Наваждение. Проклятье инквизитора - Юлия Цыпленкова

– Ищи запах обители. Здесь, с краю.

Далеко послушники не забирались, если хотели кинуть на дорогу хлопушки. Горт остановился в нескольких шагах от хозяина. Шейд продолжал смотреть его глазами. Он увидел место засады, здесь была примята трава и сломана ветка. Впрочем, юнцам инквизитор верил. Лонейль точно не лгал, он был перепуган и выпалил правду раньше, чем осознал, что начал каяться.

– Теперь следы копыт. Повтори путь всадника.

Горт повернул голову, и Виллор увидел себя самого, всё еще сидевшего на камне.

– В чем дело?

Зверь метнулся к дороге, вернулся к кустам. Он повторил еще пару раз свою перебежку, пока шейд не догадался:

– Они разделились? Иди по следу того, кто подъехал к кустам.

Значит, Шеймос направился в рощу, а Гурннис продолжил путь! Но тогда это следы борьбы слуги и кого-то еще. Шейм отправился проверить рощу, а его хозяин поскакал дальше. Виллор нахмурился и потер подбородок. По всему выходило, что бывший разбойник, привлеченный послушниками, все-таки обнаружил вторую засаду… А Гурннис поскакал дальше, и его нагнали?..

– Ерунда какая-то, – мотнул головой Эйдан.

Горт прошел вдоль дороги за деревьями, потом резко свернул вглубь рощи, подтверждая догадку, вышел к уже знакомому месту борьбы, еще раз показал поломанные ветки, следы крови, которые успел почуять, и остановился, ожидая приказа хозяина.

– Если там есть мертвец, подойди.

Зверь не двинулся с места. Значит, трупов действительно здесь нет. Но тогда где?! Где Шеймос, где тот, с кем он дрался? Где напали на Гурнниса, если он успел уехать?

– Или я прямо сейчас сажусь на коня и еду разбираться, куда подевался Никс, или увязну в этом деле, которым уже занимается магистр Линис, – сказал сам себе Виллор, больше уговаривая себя прекратить поиски. – Отпусти.

Вернулось собственное зрение, и Эйдан вздохнул с облегчением. Он поднялся с камня, подошел к скакуну, успевшему отойти на другую сторону дороги. Уже сунул ногу в стремя и скривился. Эйдан Виллор ненавидел незавершенные дела, но у него уже была своя задачка с неизвестным, и она требовала немедленного решения. Решительно запрыгнув в седло, шейд позвал Горта и пустил коня в галоп, чтобы не позволить себе передумать и продолжить поиски слуги Гурнниса и места, где напали на старшего инквизитора.

– Если Линис не преуспеет, я всё равно докопаюсь до правды, пусть и не по горячему следу, – пообещал себе Эйдан.

С тех пор прошло больше недели. Виллор опасался, что история со смертью Гурнниса измотает его, но как раз думать об этом почти не удавалось, потому что мысли были заняты женщиной, одной-единственной, которую почти не знал. И тем нелепей оказалось то, что выкинуть из головы Ливиану Ассель было невозможно. Это бесило настолько, что старший инквизитор начал срываться на тех, кто случайно оказывался рядом.

Виллор натянул поводья, останавливая коня. Он устало вздохнул и спешился. Горт остановился напротив.

– Действительно, что ли заглянуть к девкам? – спросил у него шейд.

Зверь подошел ближе и склонил голову набок, глядя на хозяина мутными бельмами. Инквизитор невесело усмехнулся, махнул рукой и посмотрел на далекий чернеющий силуэт города.

– Ты знаешь, куда мы приехали, дружок? – спросил Виллор. – Это Рич, Горт. Мы свернули к Ричу!

Мужчина откинул назад голову и оглушительно расхохотался. Смех вышел громким и издевательским. Только сейчас шейд понял, что свернул к конечной цели своего путешествия. Смех его вдруг оборвался, и старший инквизитор тяжело сглотнул.

