С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 - Лора Ли

***

Вместе с историей города вспомнилась и судьба коллеги.

В вящему удивлению коллектива, однажды Тимченко из летнего отпуска в школу не вернулась, а на педсовете директор, кривя губы, заявила, что умудрилась-таки моль поступить, да не просто, а на дневное! Еще и стипендию получила и потому уволилась, а ей теперь срочно историка искать накануне учебного года. А это тот еще гемор, поскольку тащила Валя нагрузку дай-боже: 36 часов в 5-ти параллелях…

Ирина искренне, в отличие от онемевших от возмущения (и зависти?) коллег порадовалась за сильную и смелую женщину, пожелала ей в душе успехов и терпения, поскольку понимала, как тяжело придется почти 30-летней женщине в окружении юных школяров..

Долгие годы после Валентина регулярно присылала Ирине открытки с разными поздравлениями, как было принято тогда: с новым годом, 8 марта, днем рождения. Приписала как-то новость, что закончила институт, вышла замуж в Магадане и ждет ребенка. Ира ответила поздравлением и пожелала счастья.

А потом связь прекратилась. Ира, замотанная семьей и хозяйством, как-то не обратила на это внимания. Да и телефон все больше входил в жизнь россиян, какая уж бумажная почта… Но однажды достала из почтового ящика конверт со знакомым крупным красивым почерком, прочитала длинное сухое по изложению, но тяжёлое по содержанию письмо от бывшей коллеги, и расстроилась до слез.

Валентина поведала, что живет снова в Чернигове (вУкраине), в старом доме родителей, откуда ее постепенно в богадельню выживает семейный брат, потому что дома ей одной явно много, а ходить за инвалидом будут лучше специалисты. Оказалось, что Валя слепнет из-за диабета, мужа и сына она схоронила одного за другим, что и спровоцировало болезнь, потом и родители ушли также..

Ирина ответила как смогла бодро, просила держаться. Глупость, конечно…Больше писем не приходило, а когда она попросила сына поискать-ну хоть как-то, — женщину, ответом самостийных соседей стало «Адресат вибув, не проживає». Нєма, короче…

***

Чернигов был расположен на возвышенности, как и большая часть древних городов вместе с оставшейся позади Куявой. Также блестели в закатном солнце купола церквей, очень похожих на привычные попаданке православные, внушала уважение крепостная стена, оглушал торг прямо у пристани и толпы суетящихся жителей.

Эйвинд Густафссон, встав на якорь, остался с командой заниматься делами на берегу, а ротмистр Костюшко, со своей, по рекомендации северян отправился в гостиницу недалеко от пристани, дабы отдохнуть перед следующим отрезком пути.

Микола предпочел общество викингов, несмотря на негодование тетки. Но парень отбрехался, что позже найдет их сам. Воины пообещали взволнованной Дине проследить за мальцом.

Ирина в разборки не полезла, потому как после фееричного ночного выступления не желала привлекать к себе дополнительное внимание опекуна.

А дело было вот в чем.

Глава 20

Ирина Михайловна во время путешествия испытала разные состояния души, среди которых лидировали восхищение местной природой, многогранные впечатления от иного мира и людей, осознание факта перерождения и открывающихся в связи с этим возможностей. Чувства, переполняющие её, требовали выхода. А самым лучшим для Валиевой способом выплеснуть эмоции всегда были пение или игра на баяне: тогда Ира открывалась Вселенной, делилась с ней переживаниями посредством музыки — со словами или без.

Баян для неё был не просто инструментом — он был частью души, всегда был с ней рядом, под рукой. Ира играла, когда грустила, когда веселилась, когда приходили гости или она кого навещала. Только год после смерти мужа она не брала инструмент: не хотела оставлять на кнопочках и мехах негатив от непережитой потери. В эти месяцы Ирина больше пела: тихо, протяжно, грустно. С песней уходила тоска, слезы высыхали, и на сердце становилось легче. Потом боль притупилась, Ира сняла футляр с любимого баяна, и снова в ее доме зазвучала живая музыка.

В этом мире ей посчастливилось обзавестись вуэлой, но на корабле взять в руки местную гитару не довелось, ведь к новому инструменту нужно было привыкнуть, приноровиться, а делать такие вещи, по ее мнению, следовало в одиночестве. Только обретя единение с вуэлой, отработав взаимодействие, можно «выходить в люди». Ирина не хотела задеть гитару, отданную ей с любовью, небрежным «мимопроходящим» отношением. Если инструмента нет, оставался голос. Вот из-за этого-то Ирина и нарвалась на неприятности…

***

Во время путешествия Ирина любовалась не только прибрежными видами, но и присматривалась к своему окружению.

Про Дину она поняла следующее: преданная, обожающая воспитанницу, простая, недалекая, очень религиозная и не очень чистоплотная. Если вначале попаданка надеялась на некое подобие дружбы, теперь так не думала, поскольку Дине требовалось управление: сама женщина самостоятельностью не отличалась, ее нужно было «вести». О мире знала до обидного мало — не помощник, хоть и заявляла обратное. И что-то Ирине подсказывало, что правда об ее истинной личности Дину шокирует настолько, что из верной наперсницы та может превратиться в верного врага. Да-с…

Миколка после знакомства с нордами пропал: парень влюбился в ватагу суровых воинов и моряков. Его горящие глаза давали понять, что у конюха из поляцкого поместья появилась цель в жизни: стать похожим на лихих чужеземцев. И он к ней пойдет, не оглядываясь и не сомневаясь. Такая устремленность вызывала уважение, и в то же время напрягала: между двух вариантов вдруг выберет важный для себя, невзирая ни на что или кого? Молодой и эгоистичный, что уж.

Самым противоречивым персонажем в глазах Ирины был опекун, пан Збышек. Мужчина взрослый, опытный, умный, рисковый, ответственный, верный слову и памяти матери предшественницы. А вот последнее было скорее опасно: в отношении Валиевой клятва могла считаться недействительной, следовательно, конкретной ей, попаданке, ротмистр ничего не был должен. И предсказать его действия в случае «провала» Ирина не бралась.

Наблюдая за бывшим военным, иномирянка отмечала его любознательность (от капитана он не отлипал), некоторую надменность по отношению к Дине и матросам (неявно выраженную, но все же) и мягкую снисходительность — к ней. Он не особо обращал внимания на то, чем она занята, как себя чувствует, не стремился поговорить, что-то спросить, например, о планах на будущее. Или о матери…

Фактически, ротмистр ставил подопечную в известность, направлял, следил за общим состоянием. И всё. С одной стороны- меньше шансов сделать ошибку, с другой… Дело в неумении строить отношения, а не солдат? Он ей не доверяет, потому что она, в его понимании, ребенок, или у него пунктик на контроле? Так ли бескорыстен отставной ротмистр? Ведь документы-то на них с Диной и