Я выбираю быть твоей - Ольга Островская

Выглянув из комнаты, слышу шаги нескольких… куардов и замечаю, как мелкает вдалеке за поворотом на лестницу краешек юбки Жозелин. Однако стоит мне перешагнуть порог, тихонько закрыть за собой дверь и поспешно пробежать несколько метров по скрадывающему шаги ковру, по направлению к той самой лестнице, как оттуда доносится грохот, будто упало что-то, а потом ещё и рассыпалось.

— Осторожней! Уйди, бестолочь! Смотри, что ты наделала! — доносится до меня полный злости голос Эмари.

— Простите, сьера, — испуганно лопочет кто-то. Кажется, это та самая служанка, что вчера утром пыталась прорваться ко мне в комнату. Сегодня в голосе девушки звучит откровенная паника.

— Кьяри, отдай вещи сьеры Эмари Дварту и можешь быть свободна, — холодно чеканит Жозелин. — Дварт, будь добр, помоги сьере.

Слышу чьи-то поспешные удаляющиеся шаги. А сама невольно подхожу ещё ближе, пока не замираю в нескольких шагах от лестницы, так чтобы меня не видели. В голове прокручиваются, как в записи, услышанные слова. Вещи Эмари? Она уезжает?

— Стой на месте, Дварт! Я сама соберу свои украшения! — раздражённо отказывается от помощи любовница Рока.

— Как пожелаете, сьера, — звучит спокойный ответ, исполненный ровным мужским голосом. — Ваши чемоданы уже полностью погружены в карноту.

— Не сомневаюсь, — фыркает зло Эмари. — Представляю, как вы рады решению адамира. Особенно ты, Жозелин. Добилась-таки своего?

— Не понимаю, о чём вы, сьера, — с ледяным сарказмом отвечает Жозелин. — Я к решению адамира не имею никакого отношения. А вот ваша склонность брать на себя больше положенного определённо сыграла с вами злую шутку. Советую учесть этот опыт, когда найдёте себе нового покровителя.

Значит, действительно уезжает. Насовсем. И вот почему, от осознания, что Рок дал отставку своей аманте и теперь вроде как свободен, внутри трепещет что-то странное и подозрительно похожее на радость. Мне-то какая разница? Не должно быть никакой. Да и может она у него не одна такая аманте.

— Я вот одного не пойму, Жозелин, — елейным тоном произносит, судя по всему, уже бывшая любовница. — На что ты сама рассчитываешь? Он уже сделал стойку на эту плодовитую земную девчонку, а ты как была тенью при нём, так и останешься. Тебе, пустышке, даже роль его аманте не светит.

— Вам и не понять, сьера, — насмешливо хмыкает моя компаньонка. — Для этого нужно, как минимум, не судить по себе. Если вы закончили подметать юбками эту лестницу, позвольте вас проводить к вашему карноту.

Интересно, я сейчас действительно ощущаю давящую злобу Эмари, или мне, впечатлительной, только так кажется? По коже пробегают неприятные мурашки, и я, двигаясь как можно более осторожно, начинаю тихо отступать, стараясь не шелестеть пышной юбкой очередного платья. К моему облегчению с лестницы доносятся удаляющиеся шаги, но я всё равно возвращаюсь в комнату сохраняя максимальную осторожность.

А закрыв дверь, прислоняюсь к ней, пытаясь унять бешенное сердцебиение. Вот это удачно сходила на разведку, называется. М-да. Понять бы ещё, что всё это значит.

Земная и плодовитая, это я надо полагать. Сделал стойку, значит? На меня? Серьёзно? Или это в Эмари ревность говорит? Вполне может быть, на самом деле. А если нет, то в каком смысле стойка имелась в виду? Неужели как на потенциальную любовницу?

Невольно вспоминаю вчерашний визит Рока… Поцелуй… прикосновения. Телом пробегает чувственная дрожь, сосредотачиваясь трепещущим теплом внизу живота. Какова вероятность, что вслед за поцелуями с меня потребуют большего? И что мне делать тогда? Особенно с учётом того, что на одну вескую причину для отказа только что стало меньше. Ос-собенно с учётом того, что от одной мысли о Роке, телом бегут горячие мурашки возбуждения. И не приструнить их никак.

Хотя, если разобраться, рано я бью тревогу. Нет, ну правда. Может и не собирается он ничего такого делать и предлагать. Да и Эмари отправил прочь точно не из-за меня. Тут я иллюзий не питаю, да и слова Жозелин на это намекают. Вот не вводит меня в заблуждение та, можно сказать, мягкость, с которой адамир отнёсся ко мне. Властная жёсткость Рока чувствуется буквально на физическом уровне. Этот мужчина точно не тот, ко позволит нарушать его приказы и правила. в его же доме А Эмари в чём-то явно проштрафилась, позволив себе лишнее, вот и поплатилась потерей покровителя. И я тут совершенно не при чем. Разве что моё присутствие спровоцировало ревнивую женщину. Но уж точно не повлияло на решение адамира.

А значит, прекращаем себя накручивать и решаем проблемы по мере их поступления. Сейчас вот явно надо закончить завтрак. Малыш проголодался. А потом пойти наконец погулять. Теперь-то я знаю, почему Жозелин рекомендовала сделать это после обеда.

Жозелин явилась спустя часа три, наверное. Зашла вся такая невозмутимая, но мое воображение, или чутьё — тут ещё разобраться надо — живо нарисовало глубокую степень удовлетворения в ее эмоциях. Я за это время успела тщательно изучить свою комнату, полюбоваться видом с окна, прикинуть какие тона бы смешала, чтобы добиться такого же оттенка, как небо за стеклом, полежать, пялясь в потолок, прокручивая всё тот же прослушанный разговор и представляя, что скажет, или сделает Рок, когда придёт ко мне снова. И да, я успела известись от скуки. Но выходить больше не стала. Стоило мне об этом подумать, так отчего-то тревожно становилось, что я отбрасывала эту мысль, находя очень весомые аргументы, почему этого не стоит делать.

Вот и сейчас, смотрю на свою компаньонку, понимаю, что она собирается предложить, и на душе начинают кошки скрести. Тихо шифером шурша… едет крыша, да-да. Печально. Воздух нам с малышом нужен, значит придётся побороть свои необоснованные тревоги и отправиться этим воздухом дышать.

— Готовы к прогулке, сьера? — ровным тоном интересуется Жозелин, подтверждая мои предположения.

— Да, конечно, — поднимаюсь я с кресла у окна, в котором провела последнюю четверть часа.

— Тогда рекомендую надеть пальто. Сегодня прохладно. И тёплые ботинки.

— Хорошо, — о том, что у меня и пальто и ботинки теперь имеются, я уже знаю, поскольку в гардероб тоже успела заглянуть от нечего делать. Ну ладно, не только от нечего делать. От гложущего любопытства, того самого женского, тоже.

Заглянула, и поняла, что самое необходимое в интерпретации Жозелин — понятие обширное и многочисленное. Даже представить не берусь, сколько на все эти вещи потрачено. И почему. Невозможность отказаться от содержания неприятно царапает изнутри, несмотря на совет Рока воспринимать это, как помощь властей. Слишком уж личным воспринимается его участие в моей жизни, слишком уж я зависима от него. Но выбора у меня всё равно нет. Моему ребёнку нужен этот мужчина, как бы я к нему не относилась. И одежда с обувью тоже нужны, так что придётся свою гордость подвинуть немного.

— Жозелин, а в замке имеется библиотека? — интересуюсь, обуваясь в новые ботиночки. Красивые, изящные и совершенно в пору. И как она угадала? Мерку с меня спящей снимала?