Ничейный космос - Филип Палмер

Но этот ген можно выделить, заменив геном обновления, или Вечности, как его теперь называют. И тогда человек обретет способность восстанавливать клетки тела: плоть, кости и даже мозг. В идеально устроенной вселенной человек должен был уподобиться червю — рассеките его пополам, и половинки регенерируют. Взамен одного получится два человека.

Однако на практике не все так безоблачно. Гораздо проще и быстрее купить замену потерянной конечности, чем ждать, пока она отрастет. Есть, конечно, секты, члены которых отрезают себе пальцы, а то и всю руку, десятилетиями потом дожидаясь, пока она регенерирует. Они — за Естественный путь. Но в нашем суетном мире времени хватает только пойти в банк частей тела и купить без рецепта конечность, глаз или ухо.

Тем не менее без гена Вечности сегодня никак. Благодаря ему обновляются внутренние органы, предотвращаются раковые заболевания, остаются чистыми артерии.

Он также не дает мужчинам лысеть, а это, скажу вам, благословение!

Естественно, не я одна выиграла от открытия гена Вечности. Были и другие, но я стала одной из первых. Пионером.

Мне почти тысяча лет (субъективного времени), а тело до сих пор как двадцатипятилетней девушки.

Я — третий старейший житель Вселенной. Но другие два, поверьте, дряхлы и немощны, сущие развалины.

Я такая одна старая и мудрая, но по-прежнему юная.

И хоть бы одна сволочь признала мои заслуги!

История повторилась. Все было в точности как тогда, когда я реорганизовала систему университетской библиотеки, создав онлайн базу данных уникальной текучести и подвижности. Благодарность я получила скромную, но главное — все лавры достались начальнику IТ-отдела. Его имя стояло в истории университета на папке «IT-революция», не мое.

В школе я шла второй по истории после моей главной соперницы, Клариссы. Не то чтобы моим эссе не хватало содержательности или оригинальности, просто у Клариссы волосы были пышнее, а кожа — чище и здоровее. Я как-то подменила ее сочинение своим, и в итоге моя работа, подписанная именем Клариссы, получила на пятнадцать баллов больше, чем мое предыдущее лучшее эссе.

Почему так? Отчего кто-то получает все, а заслуги других принижают? Неужто у меня на лбу написано: «Опустите меня»? И как вышло, что в истории с «Хеймдаллем» революцию совершила я, а плоды пожали другие?!

Я не в претензии, понимаю, что научную основу проекта заложили задолго до меня. Куда мне до Эйнштейна, Дайсона, Ферма, Лопеза. Я к тому времени в четвертый или пятый раз сменила род деятельности — меня избрали Президентом человечества. Сто лет я руководила Обжитым космосом, хранила мир, понимание и… «Хеймдалль».

«Хеймдалль» — это квантовый артефакт. Основной принцип его работы заключается в концепции воздействия квантового состояния одной части Вселенной на квантовое состояние другой, одновременно, без потери времени.

Ученые называют это (о, вы спешите перевернуть страницу? Но прошу, будьте на сей раз снисходительны, ведь я рассуждаю о сущности Вселенной, в которой мы живем. Безразличным останется только вольвокс или лабораторная крыса) принципом цельности или запутанности. То есть характеристики двух систем, когда-либо взаимодействовавших друг с другом, оказываются взаимосвязаны. При этом не важно, какими расстояниями разделены упомянутые системы. А поскольку в Золотую Идиллическую эпоху до Большого взрыва все частицы нынешней Вселенной были перемешаны, то они и по сей день остаются элементами единого целого.

Вселенная расширяется, но связь между частицами не разорвать. Это как если разлучить близнецов после рождения, отдав их на воспитание в разные семьи. Дети останутся связаны эмпатически, если не телепатически.

Вот вам и лазейка в законе квантовой теории о том, что нет ничего быстрее света. Исключение гласит: информация передается мгновенно на любые расстояния, если это информация о квантовом состоянии двух некогда взаимосвязанных квантов.

Извлечь выгоду из этого знания можно, если умеешь манипулировать квантовыми состояниями частиц на обоих концах отрезка. Но знать надо лишь разницу между квантовым состоянием «А» и квантовым состоянием «В». Равняется она разнице между нулем и единицей. На этом же принципе зиждется механизм мгновенного обмена оцифрованными данными между удаленными компьютерами.

А уж когда контроллеры квантовых состояний налажены… расстояния попросту исчезают! Электронное письмо из Австралии будет доставлено по назначению в Африку в тот же момент, когда его отправили. То есть не быстро и даже не очень быстро — моментально. Не пройдет и миллисекунды. Без разницы, куда вы шлете письмо: хоть из Австралии в Африку, хоть из Лондона в другую галактику.

Звоните с планеты на планету по видеофону — трансляция пройдет безмалейшей задержки. Все благодаря «регулирующим квантовое состояние нанокомпьютерам», которые окрестили (а по правде, я окрестила) Квантовыми бакенами.

Одна загвоздка — эти бакены еще предстояло установить. Первый-то ладно, на Земле, но второй, удаленный, приходилось везти в нужную точку на другой конец галактики, образно выражаясь, в ореховой скорлупе.

Я первой осознала важность и ценность теоретической части квантовых коммуникаций, и разработка «Хеймдалля» стала величайшим моим достижением на посту Президента человечества. Плохо, что вся слава досталась техникам и астронавтам. Моя же роль… ну ладно, пропустим.

Для осуществления проекта «Хеймдалль» построили целый флот (признаюсь, построили еще до моего вступления на пост Президента). Каждый корабль — мобильная база колонистов с командой в пятьсот человек. Управлялись звездолеты нанокомпьютерами (у каждой программы имелась резервная копия, подстрахованная резервной копией); они несли по банку мужской спермы, семян всех видов земных растений и эмбрионов животных.

Первый корабль, «Мейфлауэр»,[10]погиб, столкнувшись с вихрем черного вещества. Об этом феномене мы даже не подозревали, пока он не убил пять сотен лучших представителей земной расы, чьи имена потом высекли на мемориальной плите на Ныо-Йорк-плаза; они навсегда останутся в моем сердце. И в учебниках истории.

Команда погибла, но корабль продолжал странствие. Термоядерные двигатели — настоящее произведение искусства — несли его вперед со скоростью в две трети световой.

Через пятьдесят лет «Мейфлауэр» остановился. Роботы-няньки разморозили несколько человеческих эмбрионов и заботливо вырастили новый экипаж, а другие роботы и наноботы собрали и запустили Квантовый бакен.