Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Гражданская война еще не закончилась, а Ленин вернулся к идеям индустриализации. Он увидел в них не столько экономический, сколько грандиозный политический проект, позволяющий предложить людям захватывающую перспективу и начать прокладывать дорогу в коммунизм. И тут подвернулся старый приятель Кржижановский. Прочтя в «Правде» 23 января 1920 года его статью «Задачи электрификации промышленности», Ленин тут же направил послание: «Великолепно… Я думаю, подобный “план” – повторяю, не технический, а государственный – проект плана, Вы бы могли дать. Его надо дать сейчас, чтобы наглядно, популярно для массы увлечь людей ясной и яркой (вполне научной в основе) перспективой: за работу-де, и в 10–20 лет мы Россию всю, и промышленную и земледельческую, сделаем электрической». Уже 2 февраля Ленин на сессии ВЦИК предложил:

– Мы должны провести… резолюцию, предлагающую ВСНХ и Комиссариату земледелия в соглашении между собой выработать проект по вопросу об электрификации России…

Ленин доказывал: «Завершение электрификации явится первой важной ступенью на пути к коммунистической организации экономической жизни общества. Вся наша промышленность получит энергию от общего источника, способного снабжать в одинаковой степени все ее отрасли. Это устранит непроизводительное соперничество в поисках топлива и создаст прочную экономическую основу для предприятий обрабатывающей промышленности, без чего мы не можем надеяться достичь такого уровня обмена продуктами первой необходимости, который бы соответствовал принципам коммунизма». В ноябре 1920 года Ленин в подмосковной деревне Кашино запустил первую сельскую электростанцию. После этого стали говорить о «лампочке Ильича» – лампе накаливания, впервые появившейся в сельской местности.

И масштабы электрификационных планов растут. В декабре 1920 года Ленин внушает Кржижановскому: «Электричество надо пропагандировать… Для этого надо теперь же выработать план освещения электричеством каждого дома в РСФСР. Это надолго, ибо ни 20 000 000 лампочек, ни проводов и проч. у нас долго не хватит. Но план все же нужен тотчас, хотя бы и на ряд лет».

Ленин поручил выработать перспективный народнохозяйственный план – специально созданной Государственной комиссии по электрификации России (ГОЭЛРО) во главе с Кржижановским. Тот напишет: «Лишь поддержка, неусыпная внимательность, непрерывный дружеский совет и подбадривание ВИ обеспечивали работы Государственной комиссии по электрификации, которой удалось в 9-месячный срок и с общим расходом самых ничтожных средств (при работе около 200 ученых мы в общей сложности потратили не более 30 000 руб.) составить для VIII съезда Советов известный доклад об электрификации РСФСР»2067.

На этом съезде в неосвещенной Москве и в неотапливаемом Большом театре Ленин произносит знаменитое:

– Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны.

Но Ленин уже увидел в ГОЭЛРО нечто большее. 6 ноября он писал Кржижановскому: «Собственно говоря, ГОЭЛРО и должно быть единым плановым органом при СНК». Ленин скажет на VIII съезде Советов: «Конечно, это – план лишь приблизительный, первоначальный, грубый, с ошибками, план “в порядке первого приближения”, но это настоящий научный план»2068. И там же убеждал Кржижановского, что «придется немедленно сесть за дальнейшую работу уточнения, усовершенствования этого плана. Поэтому уже в начале 1921 года он настаивал, чтобы группа работников, потрудившихся над планом электрификации, немедленно перешла ко второму этапу своей работы. Таким образом зародилась идея Госплана, и ВИ не только обсуждал первоначальный набросок проекта организации Госплана, но и кандидатуру каждого из лиц, выдвигаемых мною в члены Госплана»2069.

Так возник орган планирования развития народного хозяйства – Государственная общеплановая комиссия (Госплан). С планом ГОЭЛРО дело шло медленно. В июле Ленин писал: «И, главное, засадить 70 % членов Госплана за работу по 14 часов в сутки (пусть наука потерпит: пайки дали хорошие, надо заставить работать)»2070. План ГОЭЛРО окончательно был утвержден на IX съезде Советов в декабре 1921 года. Он был рассчитан на 10–15 лет и предусматривал строительство 30 районных электростанций общей мощностью 1750 мВт. Проекты трех электростанций, – Каширской, Шатурской и Волховской – существовали еще до революции. Они и стали первыми. План ГОЭЛРО будет в целом выполнен к началу 1930-х годов, во времена его наследников – первых пятилеток.

Революция вздыбила Россию. Уже после Февраля 1917 года стремительно исчезали понятия об авторитете власти, рефлексы повиновения, растворялись правовые и религиозные нормы. Мораль войны переходила на все отношения в обществе, сделав насилие основным способом действия. Исчезало понятие собственности, преступность приняла небывалые прежде масштабы. Страна переставала работать. Появилась совершенно не характерная для традиционной России половая распущенность, аллегория революции как «гулящей девки на шальной солдатской груди» не была преувеличением.

Гражданская война лишь предельно добавила к общественной деградации. Питирим Сорокин с горечью констатировал: «Не убийца – стал убийцей, гуманист – насильником и грабителем, добродушный обыватель – жестоким зверем… Три с половиной года войны и три года революции, увы, “сняли” с людей пленку цивилизации, разбили ряд тормозов и “оголили” человека… Жизнь человека потеряла ценность. Моральное сознание отупело. Ничто больше не удерживало от преступлений. Рука поднималась на жизнь не только близких, но и своих. Преступления для значительной части населения стали “предрассудками”. Нормы права и нравственности – “идеологией буржуазии”». В Москве, которая избежала непосредственных военных действий, по сравнению с 1914 годом количество краж выросло в 3 раза, грабежей – в 8 раз, убийств выросло – в 10 раз, вооруженных грабежей – в 285 раз2071.

Читая Ленина, диву даешься, как мало он размышлял о смысле бытия, добре и зле, морали и нравственности, ценностях. Для него они были самоочевидны, предельно приземлены и вписаны в схемы классовой борьбы. Традиционные человеческие ценности, воплощенные в заповедях основных религий и ведущих философских учений, Ленин отрицал наотмашь.

Луначарский подмечал: «Он ужасно не любил сентиментальности, и чрезвычайно редко из его уст не только в порядке официальном и публичном, но даже интимном, замкнутом слышались какие-нибудь фразы, имеющие моральный смысл, говорящие о любви к людям, к их будущему, об эмоциональных стимулах поведения»2072. Мстиславский писал: «Перед разгоном Учредительного собрания был разговор с Лениным группы членов ЦК левых эсеров. Спиридонова говорила очень возбужденно: сказала что-то про “хулиганство” и упомянула о морали. Ленин сейчас же поднял брови:

– Морали в политике нет, а есть только целесообразность»2073.

Редкий случай развернутых рассуждений на этот счет – в речи на III съезде комсомола в октябре 1920 года.

– В каком смысле отрицаем мы мораль, отрицаем нравственность? В том смысле, в каком проповедовала ее буржуазия, которая выводила эту нравственность из велений бога. Мы на этот счет, конечно, говорим, что в бога не верим, и очень хорошо знаем, что от имени бога говорило духовенство, говорили помещики, говорила буржуазия, чтобы проводить свои эксплуататорские интересы… Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата.