Мой порочный маркиз - Констанс Холл

— Это вас не касается.

— Все, что касается вас, касается меня тоже. Кстати, я сейчас впервые вижу ваше лицо без вуали, а также без пятен грязи. — Баррет оглядел безупречную алебастровую кожу, изящно изогнутые брови, полные губы, похожие на розовый бутон, и большие фиалковые глаза с густыми черными ресницами. Он не заметил и намека на те недостатки, о которых распускали слухи в клубах и упоминал Джеймс. — Вы так же прекрасны, как Орион в ясную зимнюю ночь.

— Хотите произвести на меня впечатление своими астрономическими познаниями? — сказала Меган, — Ничего не получится. Можете также оставить при себе прочие избитые фразы и комплименты. Моего мнения о вас они не изменят.

Не обращая внимания на ее слова, Баррет приблизился к ней еще на шаг.

— А если я сообщу вам, что Уильям Хершель был близким другом моей семьи, это тоже не произведет на вас впечатления?

— Я вам не верю, — сказала Меган.

— Мой отец пожертвовал деньги на сооружение его зеркального телескопа в Слау, — продолжал Уотертон.

— В самом деле? И какой высоты телескоп?

— Сорок футов.

— А размер апертуры?

— Четыре фута.

Недоверие сменилось благоговением.

— И вы действительно смотрели в него? — спросила Меган.

— Да. — Баррет коснулся ее щеки, ощутив атласную кожу. — Пожалуй, я мог бы устроить вам встречу с его сыном, чтобы вы могли посмотреть в телескоп.

— Вы правда можете? — снова спросила девушка.

Уотертон взирал на нее с неподдельным изумлением. Если б он сейчас сложил перед ней все сокровища мира, вряд ли ее радость была бы больше. Никогда еще не встречал он женщины, предпочитающей созерцание звезд бриллиантам и розам.

— Но предупреждаю, — сказал он притворно-пугающим тоном, — его сын немного занудлив и любит ковырять в зубах в самое неподходящее время.

Ее лицо озарилось улыбкой.

— Ну и пусть. Мне это безразлично, лишь бы он позволил посмотреть в отцовский телескоп.

— Я с ним договорюсь, — сказал Баррет.

Меган протянула к нему руки.

— Спасибо. — Она с чувством обняла его за шею.

Он окаменел от ее прикосновения.

«Бум-бум-бум!» — раздался грохот в холле.

Баррет никак не реагировал. В его сознании существовали только нежная грудь, вдавившаяся в его твердые мышцы, и длинные волосы, касающиеся его предплечий. Через розовый халат он ощущал ее стройный стан, с каждым его изгибом и позвонком в отдельности. Аромат розовой воды мешался с запахом чистого женского тела. От мучительного желания обладать ею ломило в паху.

Еще секунда — и он не совладает с собой. Собирая по крупицам всю свою волю, Баррет отступил назад и…

И в ту же минуту распахнулась взломанная дверь.

— Как это понимать? — вскричал Гарольд.

Уотертон внимательно посмотрел на изменившееся лицо Меган и по ее настороженным глазам понял — перемирие кончилось. Она отодвинулась с таким видом, словно не верила, что еще минуту назад вела себя столь благосклонно.

Он слабо улыбнулся и повернулся к вошедшим.

Фенвик стоял в дверях в одних бриджах, с короной всклокоченных волос вокруг головы. За его спиной маячила Тесса со свирепым лицом. Тут же с довольным лицом стоял Линг, камердинер Баррета, а из-за его головы высовывались ухмыляющиеся физиономии двух лакеев, державших ванну.

Гарольд посмотрел поочередно на Меган и Баррета, потом на Тессу.

— Из твоих слов я понял, что мою сестру обижают. На самом деле он не делает с ней ничего такого.

— Это неприлично. У него не может быть здесь никаких дел. — Горничная гневно сверкнула глазами на Уотертона.

Тот обратил к Фенвику свой спокойный взгляд.

— Мы с вашей сестрой просто устраняли небольшие разногласия.

Меган отошла от кровати.

— Все в порядке, Тесса. Мы уже закончили нашу дискуссию. Он сейчас уйдет. — Она вытянула палец в направлении двери.

Баррет заметил легкую дрожь в ее руке.

— Всегда к вашим услугам, мадам, — сказал он с галантным поклоном и пошел к выходу.

Интерлюдия удалась лучше, чем он предполагал. Побудь они немного дольше наедине — и согласие на брак было бы получено. Проблема заключалась в другом — как унять свою страсть.

Что касалось отношений с дамами, умение управлять собой всегда составляло предмет его гордости. Он подчинял их своей воле с той же размеренной сосредоточенностью, что была ему свойственна и во всем прочем. С мисс Фенвик, однако, дела обстояли по-другому. Когда он находился рядом с ней, повелительницей, похоже, становилась она. Но Баррет привык преодолевать любые свои слабости. И сейчас столь же решительно был настроен сломить ту власть, которую она имела над ним. Из этой борьбы он должен выйти победителем.

С ноющей болью в паху Уотертон направился в свою комнату.

Линг, поспевая за ним, спросил:

— Будете бриться перед принятием ванны, милорд?

— Я пропущу ванну. Хочу одеться, пока леди управится со своим туалетом.

Уотертону было несвойственно такое отступление от заведенного порядка, и слуга выразил по этому поводу свое недовольство:

— Что за хозяйство такое! И та женщина тоже. — Пожав плечами, он заморгал и поспешил налить воду.

— Да, — сказал Баррет. — Она очень даже женщина.

Линг вовремя обернулся, чтобы перехватить взгляд своего хозяина.

— Да я не про ту, а про другую. Ей бы привратницей служить в аду, с ее-то языком.

— Да, — согласился Баррет. — Я рассчитываю, что ты отвлечешь ее, пока я ухаживаю за мисс Фенвик.

— Я?

— Да, ты. Ты, кажется, нашел к ней подход.

Линг приглушенно фыркнул.

— К такой и огнедышащий дракон не подступится.

— Ты справишься. Я уверен в твоей изобретательности. — Баррет нагнулся и погладил Надоеду, который поднял голову с матраса и лизнул хозяину руку. Хозяин же надеялся провести остаток дня вдвоем с Меган. И без атаки со стороны ее прислуги. Он вынул из кармана похищенный ключ и повертел его в пальцах.

Меган через холл наблюдала за слугами. Они установили ванну в ее комнате и ушли. Тело еще не перестало трепетать после объятий Уотертона. Как он сумел заставить ее забыть о сдержанности? Ведь она его ненавидела!

— Великолепная работа, Мэгги, — сказал Гарольд, следя, как Тесса закрывает дверь за слугами.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты ухитрилась возбудить в нем интерес. Никогда не думал, что в тебе это есть.

— Большое спасибо. — Меган сложила руки на груди, ощущая болезненный укол от его слов. Никто не знал лучше, чем она сама, как ей недостает обаяния. Родители хорошо постарались, чтобы она на всю жизнь осознала свое несовершенство.