Приношение Гермесу - Глеб Бутузов

Итак, приняв к сведению, что «линейное движение» в постньютоновском физическом мире невозможно, и всякий путь представляет собой дугу определённого радиуса, сказанное выше даёт нам основание утверждать, что сердце или подлинный источник движения пребывает в покое независимо от его интенсивности. При этом, если названный источник не находится в точке покоя и лежит в стороне, он искажает путь движущегося тела, а также подвергает риску разрушения и его, и себя.

Как уже было сказано, точка отсчёта, относительно которой рассматривается движение, неразрывно связана с субъектом наблюдения, каковой, в тех случаях, когда он также выступает в качестве субъекта воли, может быть назван источником движения. Если этот источник находится в покое, производимое им движение будет в наименьшей степени подвержено девиациям и будет максимально приближаться к идеальному движению (которое по очевидным физическим причинам можно считать наиболее эффективным). Если избранная точка покоя является абсолютной (дабы избежать излишней аргументации, поименуем её «центром Универсума»), то движение, имеющее в ней свой исток, хотя и не нельзя буквально назвать «абсолютным», в пространственно-временном континууме выступает в качестве аспекта абсолюта, сохраняющего с ним неразрывную связь и, как таковое, получает преимущество перед всяким иным движением.

Теперь есть смысл отставить в сторону механическую модель и более внимательно взглянуть на субъективные качества действия и связанного с ним движения.

Ежедневно, начиная с того момента, когда мы пробуждаемся ото сна и открываем глаза, лёжа в постели, и вплоть до того, как наша голова вновь касается подушки, мы совершаем непрерывную последовательность так называемых «действий», которые считаем в той или иной степени необходимыми. Однако не все из них (или почти все не) могут быть названы истинными действиями в рамках традиционной парадигмы. Главным условием всякого подлинного или истинного действия с точки зрения Традиции является жертва. Жертвенность есть важнейший аспект действия, и действие, кое им не обладает даже в минимальной степени, может быть названо действием исключительно в узком механическом смысле слова. Чем отличается действие волка, догоняющего зайца, от действия рабочего на современном заводе, добывающего себе пропитание посредством механического труда? Чем отличается действие паука, делающего кокон из убитой мухи, чтобы съесть её зимой, от действий любого человека, откладывающего деньги в пенсионный фонд? Всякая активность, направленная на добычу пропитания, защиту от опасностей, выкармливание потомства и т. п. регулярно совершается субъектами, которые находятся весьма далеко от человека на иерархической лестнице творения (или эволюции, если угодно), поэтому, когда человек выступает в качестве такого субъекта, он спускается на ту же ступень. Безусловно, этот «спуск» имеет чисто условный смысл, и, не удовлетворяя хотя бы частично нужды физической природы, человек оказывается не способен ни на какие иные действия (в рамках данного дискурса, добавим); однако, реальная ситуация такова, что по ходу истории эти «иные действия» постепенно сводятся к нулю. В самом деле, не только механическая, но и всякая творческая активность человека давно уже представляет собой чистый обмен – обмен результатов творчества и/или труда на то, что служит эквивалентом, а точнее, дьявольской маскировкой для всё тех же биологических функций, приобретающих блеск «высших ценностей» в сиянии золотых монет. В конечном итоге, чем бы мы ни занимались, какую бы минимальную толику творческого огня ни требовала наша повседневная активность, действия – в традиционном понимании – мы совершаем только в той мере, в которой затраты этого огня и получаемый результат превосходят компенсацию, каковую мы ожидаем получить за них от общества. Мы действуем ровно в той степени, в коей мы жертвуем собой, то есть своим временем, силами, талантом, здоровьем, не ожидая ничего ни от кого взамен. Замечательное слово компенсация, которым в западных странах принято называть сумму всех материальных выплат, получаемых работником от работодателя, в контексте данной темы приобретает буквальный механический смысл: если действие полностью скомпенсировано, его результат является нулевым.

Фактическая компенсация, то есть оценка некоей деятельности обществом или отдельными его представителями, выступающими в роли «нанимателей», «спонсоров» и «меценатов», может не отвечать ожиданиям субъекта действия, то есть превосходить их или быть несоответственно низкой, но этот факт совершенно ничего не меняет в субъективном аспекте совершённого акта. Если художник написал икону и передал её в дар приходу, он совершил подлинное действие. Если епископ выплатил ему в поощрение значительную сумму денег, это не меняет ничего, так как иконописец создавал свой шедевр не ради награды. Работы многих художников, живших на грани голода, спустя многие годы после их смерти продаются за миллионы, однако ни игнорирование обществом при жизни, ни посмертная гиперкоменсация в виде славы и аукционов не меняют характер произведения и не меняют подлинную мотивацию автора, которая всегда одна: создать нечто, что как можно ближе стояло бы к совершенству, или (что то же самое) в качестве источника действия максимально приблизиться к абсолютному Центру. С другой стороны, тот, кто действует ради выгоды, даже если в итоге не получает её или получает не в полном объёме, не может говорить о самопожертвовании. Ни «крепкие профессионалы» от искусства, ни любого рода «трудящиеся», вне зависимости от того, «справедливо» или «несправедливо» оплачена их деятельность, не совершают подлинных действий в ходе своей повседневной рутины. И, если они не приносят жертв за пределами этой биологически обусловленной «активности», в конечном итоге, они не совершают никакого движения в традиционном понимании; их путь – бездорожье.

Есть немало людей, которые, на первый взгляд, не преследуют никаких выгод, не ждут компенсации от общества и даже совершают поступки, чреватые для них материальным ущербом, ради некоей высокой цели. Однако поступки эти на поверку оказываются весьма далеки от подлинных действий, а их плоды неприглядны. Дело в том, что компенсация имеет не только материальный аспект: существуют такие вещи, как слава, больное самолюбие, стремление к первенству, одобрение общества, желание быть востребованным и «оценённым». Иными словами, истоком действия в этом случае, как и в случае механического труда, выступает нужда, в то время как истинное действие имеет своим истоком избыток, желание дать, одарить, оказать милость.

Истинное движение является результатом истинного действия. Ложные усилия обусловлены расположением субъекта действия, точнее, его удалённостью от точки покоя. Максимальное по эффективности действие, приводящее к наиболее стремительному движению, совершает субъект, находящийся в самой точке покоя, каковой для индивидуума является его собственное сердце. Состояние погружённости в сердце, независимо от того, какой термин для этого выбран – «медитация», «умная молитва», «египетское молчание» или что другое, является действием par excellence, то есть действием, обусловленным максимальной возможной жертвой, не приводящей к физической гибели индивидуума: