Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин

— Все хорошо, — спешу я заверить брата. — Просто отлично! А где мама, бабушка? Я рано утром звонила, вроде дома были обе.

— Мать в парикмахерскую ушла — ее клиентка с утра пораньше вызвонила. Сказала, скоро будет. А Ба со своими старухами в эту, как его, — хмурит Ванька лоб, — обитель терпимости утопала. Вот.

— Куда? — распахиваю я глаза, таращась на мальчишку.

— Ну, в церковь! — смущается он. — Блин, Женька, не грузи! Один фиг ведь! — хватает мою сумку и заглядывает внутрь. — Лучше скажи: у тебя пожрать есть чё-нить человеческое? Чтобы с калориями и сахаром! А то эти бабкины супчики и парные котлетки достали уже!

— Есть, — смеюсь, вынимая из кармана сумки два больших сникерса. Сую батончики в руки братьям. — Извините, — пожимаю плечами, — но это все.

— Годится! — в два голоса отвечают мальчишки и дружно шуршат оберткой. А я ухожу в свою комнату, которую всегда делила с бабушкой, и беру кое-какие теплые вещи. Тащу из кладовки в сумку банку варенья, с книжной полки — любимую книгу, захожу на кухню, тискаю толстого Борменталя, завтракаю с братьями и, прощаясь, убегаю. Взяв напоследок с Воробышков слово передать бабуле привет.

* * *

В парикмахерской людно. Сегодня не мамина смена, но иногда она выходит на работу в выходные дни под собственного клиента ради заработка, и, когда я заглядываю к ней в зал, мама уже заканчивает обслуживать красавицу Эллочку, — жену местного авторитета и по совместительству главу банного комплекса и фитнес-центра «Аврора». Супругу старшего брата того, кого я ненавижу.

Эллочка пялится в зеркало, гладит наманикюренной ручкой оттюнингованные французской краской и утюжком волосики, но при виде меня вмиг слетает с кресла.

— Спасибо, Валюша! — благодарит маму привычной купюрой, поворачиваясь ко мне. Хлопает накрашенными под Клеопатру глазками. — Женечка, неужели ты? Куда пропала? — живо интересуется, окидывая меня жадным взглядом. — Я тут твою маму допытывать устала — прямо семейный секрет какой-то! Игорек тебя обыскался, места себе не находит. Исчезла, как в воду канула! Никому ничего не сказала. Вы же вроде вместе?

— Здравствуйте, — я здороваюсь с молодой женщиной, досадуя про себя на нежданную встречу. Замечаю бесцветно, но вполне вежливо: — С чего бы это?

Подхожу к маме и целую ее в щеку. Шепчу:

— Привет! — и вновь поворачиваюсь к вездесущей Эллочке, оказавшейся вдруг у моего плеча. — Вы ошибаетесь, Элла. Я не имею к Игорю никакого отношения и никуда не исчезала. Просто к маме зашла повидаться.

— Ну, конечно, — криво поджимает губки шатенка, — не исчезала, я понимаю. А ты ничего выглядишь, Женечка, — замечает с улыбкой и любопытством в глазах. — Свеженько! Прямо весенняя несорванная орхидейка!

— Спасибо, — сдержанно отвечаю я. — Вы тоже, Элла, очень хорошо выглядите, — честно признаюсь, поворачиваясь к маме лицом и показывая клиентке, что разговор окончен.

Но молодая женщина за моей спиной и не думает уходить. Она обходит нас и становится сбоку. Накидывает модную сумочку на локоть, ловко извлекая из нее ключи с автомобильным брелком. Набрасывает на тонкие плечи шелковый шарфик.

— Ну, — улыбается кокетливо, — мне по статусу положено хорошо выглядеть. Я теперь жена депутата. Кстати, Женечка, как твои танцы? — любопытствует. — У нас через три недели в мэрии банкет небольшой намечается — костюмированная вечеринка по поводу новогодних праздников. И бал, конечно, куда без него. Как всегда, ты же помнишь? — намекает на наше давнее с ней знакомство. — Выступила бы ты с Виталиком. Вы с ним, помнится, такая чудесная пара были. Гордость города! Так как? Согласишься? Виталий, в отличие от тебя, и не думал никуда исчезать. Все возле Игорька крутится. Хотя танцы, к сожалению, тоже забросил.

