Давай никому не скажем - Агата Лель

— Плакала! Её оскорбил Набиев из 11 «Б»! — влезла Инна.

— Да не оскорблял он меня!

— А ещё он девочку какую-то ударил…

— Инна! Ты что несёшь? Никого он не бил!

Уму непостижимо! Перевернула всё с ног на голову!

— Так что же случилось? Кто кого бил? — поправил очки Денис Павлович, и мне пришлось заново пересказать инцидент, пресекая перебивающую Инну, которая сгущала краски, зачем-то добавляя несуществующие детали.

В итоге он, повозмущавшись, пообещал во всём разобраться, после чего отчалил в учительскую, а я до самого звонка отчитывала подругу за «помощь», последствия которой теперь придётся разгребать именно мне, не ей.

Очень не хотелось идти в класс и сталкиваться с Набиевым, но так как прогулять урок я не могла, поэтому решила попросту игнорировать хама. Я старше, и я учитель. Это он должен переживать.

Его взгляд я ощутила едва войдя в кабинет. Словно горящие искры, прожигающие насквозь. С огромным усилием отвела глаза и, собрав волю в кулак, упорно его игнорировала, хотя очень хотелось посмотреть и убедиться, что он хоть немного раскаивается.

Хотя, о чём это я, такие как он — детки богатых родителей — плевать хотели на тех, кто ниже статусом. Взглянула вчера мельком на адреса учеников, Набиев из «долины нищих» — так прозвали у нас район, где обосновались «новые русские» и прочие городские «шишки». Больше и узнавать ничего не нужно, обеспеченным простых смертных никогда не понять — слишком разные у нас миры.

Примерно в середине урока в кабинет вошёл Денис Павлович и вызвал Набиева к Эмме Валентиновне. Я прямо представила Курагу на её королевском троне, и напротив Яна. Интересно, с ней он тоже такой наглый, или он только с молодыми учетилями может огрызаться?

Если сначала я переживала, что подставила себя, да и Набиева тоже, разболтав всё Инне, то после того, как он вышел за завучем, надменно задрав голову и криво ухмыляясь, я поняла, что поступила верно.

Правильно Инна сказала — пора спустить с небес на землю избалованного красавчика.

Ну и сцена сегодня развернулась, в театр ходить не надо!

Я уже приуныла, что Минаева теперь с Набиевым встречается, как ситуация буквально за один день в корне изменилась.

Ещё вчера она хвалилась, как они целовались с Набиевым в подъезде, как он ей встречаться предложил и что чуть ли не в любви признался, а уже сегодня поливает его на чём свет стоит, и даже будто пощёчину влепила. Но эта информация не точная. Зная Минаеву, она и приврать могла для красного словца, чтоб девчонки позавидовали, какие у них страстные отношения.

— Ничего, мне даже нравится это, — примостившись на пеньке в кустах за школой, Минаева нервно распечатала пачку сигарет. — Зато не тухло, как у некоторых. Поссорились немного, у всех бывает. Скоро помиримся, — пожала плечом, будто уговаривая саму себя.

— А из-за чего ты его ударила-то? — поинтересовалась Лосева и, судя по её недоверчивому выражению лица, она тоже подозревала Полину если не в откровенном обмане, то в приукрашивании фактов однозначно. — Что он такого натворил?

— Долго рассказывать. Это личное, — придав лицу напускную таинственность, Минаева заткнулась.

Это её «личное» против воли резануло по сердцу. Я бы всё отдала, чтобы у меня с Набиевым тоже было «личное». Да я даже ссориться с ним каждый день готова, лишь бы он вообще внимание на меня обратил!

— А вы видели, как он на англичанку опять пялился? Вот как пришёл, и до тех пор пока его завуч не вызвал — сидел и на неё смотрел, — выдала Лосева, с удовольствием наблюдая на выражением лица Полины.

— Гонишь. Не смотрел он на неё! — разозлилась Минаева и почему-то уставилась на меня.

— Смотрел! С моего места отлично видно! Мне вообще кажется, что чего-то у них там произошло. Таня Козлова из девятого сказала, что видела, как они утром под лестницей шушукались.

— Кто с кем шушукался? — вспыхнула Полина.

— Ну, Набиев с англичанкой… ой, Ник, извини — с Яной Альбертовной, — исправилась Лосева, ликуя, что попала в цель — Минаеву задело.

Лицо Минаевой исказила маска то ли ужаса, то ли удивления, при этом она продолжила сверлить меня взглядом, будто в ожидая какого-то вразумительного ответа, но ответить мне было нечего — я была удивлена не меньше. Моя сестра и Ян разговаривали под лестницей? О чём? Бред какой-то.

Уже второй раз Лосева говорит, что он пялится на Янку… Надеюсь, что всё это только ради того, чтобы позлить Минаеву. А если всё-таки… да нет, ерунда.

За спиной зашуршали ветки кустов, и мы с Лосевой одновременно обернулись, встретившись взглядом с растерянным Загором. Ему-то здесь что нужно?

— Загорский, ты чего тут забыл? Ты что, чужие разговоры подслушивал? — рявкнула Минаева, чем смутила Игоря ещё больше. Тот даже поменялся в лице, бегая глазами по каждой из нас.

Воротник белой рубашки выглядывал из-под вязаного клетчатого жилета. В руках допотопный коричневый портфель.

— Да вот, покурить зашёл, — промямлил он, и девчонки взорвались, захлёбываясь от хохота. Мне же было совсем не весело.

— А мама не наругает? — чуть ли не икала от смеха Полина.

— Игорёк, а ты сигарету между палочек зажми, чтобы руки табаком не воняли, — добавила Лосева, и расхохоталась ещё громче.

Игорёк совсем растерялся, бледные щёки вспыхнули, и мне даже стало его немного жаль. Я же понимала, что пришёл он сюда из-за меня.

— Ладно, мне домой пора, — подняла с земли рюкзак, не желая участвовать в этом параде унижения.

— Да, и мне пора тоже, — затушила окурок Минаева, лениво поднимаясь с пенька.

Загорский потоптался, и направился следом за нами.

— А ты куда? — возмутилась Полина. — Ты курить пришёл? Вот и кури!

Посмеиваясь, мы вылезли из кустов, оставив Загора одного. Уходя последней, я обернулась — он смотрел на меня своими чистыми голубыми глазами, и отчего-то на душе стало до противного тошно.

— Я в последний раз спрашиваю, поганец, что ты там натворил? Ну что ты тащишься, баран недоделанный! — промокнув лоснящуюся лысину, отец нервно посигналил плетущейся впереди «шестёрке», после чего снова стрельнул на меня грозным взором. — Так ты собираешься отвечать, или нет?

Двойной подбородок трясся словно подтверждая каждое слово, и я еле сдерживался, чтобы не заржать.

Вообще, конечно, в самой ситуации смешного было мало. Когда я вчера пошёл на ковёр к Кураге, то думал, что она отчитает, погрозит пальчиком и отпустит, но дело приняло неожиданный поворот: прямо с порога она заявила, что не станет терпеть моё вопиющее неуважение к педагогам, и что завтра утром ждёт в школу отца. Даже слушать ничего не стала. Не знаю, что за ужасы ей наговорила англичанка, но выглядела директриса дико разъярённой.