Блондинка? Брюнетка? Рыжая! - Ким Лоренс

Сердце Эрин болезненно сжалось, она застыла на пороге.

— Эрин! Ты проснулась! Иди к нам! — крикнула Валентина, которая первой заметила ее появление.

Эрин не сразу посмотрела на хозяйку дома, ее взгляд по-прежнему был прикован к Франческо и малышу. Ей живо представилось, как ее муж будет нянчить своего собственного ребенка.

— Тебе лучше поспешить, пока эти ненасытные не смели все со стола! — продолжала звать гостью Валентина.

Эрин подошла поближе, взглянула на стол, заставленный всевозможными блюдами, и ей сделалось дурно от вида еды.

— Нет, благодарю, — сдержанно отказалась она, стараясь подавить тошноту.

Эрин разулась, оставила свои туфли на крыльце и, ступая босиком по траве, направилась к Франческо и Джанни. Внезапно в кармане ее брюк зазвонил сотовый телефон.

Эрин нажала на кнопку принятия вызова:

— Мама? Я не слышу тебя!.. Очень плохая связь… Ну вот, разъединили!

Она попробовала перезвонить, но гудка не было.

— Нет сигнала, — пробормотала Эрин.

Сэм посоветовал позвонить с домашнего телефона, и девушка приняла его предложение.

— Мам, что случилось? — крикнула Эрин в телефонную трубку. Она и раньше замечала за своей матерью уникальную способность вторгаться в ее жизнь именно тогда, когда ей больше всего хотелось остаться наедине со своими переживаниями.

— Хорошо, я приеду… — донеслось до слуха Франческо.

Мгновение спустя он уже был рядом с женой и выхватывал трубку из ее рук.

— Никуда Эрин не поедет! — проорал он. — Моя жена останется со мной! Вам все понятно? — он бросил трубку.

— Как ты смеешь? — негодовала Эрин.

— Уже давно следовало это сделать! Твоя мать крутит тобой, как хочет, не желая понять, что у тебя есть собственная жизнь, а ты все принимаешь как должное, — заявил Франческо.

— Ты сам не понимаешь, что творишь! С ней нельзя так резко разговаривать, она в ужасном состоянии. Ей нужна моя помощь, черствый ты чурбан! — кричала на мужа Эрин, она готова была расплакаться.

— До недавнего времени ты жила с ней постоянно и помогала, причем порой вопреки собственным интересам. Тем не менее она продолжала вести себя по-старому. Пойми, твоей матери не нужна помощь, ей нужен лишь свидетель ее гипертрофированных переживаний.

— Да что ты о ней знаешь? Что вообще ты можешь знать о моих отношениях с матерью? Я запрещаю тебе говорить о моей семье в таком тоне!

— Если бы только твоя мать заботилась о тебе так же, как ты печешься о ней и ее спокойствии! Если ты ее любишь, не потакай ее слабостям. Если ты будешь утешать свою мать всякий раз, когда ее отношения с твоим папочкой зайдут в тупик, никогда ничего не изменится, — внушал ей Франческо. — Дай ей понять, что в твоих семейных отношениях тоже иногда возникают сложности, но ты их разрешаешь самостоятельно. У нас ведь есть сложности, не так ли, Эрин?

— Если я отзываюсь на ее просьбу, значит, я потакаю ее капризам, а если следую твоим требованиям, значит, поступаю правильно? Ничего не скажешь, объективный подход! Она моя мать и нуждается во мне! И мне безразлично, как ты к этому относишься!

— Где твоя семья, Эрин? — прямо спросил жену Франческо.

— Моя мама…

— Твоя мать хочет отнять тебя у меня, чтобы ты вечно оставалась при ней и возилась с ее проблемами. Твоя семья здесь! Ты, я и наш ребенок — это все, что должно тебя волновать. Ты думаешь, мать позволит тебе спокойно заниматься ребенком, если ты переедешь к ней?

— Ты не имеешь права! Я же не вмешиваюсь в твои отношения с родителями, Франческо!

Эрин отдавала себе отчет в том, что Франческо прав. В последнее время ее очень тревожило все возрастающее желание матери держать дочь возле себя. С тех пор как Эрин вернулась в Лондон, она с трудом могла сосредоточиться на своих заботах, потому что мать постоянно требовала ее внимания.

— Ты сама понимаешь, Эрин, что необходимо прекратить эти постоянные вмешательства в твою личную жизнь?

— Предоставь это мне, Франческо.

— Не думаю, что ты справишься, дорогая. Со своей матерью ты ведешь себя непозволительно мягко. Иногда я боюсь за тебя. Во что только она тебя не втягивает. Порой даже мне становится стыдно. Не представляю, милая, как ты это до сих пор терпишь.

Она никак не отреагировала на его слова.

— Эрин, — тем не менее продолжал Франческо, — если ты осознаешь проблему, ты обязана найти решение. Один вариант я тебе уже предложил. Действуй! Ты должна сделать свой выбор, хватит откладывать.

— Выбор? О каком выборе ты говоришь? — удивилась она. — Ты предлагаешь мне выбирать между тобой и моей матерью? Это абсурд!

— Не переиначивай мои слова, — раздраженно процедил Франческо.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с моей матерью. И выбирать между вами мне сложно хотя бы потому, что ты ничем не лучше ее, такой же деспот. Ты точно так же уверен, что важнее твоих желаний ничего не существует. Не могу я так больше! Устала! Хватит с меня! — Эрин махнула рукой на мужа и направилась в свою комнату.

— Ну, все правильно! — крикнул ей вслед Франческо. — Плюнь на все, как ты всегда это делаешь, и сбеги в очередной раз. Она все равно тебя из-под земли достанет со своими страданиями.

Эрин повернулась к мужу, она хотела что-то возразить, но пошатнулась, потеряла равновесие и почти бесшумно соскользнула вниз со ступенек, на которые успела подняться. Франческо подбежал к ней, подхватил ее на руки и отнес на диван.

Эрин безмолвно пролежала несколько минут, она глубоко дышала и глядела в потолок широко открытыми, но ничего не видящими глазами. Франческо заботливо гладил ее по голове и рукам, он стоял возле дивана на коленях.

— Как ты себя чувствуешь? — нежно спросил он жену, когда она перевела взгляд на него. — Боже! Какие же мы идиоты, нашли из-за чего ругаться! Зачем же ты так разнервничалась, разве ты не знаешь, что беременным волнения противопоказаны?

— Ты сам начал! Не хочу больше тебя видеть! Убирайся!

— Не дождешься. Я не позволю тебе угробить моего ребенка. Я теперь ни на минуту с тебя глаз не спущу, — шутливо пригрозил Франческо.

— Я впервые почувствовала такое сильное головокружение, как будто земля ушла из-под ног. Очень неприятное ощущение, — хмуро поделилась впечатлением Эрин. Она обхватила руками свой живот и сосредоточилась на происходящем внутри нее. — Деточка моя, как ты там?

— Ты чувствуешь недомогание, дискомфорт, что-то непривычное? — забеспокоился ее муж.

Она лишь тревожно посмотрела на него.

— Присядь, милая. Позволь я тебе помогу. — Франческо приподнял Эрин и подложил под ее спину диванную подушку.

— Я посижу так. Не трогай меня, я должна успокоиться, — попросила она мужа и запричитала: — Господи, сделай так, чтобы с моим ребенком все было в порядке!