Бальдр и Тёмный бог - Ярослав Титарев

Я знал, что только ребёнок, рождённый Маргрет от меня может повлиять на позволение Хёрда мне жениться на ней. Так уж получилось, брат. Но одно дело, если бы я взял просто чужую женщину, другое — когда она родила мне, и я признал ребёнка. Хёрд бы простил нас.

— Может, у тебя есть средство? — я умоляюще поглядел на Йорунн. — Чтобы это поскорее случилось?

Йорунн была молода. Кожа её лучилась жизнью, глаза блестели, как два синих сапфира. Пышная грудь стояла под слегка расстёгнутым платьем, обнажая привлекательную белизну. Йорунн играла желваками и немного сердилась, как кошка, чьё место заняли. Я видел, что всеми своими движениями она пыталась очаровать меня. Но я был очарован другой женщиной.

Йорунн села в кресло и принялась покачивать ногой. Она молчала, и тогда я вновь заговорил:

— Возможно, она боится. Мы живём в ожидании войны. Скажи, она может сопротивляться беременности? Как я могу настоять?

— Может, и боится, — протянула Йорунн. — Это не удивительно. В вашем положении. Но прошло два месяца — мало. Ты не торопишься?

— Нет, — фыркнул я.

— Для начала скажи, ей с тобой нравится?

— Ну… — засмущался я.

— А ты с ней пробовал всё, что пробовал со мной?

— Нет. Она…

— Что она? Не женщина?

— Она ещё вчера была девой, — ответил я. — Девочкой. Она до сих пор боится, когда я к ней прикасаюсь. Молчи, не гляди так! Она тоже хочет, иначе бы не согласилась на такую жизнь.

Йорунн рассмеялась, откинула голову и сложила ногу на ногу.

— Бальдр, похоже ты и правда любишь. Да только плохо это делаешь! Она что, у тебя ещё ни разу не получила удовольствия? Да как ты можешь?! Бедная девочка. Я не понимаю, на чём у вас держится любовь.

— Ну, немного не на том, на чём у нас держалась.

— Как она от тебя ещё не сбежала?!

— Так ты поможешь мне? — прищурился я.

— Нет, ярл Бальдр. Ты сам в состоянии себе помочь. Успокой свою украденную женщину, утешь её, люби её с нежностью. И она тебе родит.

Йорунн отвернулась к стене, и я понял, что она больше ничего не скажет.

Я вернулся в усадьбу опустошённым. В небе назревала гроза, раскаты грома глухо разносились над головой. В воздухе висел дух порицания моего семейного счастья. Шумели деревья, и в их шёпоте я будто слышал, как Хёрд со злостью сводит зубы и точит мечи.

Я увидел Маргрет стоявшую на крыльце долгого дома, она кутала плечи в шерстяной плащ. На ней было зелёное платье, длинные отливающие золотом волосы вились по плечам. Лицо Маргрет было тревожным. Я догадался, что ей нашептали о том, где я был.

— Здравствуй, красавица моя, — прошептал я, погладив Маргрет по щеке.

Моя украденная невеста, вчера ещё девочка, игравшая в куклы, гордо выпрямилась и вытянула шею. Её брови дрогнули, голубые глаза потемнели, будто море перед штормом.

— Ты был с другой женщиной, Бальдр? — низким голосом проговорила Маргрет.

Гнев её развеселил меня. Дочь конунга, достойная стать женой великому мужу. Гордая. Ещё такая юная, но, боги, какая смелая. Я затрепетал в предвкушении, какая яркая и большая жизнь меня с ней ждёт!

— Ты знаешь, ни одной жене не дозволено осуждать своего мужа, — я взял руку Маргрет и поднёс к губам.

— Но ведь ты мне не муж.

Я выпрямился и поглядел ей в глаза:

— Маргрет, я всё делаю, чтобы это было так.

Маргрет поджала губы, по щеке её скатилась слеза. Я резким движением подхватил её на руки и внёс в дом, положил на постель. Я раздел её и вошёл: как и прежде нетерпеливо и жадно. Маргрет обняла меня за плечи и застонала.

Стена, к которой примыкало ложе, затряслась: стук-стук-стук. Голод гнал меня, а пустота пугала. Нежность рук, тепло губ, близость груди, шёлк девичьей кожи. Стук-стук-стук. Ещё миг, и мир перевернулся бы вновь, потому что я был с ней. Но я вдруг застыл.

— Бальдр? — взволнованно произнесла Маргрет. — Что с тобой?

Я поглядел ей в глаза и потерялся в их глубине. Её глаза наполняли меня светом и согревали теплом.

— Ничего, — прошептал я. — Не хочу спешить.

Я упал на спину и потянул Маргрет на себя. Она засмущалась, милая моя Маргрет.

— Не бойся, ведь ты королева, богиня.

Маргрет качнулась, сжала меня бёдрами, упёрла в грудь руки. Волосы её бежали по плечам и спине. Стук. Стук-стук. Я приподнялся и поцеловал её. Стук-стук.

— Баль…

— Маргрет…

Наши тела наполнило блаженство, сердца стучали, как одно. Наши пальцы сплелись, мы стали едины. Я больше не чувствовал пустоты, я был напоен любовью.

Маргрет вскрикнула, и я тоже вскрикнул. Она опустилась на меня, дрожала. Я накрыл её одеялом и обнял.

— Я хочу, чтобы ты родила мне много детей, Маргрет. Но первым хочу сына.

— Я рожу тебе сына, — ответила она, улыбаясь и целуя меня.

Лейф пошевелился под боком, и я очнулся от воспоминаний. Мальчик спал и вздрагивал во сне от прохлады пещеры. Я вытащил из-под себя плащ и укрыл его.

«Она родила его не мне…»

— Уже утро, вставай, дядя Бальдр, — произнёс Лейф.

Я открыл глаза и пошевелился.

— Я пойду с тобой до святилища, а обратно вернусь с Бьёрном и Годи, — проворчал парень, шурша камнями у входа.

Горячка перестала меня мучить, я чувствовал себя помятым, но вполне здоровым. Я сел, придерживая больной бок, размял шею.

— Может, лучше тебе пойти назад прямо сейчас? — холодно ответил я.

— Я иду к матери, — Лейф принялся решительно убирать с прохода валуны.

Он упорно пыхтел, но камни не поддавались. Я глотнул мёда, наблюдая за бесполезной вознёй мальчика в густом полумраке, и застегнул ремень с ножнами.

Камень, лежавший сверху прохода с глухим ударом упал на землю: Лейфу удалось-таки его сдвинуть. Я услышал всхлип и писк.

— Что с тобой? Поранился? — заволновался я.

— Боо-льно, — заскулил Лейф, — очень больно!

Я вскочил и в темноте пещеры нащупал мальчика. Он сидел на земле, а нога его была придавлена камнем. Я вляпался во что-то мокрое и тёплое. Кровь, кажется.

— Ай-ай-ай! — завопил Лейф. — Как больно! Моя нога!

— Сейчас, подожди, малыш. Я вытащу тебя.

Я осторожно приподнял камень, опершись телом на свод пещеры, и рывком скинул его с ноги Лейфа. Валун был тяжёл — освободившись от его груза, я отлетел к проходу и зацепил рукой небольшой камень. Его острый край вспорол кожу от локтя до запястья. Теперь мы с Лейфом оба были в крови.