– Это уже не наваждение, Горт, это проклятие какое-то… – Эйдан вдруг застыл, мучительно морщась. В памяти всплыло то, о чем он уже давно и благополучно забыл. – Луна сделает два оборота… Сколько прошло времени с тех пор, как мы казнили ту ведьму? – Зверь лизнул руку хозяина прохладным шершавым языком. Виллор не обратил внимания. Он застыл каменным изваянием, не сводя слепого взгляда с Рича. Горт ткнул носом в ладонь Эйдана, и тот очнулся. Сжал кулак и зло прошипел: – Ну, не-ет. В эту ересь я точно не поверю.

Шейд взлетел в седло и вновь послал коня в галоп. Кажется, бегство от самого себя начинало входить у него в привычку.

Опять лил дождь. Не тот проклятый всеми святыми ливень, который врезался в память с безжалостностью мастера пыток, но отвратительный, нудный, словно тоска, выедающая душу. Ноги коня вязали в грязи… Грязь… Мерзкая грязь была повсюду. Она хлюпала под копытами лошадей, чавкала под сапогами людей. Брызги летели от колес телег и тяжелых возов. То и дело на глаза попадались увязшие повозки, которые, громко бранясь, вытаскивали мужики со злыми перепачканными лицами. Проезжий тракт превратился в сплошное болото. Объездные пути выглядели не лучше. Ими так часто пользовались последние несколько дней, что теперь не осталось возможности выбрать дорогу получше.

Глухое раздражение, давно уже зревшее в душе шейда Виллора, постепенно разрослось и превратилось в злость. Ее огонь не угасал ни на минуту, казалось, разгораясь всё сильней и ярче. Старший инквизитор избегал случайных попутчиков. На постоялых дворах сразу уходил в снятую комнату, требуя принести туда ужин. Несмотря на то, что ему хотелось выпустить пар, Эйдан упорно не давал себе возможности сделать это, опасаясь, что может зайти дальше обычной драки. Он хотел крови. Впервые в жизни Эйдан Виллор, холодный, словно лед, убивавший потому, что так требовал Закон, которому он служил, хотел крови. Именно так – крови! Хотелось вгрызться кому-нибудь в горло, рвать плоть голыми руками. Ощутить себя зверем без рамок дозволенных моралью. Выплеснуть всё, что кипело в душе, выдохнуться и повалиться без сил и чувств. Забыться и не думать. Ни о чем. Ни о деле, ни об Ордене, ни о старшем инквизиторе Гурннисе, ни о Ливиане Ассель.

С тех пор, как Виллор бежал из-под стен Рича, куда заехал, сам того не заметив, старший инквизитор планомерно изводил себя размышлениями обо всем, чему стал свидетелем за последнее время. Заставлял себя думать, анализировать, делать выводы, лишь бы избежать чуждых ему чувств к почти незнакомой женщине. И впервые в жизни шейд не смог прийти к какому бы то ни было итогу, потому что в голове его царил настоящий хаос. Кажется, он уже больше домысливал и выдумывал, чем разбирал реальные факты. Но сколько бы он не издевался над собственным разумом, всегда заканчивал одинаково – вспоминал тот душевный покой, который ощутил в доме госпожи Ассель. И тогда мысли, фантазии, притаившиеся на время, набрасывались на инквизитора, словно одичалые звери. Вгрызались в душу, в сердце, в кровь. И всё, что видел мужчина – это были глаза цвета темного янтаря с отраженными всполохами огня.

– Словно бес из Мрака, – стонал Эйдан, схватившись за голову.

Он метался по снятой комнатке, распахивал окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха, крушил скупую меблировку, а утром платил хозяину за учиненный разгром. Но это не помогало избавиться и от трети, снедавшего его напряжения. В минуты своего бешенства, шейд даже ждал, что сейчас кто-нибудь сунется к нему, чтобы призвать к порядку или выдворить с постоялого двора, но люди, будто чувствовавшие, что за зверь бушует за запертой дверью, ни разу не приблизились к нему.