Освобождение Калинина - Максим Фоменко

При этом отсутствие успехов вызывало раздражение в вышестоящих штабах. Например, в ЖБД Калининского фронта присутствует такая запись, касающаяся занятых противником Старого Семеновского и Нового Семеновского: «Эти пункты по непонятной причине вновь оказались в руках противника. Надо полагать, что они дивизией не занимались, данные о занятии их были ложные»[123].

Впрочем, судьба наступления решалась не в полосе 5-й сд. Командующий фронтом в вечернем разговоре с командармом-31 заявил, что «162 ид плохая и мало боеспособная дивизия, малочисленная, её надо добивать… В Ваше распоряжение передаю 54 кд. Используйте её для работы в тылу, для разгрома штабов и тылов противника. Выпускайте её в образовавшийся прорыв на участке 119 сд. О времени ввода в дело предварительно доложите мне… Действуйте смелее и организованно, не допускайте, чтобы противник закрыл прорыв… Захваченное прочно закрепляйте, а для этого еще раз прошу, тяните на тот берег артиллерию, резервы и танки… У нас с Вами сегодня плохо получалось со связью, крайне запаздывает информация. Надо иметь с Вами связь напрямую, обеспечьте это…».

Следует подчеркнуть, что И.С. Конев внимательно следил за состоянием соединений своего фронта, причем это касалось как их укомплектованности, так и морального состояния. Например, о 250-й сд он сообщил, что «Степаненко [я] отправил шесть командиров рот и 14 командиров взводов. Назначил двух командиров полков, они прибудут в Ваше распоряжение… Отличившихся в боях командиров, бойцов и политработников представляйте без задержки к наградам»[124].

Ближе к ночи командарм В.А. Юшкевич поставил своим соединениям задачи на следующий день, оформленные в виде приказа № 35. Целью 256-й сд по-прежнему оставалось Котово. 119-я сд, овладев Марьино, Щербинино и Чуприяново, должна была выйти в район Цветково и леса юго-восточнее, попутно «выбросив» моторизованный отряд силой до батальона в район Салыгино, чтобы перерезать шоссе Тургиново – Калинин. Для реализации этого амбициозного замысла дивизии снова передавался 920-й сп.

262-я сд, которой теперь подчинялся весь 143-й танковый батальон, предписывалось овладеть районом Старый Погост, Труново, а затем выйти в район Жолнино, Лукьяново. От обескровленной 5-й сд приказ требовал, пройдя линию Смолино, Голениха, выйти в район Меженино[125].

По сути, задачи, поставленные перед дивизиями 31-й армии, как и прежде были практически невыполнимыми в рамках одного дня боёв, особенно с учетом понесенных потерь. По приблизительным подсчетам штаба армии, 256-я сд за 5–7 декабря потеряла 110 человек убитыми и 349 ранеными, 119-я сд – 180 убитыми, около 400 ранеными и 35 пропавшими без вести, 5-я сд – 200 человек убитыми и 566 ранеными[126].

По 262-й дивизии к вечеру 7 декабря точных данных не имелось, 250-я сд из-за разгрома предыдущего дня вообще находилась в резерве, и лишь один её полк (916-й) получил на 8 декабря сугубо оборонительные задачи в районе Нового Семеновского, то есть в полосе 5-й сд.

С другой стороны, оборонявшимся частям вермахта также было всё сложнее противостоять советским атакам. В 162-й пд на 7 декабря пришелся пик потерь в офицерском составе – 12 убитых (в основном – командиры взводов) и девять раненых, включая 4-х командиров рот. Все эти потери пришлись на 303-й пехотный полк, стремительно терявший боеспособность. 86-я пехотная дивизия потеряла двух офицеров убитыми и двух ранеными. Понесли потери и подразделения 129-й пд, направленные в помощь 162-й дивизии: они лишились двух офицеров убитыми, трех ранеными и одного пропавшим без вести[127].

В полосе наступления 29-й армии в течение третьего дня наступления снова повторилась безрадостная картина двух предыдущих дней. 252-я сд продолжала попытки прорыва немецкой обороны южнее трамвайной линии Калинин – Мигалово в направлении Борихино. К 12:00 к наступлению подключился 915-й сп, а затем и 914-й сп 246-й стрелковой дивизии, ранее переправившиеся по льду через Волгу.

Уже утром командование 161-й пехотной дивизии через штабного офицера запросило помощи правого соседа, 129-й пд, сообщив, что у него нет больше резервов, кроме двух саперных рот. В «гости» к незадачливым соседям привычно отправился 3-й батальон 428-го пп. Соединившись с ротами саперов, во второй половине дня пехотинцы 129-й пд начали готовиться к проведению контратаки.

Всё это время И. И. Масленников направлял своим подчиненным гневные шифровки по поводу их неудачных действий, с требованием атаковать активнее. Так, командир 252-й сд полковник А.А. Забалуев в 10:35 получил документ следующего содержания:

«Недопустимо разбросали фронт прорыва, нарушили приказ. Двое суток лежите на открытом месте под огнем противника. В таком положении большие потери и провал операции неминуемы. Дело решает не количество, а качество организации удара и внедрение непреклонной воли к победе всему составу. Повторно и настойчиво атаковать, отбивать контратаки и обязательно выполнять задачу. На направлении прорыва вы имеете явное превосходство и в технике и в живой силе. Организуйте прорыв, захватив БОРИХИНО, выделить не менее двух батальонов для прочного закрепления, как узла круговой обороны, и с хода ворваться в Калинин совместно с Мельниковым. Пополнение у вас имеется. Процесс влития организовывать ночами, не приостанавливая ни в коем случае боевые действия»[128].

В 15:50 Забалуеву был направлен ещё один «мотивирующий» текст, в котором содержались, например, такие строки: «Ваша нерешительность дает возможность врагу слабыми силами маневрировать и своевременно подготавливать контрудары»[129]. Досталось, впрочем, и командиру 246-й сд: «Ваша неорганизованность и нерешительность в выполнении боевого приказа граничит с преступлением. Учтите, за всё время командования дивизией Вы не организовали ни одного наступательного боя, который бы имел успех. Если дивизия и на этот раз не ворвется, и не организует уличных боев в КАЛИНИНЕ, станет вопрос о привлечении Вас к судебной ответственности»[130].

Отчасти подобная критика, связанная с вполне конкретными фактами потери управления частями на местах (например, речь шла о попытке генерал-майора И.И. Мельникова передать управление своими наступавшими полками командиру 252-й сд), была справедлива, однако она в любом случае не способствовала установлению нормальной рабочей атмосферы в штабах и на командных пунктах. Как показывал опыт реальных боёв, добиться успеха лишь окриками и призывами к активным действиям, как правило, не получалось. С другой стороны, стиль общения И. И. Масленникова с подчиненными всё же выглядит достаточно мягким на фоне реальных мер, принятых в отношении ряда командиров в 31-й армии.