Made in France - Жан-Марсель Эрр

Вы встречали у него кого-нибудь? Знаете, с кем он поддерживал отношения?

— Я никого у него не видел, — помотал головой Феликс. — Эмиль говорил, что у него нет ни родных, ни друзей. Судя по всему, он много лет жил затворником.

— Много лет? — удивился Шлокофф. — Он что же, скрыл от вас, что некоторое время назад находился в нашем заведении?

— Где? В "Приюте Святого Луки"? — поразился Феликс.

— Он провел у нас пять лет, — подтвердил Шлокофф.

— Вот так новость!

— Он покинул нас четыре месяца назад. Ушел, никого не предупредив.

— Четыре месяца?

— Да. Как раз после двойного убийства Фрикотенов.

*

Симона и Эме Фрикотен лежали в обнимку на кровати. Он — в длинном пальто и светлой шляпе с черной лентой, она — в клетчатом пальто и берете. На противоположной стене — афиша фильма "Набережная туманов", на которой Жан Габен и Мишель Морган не отрываясь смотрят друг на друга. Видеомагнитофон прокручивал знаменитую сцену из фильма, в которой Габен своим незабываемым голосом говорит героине: "А знаешь, у тебя красивые глаза".

Симона и Эме лежали с закрытыми глазами, спокойные и безмятежные. У каждого на правой руке — след укола.

*

— Так вы думаете, что убийца — Эмиль? — спросил Феликс.

— Он многое знал, и это подтверждает сценарий, — ответил Галашю. — Допустим, он и в самом деле предсказал исчезновение Маринетты Шамину, но сам скончался за несколько часов до нее. Если он и замешан в этом деле, то не он один. У него есть сообщник. И он пока еще на свободе.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— У нас несколько ниточек, но подробнее я вам сказать не могу. Ваша задача — сосредоточиться на кинематографическом аспекте убийств.

— Постараюсь.

— Я на вас рассчитываю. Кстати, вы собираетесь на похороны Эмиля?

— Да, а почему вас это интересует?

— Мы поедем с вами. Похороны — это всегда поучительно.

*

Маринетта Шамину лежала на кровати в просторной зеленой тунике и белокуром парике. Над головой — сверкающий пластмассовый обруч, изображающий нимб. По бокам — два белых крыла из ваты. На противоположной стене — афиша телесериала "Ангел-хранитель Жозефина". Видеомагнитофон показывал сцену, в которой Мими Мати использует свои волшебные способности, чтобы прийти на помощь симпатичному белокурому парнишке, который поранил пальчик, лепя куличики из песка.

Перед Маринеттой — целая вечность. А на заднице — след укола.

*

Эрнест Галашю решительно поднялся на ноги, и Феликс последовал его примеру. Монро, Габен, Морган, Мими Мати, перебирал он в уме. Какая между ними связь? Монро, Морган… Э-э… Габен, Мати… Ну конечно же! Это очевидно!

— Нашел! — крикнул Феликс. — Они все блондины!

— Что? — сердито обернулся Галашю, который терпеть не мог бьющего через край энтузиазма в трех сантиметрах от своего уха.

— Актеры, которых выбрал убийца! Они все — блондины! В кино все серийные убийцы — фетишисты. Так вот, у нашего пунктик — блондины.

Галашю и Шлокофф переглянулись. А вдруг, против всякого ожидания, Феликс действительно…

— И как вы это прокомментируете? — поинтересовался инспектор.

— Очень просто! Либо он ненавидит актеров-блондинов и хочет их всех поубивать, либо он их обожает и своими мизансценами воздает им честь. По-моему, убийца — блондин.

Феликс сделал паузу, вдохнул поглубже и быстро, пока не испарилось вдохновение, протараторил:

— Или он — брюнет, мечтающий стать блондином. Или — лысый.

— Любопытная версия, — оценил Галашю. Спокойствие давалось ему с трудом. — Чувствую, вы принесете нам неоценимую пользу. Знаете что? Давайте договоримся так. Как только вас озаряет новая идея, вы сообщаете мне ее по электронной почте. О’кей?

— Никаких проблем!

— Вот и ладушки. Ну, поехали.

Феликс уносил с собой русского хомяка, полученного в дар от Шлокоффа за содействие в расследовании. Виржиль, направляясь к выходу, посвистывал: под рубашкой он спрятал енота-полоскуна. Замыкал шествие Эрнест. На самом пороге профессор схватил его за руку.

— Вы все еще считаете, — шепотом спросил он, — что этот парень — тот, кого мы ищем?

— Скоро узнаем. Я специально привлек его к сотрудничеству. Пусть думает, что он нам нужен. Я не хочу выпускать его из поля зрения.

— Он производит впечатление совершенно безобидного малого.

— Именно это-то и подозрительно. Знаете, что я часто себе повторяю: "Чем неблагообразнее у человека вид, тем меньше шансов, что он невиновен".

— Не уверен, что я уловил вашу мысль…

— Это теорема Коломбо. Неспециалисту трудно понять.

Из записок инспектора Галашю

Дело о "Приюте Святого Луки" — применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза "Профессор Шлокофф" (индекс виновности — 30 %).

Доводы за. Проводит свободное время, набивая чучела животных (почему бы не перекинуться на стариков?); сильно потеет (хотя в комнате не жарко); страдает нервным тиком (в американских фильмах у 22 % психопатов дергается глаз).

Доводы против. Принимал клятву Гиппократа.

Изучение профиля виновности № 8: "Преступник — уважаемый человек".

В 33 % детективных романов преступник — прекрасно образованный и умеющий себя вести человек свободной профессии с высокими доходами. Его преступные деяния выбивают у читателя почву из-под ног, ставя под сомнение пользу воспитания как вектора человечности и социального прогресса. Как правило, его арестовывают после партии в гольф, и он громко смеется в лицо скромному труженику полицейскому (что само по себе мерзко).

Вывод. Не следует доверять лекаришкам.

КиноБ-блог — Тематическая подборка Доктора Зет

Из жизни наших друзей терапевтов:

"Барон доктор Клаус садист"[11] (Хесус Франко, 1962);

"Ужасный доктор Файбс" (Роберт Фест, 1971);

"Ужасная тайна доктора Хичкока" (Рикардо Фреда, 1962);

"Заговор доктора Фу Манчу (Пирс Хаггард, 1980).

В проекте: "Моя сестра Мари-Жо спешит на помощь".

Четверг 22 апреля, полдень — Ботанический сад

В Ботаническом саду чудо жизни заявляло о себе каждую секунду, потому что ничего другого оно делать не умеет. Скромная труженица хлорофилла потихоньку занималась фотосинтезом, корешки накачивались минеральными солями, пчелки облетали цветочки в поисках пропитания, и все это великолепие заливало своими лучами солнце.

Однако возле вольера с хищниками никакой природной гармонии больше не наблюдалось.

Потому что к ним подвели Зою.

Закутанная в ворсистое пальтишко, она потрясала зажатой в кулачке пластмассовой лопаткой, целясь в китайскую пантеру. Благодаря животному инстинкту обитателей клетки вокруг нее быстро образовался санитарный кордон — ни один зверь не смел подойти к ней ближе чем на двадцать метров. Софи сидела неподалеку и красной шариковой ручкой правила тетради.

— Кругом одни ненормальные! — пожаловалась Мари-Жо, присаживаясь на скамейку рядом с Софи. — Вчера получаю срочный вызов: какой-то придурок сиганул в Сену. Ну, спасли мы его, дело обычное. Но сегодня! Тот же самый обормот, и в том же самом месте! Опять прыгнул! Я его спрашиваю: "Вы