Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

Ракким имел множество правительственных наград, однако постоянным приглашением в местный бар гордился ничуть не меньше любой медали. Впервые Коларузо привел его сюда три года назад. Прозвучало много разных слов, в том числе и обидных, но бывший фидаин сохранял хладнокровие, а Коларузо до повышения по службе пользовался непререкаемым авторитетом. И сейчас, по прошествии трех лет, Ракким оставался единственным мусульманином, имевшим право входить сюда, правда, отец Джо лишь недавно наконец-то перестал бросать в мусорное ведро использованный им бокал.

— Служба безопасности не слишком благожелательно отнеслась к моей попытке влезть в ее расследование. — Коларузо принялся наматывать на вилку следующую бухту спагетти. — А я им сказал, что даже если аль-Файзал — их клиент, убойный отдел все равно обязан вмешаться, если какой-то хрен в черном халате убивает местного жителя. — Макаронный шар становился все больше и больше, но он не прекращал вращать вилку. — Мы согласились не соглашаться.

— Спасибо.

— Рано благодарить. Пока мне удалось добиться лишь того, чтобы твое имя нигде не упоминалось. — Коларузо отправил макаронный шар в рот. — Эти два неопознанных трупа. Коронер сказал, что впервые в жизни видит людей, убитых подобных способом. Он вел себя так, словно столкнулся с чем-то особенным.

— Мне просто повезло.

— Конечно повезло. — Коларузо протянул Раккиму карманный компьютер с изображениями. — Кстати, патологоанатома заинтересовало еще кое-что. Иглтон умер потому, что ему свернули шею, только обычно это не приводит к такой потере крови.

Ракким проглядел снимки, сделанные на месте преступления. Внимательно рассмотрел валявшийся на полу труп хозяина магазинчика в рубашке, залитой кровью из ноздрей.

— Никаких других телесных повреждений, только след от удавки на горле. — Очередная макаронина стремительно уползла в рот Коларузо. — Мне кажется, док считает, что тот, кто убил Иглтона, прежде слегка позабавился с ним живым.

— Аль-Файзал пробыл в лавке не так уж долго. — Ракким увеличил изображение шеи покойника и разглядел две симметрично расположенные вмятины.

— Да, я тоже заметил. — Коларузо вытер губы. — В последний раз видел подобные отметины, когда поступил на службу. Судя по всему, у «черных халатов» завелся свой бомбейский душитель.

Ракким кивнул. Он знал этот старый полицейский термин, частично расистский, частично просто безграмотный. Лучших душителей обучали в Северной Африке, по крайней мере по его сведениям. Ему не приходилось встречаться ни с одним из них, однако результаты их работы бывший фидаин видел не раз. Если Тарик владел подобным мастерством, становилось понятно, почему он вел себя так спокойно, увидев одинокого преследователя.

— Неужели то, за чем аль-Файзал приходил к Иглтону, могло быть настолько важным, что даже бомбейскому душителю понадобилась охрана? — пробормотал детектив.

— Сообщу, когда узнаю. — Ракким вернул компьютер. — Как дела у Энтони-младшего?

— Сам знаешь, как у него дела. — Коларузо закатал рукава рубашки, обнажив мускулистые предплечья. — Только не говори, что твои друзья фидаины тебе ничего не сообщают.

— Я слышал, его не допустили к обучению по программе воинов-теней.

— Ну и хорошо, если хочешь знать мое мнение. — Сыщик взял с тарелки горячую колбаску и откусил солидную часть. — Он, конечно, был разочарован, но мне не нравится сама мысль о том, что младшего могут послать в Библейский пояс, вооруженного только собственным членом.

— У него был бы нож.

Коларузо сыто рыгнул.

— Тем не менее ему пришлось бы действовать в одиночку, как приходится действовать всем вам. — Он медленно пережевывал мясо, тщетно ожидая ответа. — Только один из тысячи становится фидаином, и только один из тысячи фидаинов способен пройти полный курс обучения воина-тени. Я прав?

— Пожалуй, прав.

— А я всего лишь хочу, чтобы он вернулся домой целым, а не по частям.

— Младший — отчаянный парень.

— Слишком отчаянный. Такие погибают первыми.

— Трусы тоже погибают, причем достаточно часто.

Чернокожий полицейский и его белый приятель громко подпевали у стойки Сэму Куку,[3] путая слова песни «Ты приводишь меня в восторг», пока отец Альберто не высунулся из кухни и не велел им заткнуться.

Коларузо опустил взгляд на чашку.

— Он меня беспокоит.

— Меня тоже. — Бывший фидаин помедлил. — Энтони-младший произвел сильное впечатление во время последней кампании на Аляске. Особенно невероятной отвагой, как я слышал. Генерал Кидд лично поручил ему командовать ударным отрядом.

Коларузо нахмурился.

— Это большая честь, — объяснил Ракким. — Ты должен гордиться своим сыном.

— Фидаин существует для того, чтобы служить и умирать. Его ждут небеса, где семьдесят девственниц будут кормить его вишнями и гранатами? — Энтони стукнул чашкой по столу, забрызгав пальцы вином. — Лично я в этот бред не верю. А ты веришь?

Ракким заметил сеть лопнувших кровеносных сосудов на носу и щеках детектива.

— Рикки, я задал тебе вопрос.

— Я верю в то, что мы должны поступать так, будто бы Аллах наблюдает за нами и ему не все равно, — тихо произнес бывший фидаин. — Верю, что вести себя надо так, словно рай ждет добродетельных и смелых, а те, кто во имя его творит зло, будут гореть в аду.

— Это и есть твой ответ? Все, чем ты можешь меня обнадежить? — Коларузо покачал головой. — А Энтони-младший относится к первым?

— Несомненно.

— Его мать каждый день зажигает свечи в соборе Святого Марка за здравие сына. А я перебираю четки, прежде чем заснуть.

— Тоже не повредит.

— А ты что об этом знаешь?

— То же, что и ты. Ничего.

Они чокнулись. Коларузо опорожнил чашку, Ракким допил вино из стакана.

— Вряд ли тебя можно назвать истинным мусульманином.

— Это все из-за моих друзей.

Коларузо пристально посмотрел на него.

— Что тебя беспокоит? — Он прищурился, и взгляд его сделался неподвижным. Именно благодаря ему детектив добился тысячи признаний. — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Хочу попросить тебя об услуге.

— Когда люди просят меня об услуге, они хотят, чтобы я аннулировал штраф за стоянку в неположенном месте. Или просят порекомендовать адвоката с повременной оплатой. — Коларузо провел по тарелке кусочком хлеба, собирая соус. — Что-то подсказывает мне, будто у тебя возникла проблема посерьезнее.

— Мне придется уехать на пару-тройку недель. Может, больше. — Ракким скользнул глазами по паре офицеров из полиции нравов. Они только что вернулись из района порта и демонстрировали приятелям последний шедевр голографической порнографии, испускавший розовый мерцающий свет. — Я хочу, чтобы ты позаботился о Саре и Майкле.