Концерт для Колобка с оркестром - Дарья Донцова

– Итак, я жду.

– Камасутра – пособие по сексу?

Я кивнула.

– Ваша книга носит название «Микки-Маус и его Камасутра»?

– Совершенно справедливо.

– Теперь вопрос, уж простите за назойливость.

– Да говорите же наконец!

– Кто такой Микки-Маус?

Можно я не стану приводить тут дальнейший разговор? Мыпростояли с Анфисой Сергеевной больше часа. Мне пришлось вспомнить и дажеизобразить всех: забавного мышонка, его подругу Минни, Дональда Дака,Белоснежку с семью гномами, дядюшку Скруджа и иже с ними.

– Господи, – старушка закивала головой в конце беседы, –теперь все разложилось по полочкам. Одного никак не пойму, ну зачем этому МиккиКамасутра?

– Она ему совершенно без надобности, – заорала я, – уж есликому Камасутра и помощница, так это Масяне с ее Хрюнделем.

– Это кто же такие? – полюбопытствовала Анфиса Сергеевна, ноя, весьма невежливо забыв попрощаться, удрала прочь. Объяснить фанаткедетективного жанра, совершенно выпавшей из действительности Анфисе Сергеевнесначала про Интернет, а потом про самую популярную на просторах российскихмониторов девушку мне уже было не по силам.

Но неприятности для меня только начинались.

Едва я вошла в здание вокзала, как с потолка прогремело:

– Всех граждан и сотрудников просят покинуть помещение.

– Что случилось? – спросила я у торговки водой.

– Вот, блин, уроды, – буркнула баба, – бомбу подложили!

– Ой!

– Да не боись, – усмехнулась продавщица, – это обман, уж вкоторый раз выходим. Поймать бы кретина да отдубасить. Весело ему кажется. Анароду беда, поезда встают, беги с детьми и узлами на площадь, часа три теперьпроваландаемся!

И точно! Сначала народ, толкаясь и матерясь, выполз напривокзальный пятачок. Никаких скамеек или навесов от солнца тут предусмотреноне было.

Минут через пятнадцать подъехали автобусы, из которыхпосыпались хмурые омоновцы. Толпу слегка оттеснили от вокзала. Стражи порядкаособо не настаивали на соблюдении безопасности, они стали безмятежноокольцовывать вокзал бело-красной лентой.

Люди стояли на расстоянии нескольких метров от здания. Есливнутри и впрямь окажется бомба, то в случае взрыва от любопытных ничего неостанется.

Но, похоже, ни менты, ни несчастные пассажиры, обвешанныетюками, не верили в возможность теракта.

Подъехал еще один автобус, прибыли кинологи. Собаки,приветливо помахивая хвостами, пошли внутрь помещения.

– Тьфу, – сплюнул стоящий около меня дядька, – теперь, покавсе не обнюхают, не поедем.

Я глянула на часы: семь. И куда податься? Разве что в метро.Купив на лотке детектив, я села на деревянную скамейку, навалилась на холоднуюкаменную стену и углубилась в чтение. И ведь находятся люди, ругающие авторовкриминального жанра! Что ж читать тем, кто проводит в подземке ежедневно понесколько часов? Конфуция? Или Библию? Боюсь, не получится, обстановка не та.

Вокзал наконец заработал, но я не смогла протолкнуться кэлектричке. Народу на перроне колыхалось море. Люди, отталкивая друг друга,набивались в поезда. Я попала лишь в третий по счету состав и всю дорогу доПырловки ехала стоя, чувствуя, как спина медленно наливается болью.

Наконец без десяти десять я добежала до домика Федора иперевела дух. Потом перемахнула через калитку и осторожно заглянула во двор.Похоже, что хозяина нет. Ни в одном окне не горел свет, у крыльца не стояла«Нексия», а дверь в дом была крепко заперта.

На всякий случай я белкой вскарабкалась по лестнице изаглянула на чердак. Никого.

Еле передвигая ноги от усталости, я добралась до нашей дачии увидела темные окна. Значит, Томочка укладывает Никитку спать. Мальчик ни вкакую не соглашается отбывать в царство Морфея без мамы, поэтому Томуська сидитв темноте около его кровати и тихо поет песенки.

Я вошла на веранду, потом двинулась на кухню.

Очень хотелось есть. Нашарила выключатель, но не успелавключить свет, потому что липкий ужас мгновенно сковал все тело.

У низенького столика, этакой помеси кухонного и журнальноговариантов, стояла огромная собака. Задние ее лапы устойчиво разместились напотертом линолеуме, передними монстр шарил в кастрюле. Временами чудищедоставало какие-то куски, удовлетворенно ворчало, чавкало, хрюкало, сопело…

– Мама! – заорала я.

Собака Баскервилей опрокинула кастрюлю, на пол выплеснулсялюбовно приготовленный Томочкой суп.

– Спасите! На помощь!

Зверь зарычал.

– Что случилось? – послышался испуганный голос Тамары. –Вилка, ты?

– Беги, Томуська, хватай Никитоса и улепетывай!

Тут чудовище!

Но подруга уже влетела в кухоньку и щелкнула выключателем.

Слабый желтый свет экономной, сорокаваттной лампочки залилнебольшое помещение. Я сначала попятилась, а потом схватила эмалированныйдуршлаг, висевший на гвозде. Если не растеряться и подумать, на пищеблоке можнонайти много разнообразных предметов, которые помогут отбиться от бешеныхживотных. Только сейчас мне стало понятно: у плиты маячит не собака, а мужчина,небольшого роста, довольно полный, с удивительно лохматой, кудрявой головой.

Честно говоря, он мало походил на грабителя. В одной рукемужик держал полусъеденную курицу, другой загораживал лицо.

– Ты что тут делаешь, а? – рявкнула я и треснула егодуршлагом по плечу.

– Ой, не бейте, – пискнул он, – ошибка вышла.

Но меня уже понесло по кочкам.

– Какая такая ошибка? Зачем залез на кухню?

Суп разлил! Небось деньги искал? Ограбить нас хотел!

– Вилка, – укоризненно сказала Томочка, – перестань колотитьнесчастного, ему же больно!

В этой фразе вся Тома. Если на нее, не дай бог, нападет наулице разбойник, моя подруга заботливо воскликнет:

– Понимаю, вас вынудили на подобные действия тяжелыеобстоятельства. Возьмите мой кошелек. Кстати, прихватите еще и шарфик, у васдуша нараспашку, так и простудиться недолго.