализаторами броня тараканов им не помеха. Охранники падают без сознания.

Проникаем на мостик. Команда сразу лапки кверху, один капитан не желает сдаваться. Я вежливо так прошу не упорствовать и передать мне коды доступа к системе безопасности корабля. Капитан — ни в какую, только гадости мне говорит, но не успевает закончить, как я отстегиваю от пояса саблю и — вжик! Голова упрямца падает на пол.