Veritas - Рита Мональди

Значит, кто-то лгал или, по меньшей мере, не выполнял свои обязательства как следует. Почему? В первую очередь потому, что не хватало «полной гармонии» во взаимоотношениях Иосифа с министрами его отца, кроме того, из-за «некоторой доли зависти», заставлявшей министров Леопольда «относиться с недоверием к министрам старшего сына», то есть министрам Иосифа. Последние же были убеждены, что единственная возможность «спасти Австрийский дом от окончательного упадка» заключается в том, чтобы «дать Римскому королю проявить свои выдающиеся способности и таланты». Если бы отношения изменились, то последовало бы решающее для страны изменение курса, а для этого было необходимо, чтобы звезда Иосифа засияла по-настоящему, так, как это было после взятия Ландау в 1702 году.

Шпаннагель, год рождения которого неизвестен, но умер он, вероятнее всего, в 1746 году (Иг. Фр. В. Мослер. История королевской и императорской придворной библиотеки в Вене. Вена, 1835, с. 148), был современником Иосифа. Будучи свидетелем большинства событий, о которых сообщает, он мог цитировать их по рассказам очевидцев или устным свидетельствам. Однако с наибольшей точностью он цитирует (код. 7713, с. 124–126; приложение к 5-й книге – письмо Z) первоисточники, которые он сам передавал императору: письма, которые адресует князь Зальм, старый воспитатель Иосифа, в первые месяцы 1703 года графу Синцендорфу. Здесь в открытую говорится о «дурных планах правительства», указывается на «крайнюю необходимость» смены министров и на то, как важно заменить их «способными, достойными доверия людьми с незапятнанной репутацией», «которые изменят ситуацию и положат конец злоупотреблениям». Зальм недвусмысленно добавляет: «С учетом коварства нынешнего правительства по отношению к Римскому королю я не могу, и говорю Вам это совершенно откровенно, советовать королю присоединяться к кампании».

Итак, это правда, что Иосиф, как говорит воспитатель семьи Карла VI, стал жертвой «дурных планов» или, попросту говоря, зависти. Поэтому ему было отказано в том, чтобы отправиться на войну, то есть снова завоевать славу.

Карлу не понравилась биография «Иосифа Победоносного, короля и императора Рима, короля Венгрии и Богемии и эрцгерцога Австрийского». Уже вскоре начались переговоры: Карл предлагает Шпаннагелю через своего канцлера сокращения (код. 8483, карт. 280–286), причем в той части, где приведены причины того, почему Иосифу помешали лично отправиться на фронт во время кампании 1703 года. Шпаннагель смог реконструировать эту историю не в последнюю очередь благодаря предоставленным императором документам, которые он приводит в приложении. Он мужественно отклоняет исправления своего текста императором, поскольку полагает, что это нанесет ущерб полноте текста. Советам он будет следовать только тогда, когда его работа будет закончена.

Однако императору мешают и другие детали. Историк должен извиниться зато, что «двусмысленно» описал воспитание Карла (код. 8434, карт. 297 лицевая сторона – 298 лицевая сторона). Причем обвинение не соответствует действительности, он назвал его «скромным», но абзац подлежит немедленному исправлению. И, пользуясь случаем, Шпаннагель напоминает о том, что все еще ждет документов, которые запрашивал для того, чтобы иметь возможность описать юность нынешнего императора.

Быть может, Шпаннагель слишком смел, слишком торопится заняться неудобными темами, и, быть может, он действительно нечаянно оскорбил его величество. Зерно зависти всегда приносит всходы: все заканчивается тем, что император так и не примет историка и его биография так и останется неопубликованной. Рукопись все еще ждет своего издателя; возможно, однажды в Италии кто-нибудь примет в печать итальянский текст.

Шпаннагель начинает писать на латыни также историю правления Карла, вероятно, чтобы угодить нынешнему императору. Однако работа остается незаконченной, при этом число страниц, посвященных брату Иосифа (см.: Сюзанна Пум. Биография Карла VI. Написанная Готфридом Филиппом Шпаннагелем. Ее ценность как исторического источника. Неопубликованная диссертация. Вена, 1980), до смешного мало. Историку, любившему Иосифа, трудно оценить Карла.

Цензурная деятельность наследника Иосифа Победоносного на этом не закончилась. Уже в 1715 году, спустя четыре года после смерти Иосифа, Карл сделал необычный шаг: он поручил двум придворным чиновникам просмотреть всю корреспонденцию своего отца Леопольда и своего покойного брата, которая хранилась в письменных столах и другой мебели. Тщательный осмотр продолжался почти четыре месяца (с 28 января по 20 апреля и с 26 августа по 19 сентября).

Получив наконец список всех документов, Карл приказал большую часть из них сжечь. Страница за страницей он лично отметил, какие бумаги не должны сохраниться, и в первую очередь все, что представляет личный и семейный интерес. В Венском государственном архиве еще хранится точный протокол сортировки с замечаниями Карла (Австрийский государственный архив, записи семейных состояний, коробка 105, № 239). Среди личных бумаг Иосифа, которые внесли в список чиновники, встречается довольно большое количество писем и мемуаров, касающихся Ландау: ictu oculi[121]можно видеть, насколько важен был для молодого повелителя двойной баварский триумф. К числу сожженных документов принадлежат дюжины писем, которыми обменивались Иосиф и Карл, братья и отец, а также их супруги, кроме того, в списке присутствует множество других писем, содержание которых не оговаривается. В личной корреспонденции на полях можно даже встретить такое замечание: «Сжечь, чтобы ничто подобное не стало достоянием общественности».

Почему такое количество документов никому не было нужно на протяжении четырех лет? (Это тем более странно, что в протоколе даже упоминается существование драгоценностей, обнаруженных среди забытых писем.) Какая таинственная сила подвигла Карла на то, чтобы уничтожить такое количество уникальных семейных воспоминаний? Скрывалась ли в письмах правда о взаимоотношениях между двумя братьями? Или, быть может, предательская информация, касающаяся смерти Иосифа? Приказ Карла о сожжении навсегда делает ответ на этот вопрос невозможным.

Известие о прибытии в Вену в начале апреля некоего Милани, которое трубочист с удивлением обнаруживает в газете, ни в коем случае не является выдумкой. На странице 4 «Виннерише Диариум» от 8 – 10 апреля 1711 года пишет: «Шоттентор… господин Милани / императ. почтмейстер / прибыл из Италии / направляется в почтамт». Любой может проверить это в Венской национальной библиотеке в ратуше, точно так же, как и все остальные цитаты из газет того времени.

По случайному совпадению Атто Мелани и Иосиф I оба похоронены в церкви босоногих августинцев: в Вене это Августинеркирхе, в Париже – церковь босоногих августинцев Нотр-Дам-де-Виктуар. Надгробный памятник Атто в Париже (работа флорентийца Растрелли, как верно отмечает трубочист) увидеть уже нельзя, вероятно, он был разрушен во время революции 1789 года. Бренные останки Мелани, таким образом, потеряны навеки, быть может, во время революционных волнений их выбросили в Сену, как и многие королевские головы Франции, включая трупы Мазарини и Ришелье. В Пистойе, в капелле Мелани внутри церкви Сан-Доменико, тем не менее, можно увидеть копию надгробного камня. На кенотафе в Пистойе находится единственный сохранившийся портрет Мелани, хотя их было много: бюст в одеждах аббата, гордый взгляд, на подбородке – дерзкая ямочка. Авторы публиковали его в первый раз в изданном ими первом томе «Secreti dei conclavi» (Амстердам, 2004; рус: Тайны конклавов. Штутгарт, 2005).