Возвращение - Блейк Крауч

– Десять ударов в минуту. Давление – тридцать на пять.

Комнату вдруг наполняет непрерывный высокий звук – линия пульса на мониторе становится прямой. Доктор выключает сигнал и произносит:

– Время смерти – десять тринадцать.

Рид, плавающий в капсуле на поверхности воды, выглядит совершенно таким же.

– Когда вы его реанимируете?

Слейд не отвечает.

– Я готов, – говорит Сергей.

На главном мониторе перед доктором появляется новое окно: «Время после остановки сердца: 15 секунд».

– Зафиксирован выброс ДМТ, – сообщает он, когда проходит минута.

– Сергей, – командует Слейд.

– Запускаю программу реактивации памяти. Работа стимуляторов начата…

Уилсон продолжает зачитывать различные показатели, теперь в основном связанные с активностью мозга и уровнем кислорода в нем. Сергей информирует о прогрессе примерно каждые десять секунд, для Хелены их голоса сливаются в неясный гул, отступая на второй план. Она не сводит глаз с лица человека на экране – что он видит и слышит сейчас? Была бы она сама готова умереть, чтобы понять, прочувствовать свое изобретение до конца?

На отметке в две минуты тридцать секунд Сергей рапортует:

– Программа реактивации памяти завершена.

– Запустите еще раз, – откликается Слейд.

Сергей смотрит на него в недоумении.

– Маркус, – вмешивается доктор, – после пяти минут шансы вернуть его к жизни будут практически нулевые. Клетки мозга сейчас стремительно погибают.

– Мы с Ридом все обговорили сегодня утром. Он готов к этому.

– Вытащите его! – просит Хелена.

– Мне это тоже не нравится, – поддерживает ее Сергей.

– Пожалуйста, доверьтесь мне. Повторите еще раз.

Сергей со вздохом быстро набирает что-то на клавиатуре.

– Запускаю программу реактивации памяти. Работа стимуляторов начата…

Хелена испепеляет Слейда взглядом.

– Чжи Ун вытащил его из притона в одном из худших районов Сан-Франциско, – говорит тот. – Он был без сознания, в руке так и торчала игла. Он бы наверняка уже умер, если бы не…

– Это не оправдывает твоих действий.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и хочу только вновь попросить – всех вас попросить просто довериться мне и подождать еще немного. С Ридом все будет в полном порядке.

– Маркус, – опять вмешивается Уилсон, – если вы намереваетесь вернуть мистера Кинга к жизни, я рекомендую дать реаниматологам команду вытаскивать его немедленно. От эксперимента не будет никакого толка, когда когнитивные функции окажутся утрачены, даже если мы запустим сердце.

– Мы не будем его вытаскивать.

Сергей поднимается и идет к выходу. Хелена встает с места и следует за ним.

– Дверь заперта снаружи, – говорит в спину Слейд. – И даже если бы вы прорвались, в коридоре ждет охрана. Прошу меня извинить, но я предчувствовал, что на этом этапе вы можете сломаться.

– Дана, Аарон, – командует доктор в микрофон, – немедленно вынимайте мистера Кинга и приступайте к реанимации.

Хелена оборачивается, врачи по ту сторону стеклянной стены продолжают неподвижно стоять возле тележки.

– Аарон! Дана!

– Они вас не слышат, – говорит Слейд. – Я отключил интерком сразу, как только вы начали ввод препаратов.

Сергей бросается на металлическую дверь, пытаясь выбить ее плечом.

– Хотите изменить мир? – спрашивает Слейд. – Вот так приходится платить. Принять решение и идти до конца, во что бы то ни стало.

Лицо Рида на экране неподвижно, как маска. Поверхность воды точно стекло.

Хелена смотрит на монитор доктора: «Время после остановки сердца: 304 секунды».

– Пять минут истекли, – обращается она к Уилсону. – Есть еще хоть какая-то надежда?

– Не знаю.

Бросившись к свободному стулу, Хелена поднимает его в воздух. Реакция Слейда и Чжи Уна, вскочивших с мест, запаздывает на каких-то полсекунды. Хелена размахивается и швыряет стул в одностороннее стекло.

Однако до цели он не долетает…

Барри

6 ноября 2018 г.

Глаза открыты, но ничего не видно. Никакого ощущения времени – годы прошли или секунды? Барри моргает – без изменений. Может, я умер? Он делает вдох, грудная клетка расширяется. Выдох. Поднимает руку – слышен плеск, по коже что-то скользит.

Барри осознает, что плавает, не погружаясь, без всяких усилий со своей стороны, на поверхности воды одной температуры с его телом. Если не двигаться, ее совершенно не ощущаешь. Когда он снова замирает, его охватывает ощущение, будто у тела нет ни конца, ни начала…

Хотя нет, есть и кое-что еще. Что-то прикреплено к его левому предплечью. Протянув правую руку, он ощупывает предмет. Твердый пластиковый корпус, около дюйма в ширину и дюйма четыре в длину. Попытка оторвать его оказывается безуспешной – тот то ли приклеен, то ли вообще вживлен в кожу.

– Барри.

Голос принадлежит все тому же незнакомцу, который сидел перед ним на табурете и заставлял рассказывать о Меган.

– Где я? Что происходит?

– Вам нужно успокоиться. Дышите.

– Я умер?

– Разве я велел бы вам тогда дышать? Вы живы, а где находитесь, в данный момент несущественно.

Барри поднимает руку вверх, и пальцы упираются в поверхность в паре футов над его лицом. Он пытается нащупать рычаг или кнопку, открывающие эту штуку, куда его засунули, но все вокруг совершенно гладкое, без малейших швов.

Устройство на предплечье слегка вибрирует. Барри снова тянется к нему – ничего не происходит. Правая рука его не слушается. Он пытается поднять левую – тоже бесполезно. Ноги, голова, пальцы… Он не может даже моргнуть. Хочет что-то сказать, но губы не размыкаются.

– Вы ощущаете на себе действие парализующего препарата, – сообщает голос незнакомца откуда-то из темноты сверху. – Почувствовали вибрацию? Это был момент впрыска. К сожалению, необходимо, чтобы вы оставались в сознании. Не стану лгать вам, Барри, – следующие несколько минут будут весьма неприятными.

Полицейского охватывает ужас, какого он еще не испытывал. Тараща незакрывающиеся глаза, он все старается двинуть рукой, ногой, пальцем, – чем угодно, но они отказываются повиноваться. Все равно что пытаться пошевелить прядью волос.

И вот тут его настигает настоящий кошмар – мышцы диафрагмы тоже перестают работать. Вдохнуть не получается. Барри захлестывает водоворот паники, а затем и боли. Мир сужается до отчаянной жажды глотка воздуха, нарастающей с каждой секундой. Лишенный возможности управлять собственным телом, Барри не может даже кричать, биться или молить о пощаде – он не задумываясь пошел бы и на это, если бы только мог говорить.