— Спасибо, Элла, за приглашение, но я давно не танцую, — отвечаю женщине, заставив себя улыбнуться. — Очень давно. И мне совершенно безразлично, где и с кем проводит время мой бывший партнер. Извините, — отступаю в сторону, игнорируя ее внимание, — у меня мало времени. Очень рада была вас видеть.

— Я тебе говорила, Элла, — вступает в разговор мама, прежде чем увести меня в рабочую подсобку помещения, — что Евгения уехала из города. Мало того, она скоро выходит замуж. Прошу тебя, передай Игорю, пусть оставит мою дочь в покое, ведь мы не стали на него заявлять. В противном случае я вынуждена буду пожаловаться Сергею.

Сергей — мамин друг, человек не при больших полицейских чинах, а в большее я вникать не хочу. Думаю, он не в курсе моих дел и вмешиваться в них вряд ли станет — у него своя семья и обязанности, но другого мужского плеча у матери нет, и она, не раздумывая, выставляет его вперед.

— Ну что ты, Валюша! — ахает Эллочка, и картинно опускает ручку себе на грудь. — Я-то тут при чем? Это дела молодых. А замуж — это хорошо. Я всегда говорила, что у тебя замечательная девочка. Ну да ладно, — вздыхает она, наконец-то направившись к выходу, — ты меня лучше на укладку новогоднюю запиши! А то я кроме твоих ручек никому свою красоту доверить не могу. Пока, Женечка! — прощается, и я отвечаю унылым:

— Пока.

Я задерживаюсь у мамы на час, после мы немного гуляем по городу. Говорим о том, о сем, отчего-то вспоминаем папу. Когда она спрашивает меня о моих успехах в университете, я с честным видом отвечаю, скрестив пальцы за спиной, что все замечательно. «Правда, все хорошо, мам!», — киваю на ее прямой взгляд, так похожий на мой собственный, отчаянно при этом краснея.

И уезжаю в мой новый несовершенный мир.

* * *

В автобусе полно народу. Вторая половина воскресенья, студенты возвращаются в промышленный центр на учебу, люди постарше — на работу, и я теряюсь в проходе, отчаявшись найти свободное место, прислоняюсь спиной к сиденью и от усталости начинаю клевать носом, рискуя потерять очки. Когда телефон взвизгивает очередным сообщением, я нехотя тяну к нему руку, ожидая увидеть сообщение от мамы, но вдруг читаю: «Воробышек, какого черта?», — и от удивления распахиваю глаза. Лихорадочно листаю ветку непрочитанных сообщений дальше и вижу еще одно, от того же неизвестного абонента, присланное вчерашним вечером: «Завтра в девять утра у меня».

От кого сообщение — гадать не стоит. И так ясно, от Люкова, догадываюсь я. Не ясно только, как мой номер оказался ему известен, но тут уж грешить приходится на одного из моих друзей. Я смотрю на часы — половина четвертого — черт! я значительно опоздала, завтра в универ, и спать хочется страшно, но делать нечего, уговор есть уговор, и я с вокзала еду на набережную, к дому Люкова, и поднимаюсь на знакомый этаж.

* * *

— Твоя доля, Люк. Пересчитай. Все до копья, как договаривались, — ухмыляется через стол рыжий Бампер и двигает ко мне пачку денег. — Процент с клуба, с девочек, все по-честному. Пересчитай, Илья! — настаивает обиженно, когда я не глядя сую деньги в карман.

— Верю, Рыжий. Что по налогам, все проплачено? — коротко смотрю в бумаги. — История с прошлым годом не повторится? Не хочется спасать нашу общую задницу из-за твоего жлобства.