Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

28 октября Михалкова и Эль-Регистана снова вызвали в Кремль для новых переделок текста гимна.

Сергей Михалков:

«На часах 22 часа 30 минут…

За длинным столом в каком-то напряжённом молчании сидят “живые портреты”: Молотов, Берия, Ворошилов, Маленков, Щербаков… Прямо против нас стоит с листом бумаги в руках сам Сталин. Мы здороваемся:

– Здравствуйте, товарищ Сталин!

Сталин не отвечает. Он явно не в духе.

– Ознакомьтесь! – говорит Сталин. – Нет ли у вас возражений? Главное, сохранить эти мысли. Возможно это?

– Можно нам подумать до завтра? – отвечаю я.

– Нет, нам это нужно сегодня. Вот карандаши, бумага, – приглашает нас к столу Сталин.

Мы садимся против “живых портретов”».

Михалков и Эль-Регистан всё, что от них просили, исправили и снова вылетели на фронт. Но там Михалкова вдруг вновь разыскали и сказали, что его по телефону разыскивает Клим Ворошилов.

Сергей Михалков:

«Дозваниваюсь до Ворошилова, слышу в трубке: “Товарищ Сталин просит у вас узнать, можно ли изменить знак препинания в такой-то строке?”Естественно, я не возражал».

В декабре 1943 года состоялось окончательное утверждение гимна Советского Союза. В качестве музыкального сопровождения текста, принятого членами политбюро, была избрана мелодия «Гимна партии большевиков» композитора Александра Александрова. На банкете, устроенном в честь этого события, Сталин, по словам Сергея Михалкова, сказал.

«Сталин (обращаясь ко всем). – Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич

Александров создал в своё время музыку Гимна партии большевиков, которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу.) Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова больше подходит по своему торжественному звучанию. Это – гимн могучей страны, в нём отражена мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков, нам, видимо, надо принять постановление Савнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?»

Команду работникам радио дать, конечно же, успели. И в ночь на 1 января 1944 года новый гимн страны был исполнен по всесоюзному радио.

Тем временем здание на московской улице Большая Ордынка, в котором располагался театр Замоскворецкого района, передали Малому театру и в нём разместили его филиал. 1 января 1944 года здесь дали спектакль по пьесе Островского «На бойком месте», а 25 января состоялась премьера спектакля «Инженер Сергеев», о котором 24 марта газета «Труд» поместила рецензию:

«Драматург создал привлекательный образ инженера-па-триота, всей душой преданного народу, не щадящего своей жизни для победы над ненавистным врагом. Несли инженер Сергеев оказался в центре пьесы, то в такой же степени С.Межинский, прекрасный исполнитель роли Сергеева, оказался в центре спектакля. Взоры зрителей устремлены на него с первой минуты…»

Актёр Малого театра Геннадий Сергеев:

«После премьеры мы поехали к Меркулову на банкет… Принимал он нас хорошо, хлебосольно. Поил, кормил, произносились речи… Такой широкий приём, конечно, удивил… Таких деликатесов, как на том приёме, я не видел больше никогда. Странно это было. Война шла всё-таки. Но все промолчали. Даже друг другу ничего не сказали. Странно было».

Сергей Угаров приводит такой разговор вождя с начальником генерального штаба Красной армии:

«Уже в 44-ом году Сталин, тот ещё иезуит, спросил у маршала Василевского:

– Товарищ Василевский, вы своим родителям помогаете?

– Никак нет, товарищ Сталин, не помогаю, – поспешно ответил маршал. – Я отрёкся от них ещё в 26 году – отец был священнослужителем, из-за этого меня не принимали в военное училище».

В 1944 году Сельвинский «настоящие» и «высокохудожественные» стихи сочинил, увенчав их прозаической фразой:

Трудно сказать, что больше подействовало на кремлёвских кураторов, то ли сами славословия в адрес вождя, то ли обращение к нему «на ты», но Сельвинского после этих стихов в армию вернули, и он продолжил воинскую службу в звании подполковника.

Летом 1944 года супругов Зуб ил иных отозвали из Соединённых Штатов в Москву, и они вновь стали Василием и Елизаветой Зарубиными. Василию Михайловичу вскоре было присвоено звание комиссара госбезопасности, а Елизавета Юльевна стала подполковником. За добытые и доставленные в Советский Союз атомные секреты оба были награждены высокими правительственными наградами.

Спектакль «Инженер Сергеев» продолжал идти в филиале Малого театра с довольно большим успехом. И Всеволод Меркулов стал подумывать об экранизации пьесы. Для этого он вместе с кинорежиссёром Львом Кулешовым принялся писать киносценарий.

А известный эмигрант Василий Витальевич Шульгин, бывший член Государственной думы царской России, принимавший отречение императора Николая Второго, продолжал жить в оккупированной германскими войсками Югославии, но немцев считал врагами и, как он сам потом вспоминал, «…ни с одним немцем за всю войну мне не удалось сказать ни одного слова». Когда его сын Дмитрий, работавший в Польше, прислал отцу документы, которые давали ему возможность выехать в одну из нейтральных стран, Василий Витальевич никуда не поехал – заявление на эту поездку необходимо было завершить словами «Хайль Гитлер!», а Шульгин не пожелал сделать это «из принципа».

Тем временем советские войска вошли в Югославию. В декабре 1944 года сотрудники «Смерша» (энкаведешного воинского подразделения «Смерть шпионам») обнаружили и задержали Шульгина. Его доставили в Москву, где 31 января 1945 года был оформлен его арест как «активного члена белогвардейской организации “Русский Общевоинский Союз”».

В феврале подошла к концу жизнь Осипа Максимовича Брика.

Аркадий Ваксберг:

«22 февраля 1945 года на лестнице дома в Спасопесковском переулке, возвращаясь домой после работы, внезапно скончался Осип. Квартира была на пятом этаже, без лифта, – больное сердце не выдержало этой ежедневной нагрузки. Он рухнул на втором, и Жене с Катаняном пришлось волочить его по ступеням на пятый. Доволокли они уже бездыханное тело».

Здесь Аркадий Ваксберг ошибся – квартира Бриков была не на пятом, а на седьмом этаже.