Чудовища и красавицы. Опасные сказки - Соман Чайнани

Последнее, что вы слышали об этих двух светловолосых малышах, – это то, что они свернули с лесной тропинки не туда, куда нужно, обгрызли ведьмин пряничный домик, за что их самих едва не испекли в пироге. Слышали вы эту историю? Конечно же, слышали. Эту полную предупреждений и нравоучений сказку очень, очень любят рассказывать своим детям занудные взрослые. Конечно, как же иначе им укротить, удержать под контролем свободолюбивый детский дух?

А ведь это не настоящая история Гензеля и Гретель.

Хотите узнать настоящую?

Тогда слушайте, хотя и эта история полна предостережений.

Правда, эти предостережения адресованы не детям.

Совсем не детям.

Итак, когда-то давным-давно в деревне под названием Бага-Пурана в пропахшем сладостями доме жили двое детей.

Все в округе знали этот дом, потому что это был дом Шакунталы, самой лучшей в стране, а может, и во всём мире, мастерицы печь сладости. Само собой, что двое её детей были самыми счастливыми в своей стране – а может, и не только в своей, – потому что могли самыми первыми пробовать все новые сладости перед тем, как те появлялись в кондитерской лавке. Детей звали Риши и Лакшми, это были брат и сестра, мальчик и девочка с коричневыми, покрытыми румянцем щеками и лёгким, весёлым нравом. Лакшми была девочкой рассудительной, любила всё планировать точно и заранее, а Риши всегда оставался смельчаком, готовым нарушить любые правила и предложить самую необычную идею. Так, дополняя друг друга, они помогали Шакунтале улучшать рецепты и даже придумывать новые, когда её ладу или джалеби казались им всем троим не совсем, как бы это сказать… правильными, что ли. Или, скажем так, неидеальными.

О, быть может, вы не знаете, что такое ладу? Это сладкие шарики из манной крупы, сахара и топлёного масла, в которые разные кондитеры добавляют кто изюм, кто кардамон или другие пряности, а то так и орехи кешью, например, или кокосовые хлопья, или мак… Да чего только они не добавляют в ладу! Ну а джалеби – это тонкие, хрустящие, свёрнутые колечком полоски сладкого теста, в который тоже добавляют и корицу, и ваниль, и прочие пряности. Вкусно – пальчики оближешь!

– Чего-то не хватает, – может сказать Лакшми, попробовав.

– Розовой воды? – предлагает Риши.

– Или капельки шафрана, – подумав, отвечает Лакшми.

– Этого мы не узнаем, пока не попробуем! – решительно засучивает рукава Шакунтала. Нужно заметить, что она, в отличие от большинства родителей в деревне, всегда доверяет чутью своих детей больше, чем своему собственному.

Днём Риши и Лакшми ходят в школу, а по вечерам до поздней ночи вьются возле матери, словно котята возле кошки, пока мать варит сливочные конфеты бурфи, печёт творожные шарики расмалай и пропитанные маслом гулаб джамун, чтобы её муж, Атур, вернувшись домой, попробовал их и застонал от удовольствия, потирая свой живот: «А-а-ах!»

Своей главной задачей Шакунтала считает заставить Атура не один раз произнести своё «А-а-ах!», а хотя бы два. Лучше – три. На следующее утро творения Шакунталы появятся в его лавке «Сладости Атура». Почему так, спросите вы? Почему печёт Шакунтала, а продаёт и всю славу присваивает себе Атур? Ну, знаете, так уж заведено тогда было, что женщина не может ни в чём быть лучше мужчин. А что, скажете, сейчас всё ещё не так кое-где?

Разумеется, все знали, кто делает сладости, которые продаются в лавке Атура, но принимали это как должное. Шло время, и год от года сладости Шакунталы становились всё вкуснее, всё изумительнее, и вскоре уже никто в Бага-Пуране не хотел больше ничьих других сладостей, особенно дети. С раннего утра возле лавки Атура уже выстраивалась очередь, а к полудню весь его товар был продан. Другие пекарни – а их было ещё несколько в деревне – одна за другой начали закрываться. Ничто не помогало их владельцам – ни скидки, ни даже бесплатные образцы на пробу. Никто не мог даже приблизиться в своём мастерстве к Шакунтале, потому что в свои сладости она не только добавляла сахар, но и вкладывала в них любовь, смирение и доброту, чтобы через сладости ещё сильнее укрепить свою связь с Риши и Лакшми, любимыми своими детками. Ну а что лавочники и пекари из Бага-Пураны? Да известно что. Ведь мужчины не могут сражаться честно, когда женщина начинает их побивать в чём бы то ни было. Вот и стали всё чаще, всё громче кричать в деревне, указывая на неё пальцами:

– Ведьма! Ведьма!

А потом, недолго думая, и суд над нею назначили.

– В чём вы обвиняете меня? – спросила судей Шакунтала.

– В том, что ты приманиваешь к себе детей своими сладостями, – отвечали ей судьи. – А зачем приманиваешь? Не для того ли, чтобы навредить им?

Вызвали свидетелей.

Риши и Лакшми, разумеется, принялись защищать мать, и в тот момент ход судебного разбирательства ещё можно было повернуть. Если бы и Атур встал на защиту своей жены, Шакунталу наверняка оправдали бы. Но не стал этого делать Атур, ему, видите ли, не нравилось, что все говорят о том, что это Шакунтала печёт сладости, которыми он торгует в своей лавке. Да, это, конечно же, правда, но она очень неприятна, и потому Атур молчит. Его молчание решает судьбу Шакунталы.

Её объявляют ведьмой.

Потом мужчины ослепляют Шакунталу, выколов ей глаза, и отводят далеко в лесную чащу, откуда она не найдёт пути назад.

Риши и Лакшми ищут мать ночь за ночью, год за годом, но безуспешно.

Она ушла, она пропала навсегда.

А спустя какое-то время их отец снова женится.

Её зовут Дивья Симла. Она намного моложе Атура и носит короткие платья, из-под которых торчат её костлявые ноги. Дивья Симла вообще выглядит так, словно никогда в глаза не видела сладкого, но она выдаёт себя за прекрасную мастерицу печь сладости, а ещё притворяется, будто любит детей Атура. Притворяется довольно долго, но как только становится женой Атура, сбрасывает с себя эту маску. Вскоре Риши и Лакшми понимают, что их отец женился на настоящей ведьме. На ведьме, которая презирает мужа, ненавидит его детей и заботится только о себе.

Нет для детской души ничего страшнее, чем ненавидящая этого ребёнка мачеха.

И следом неудачи обрушиваются на их дом одна за другой. Пекарня приходит в упадок, дети простужаются и болеют, туалет засорился, вода из крана не течёт. В доме теперь даже в знойные дни холодно, зябко, пахнет сыростью, затхлостью. Деньги, которые в своё время сумел скопить Атур, стремительно тают, почти все уходят на врачей и еду. Дивья Симла всё больше выходит из себя, сверлит детей своими глазками-буравчиками, разве только проклятий пока вслух не произносит.