Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2 - Валерий Кузьмич Перевозчиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В конце шестидесятых годов вы много общались с Высоцким в Одессе. Мне об этом говорили и Артур Сергеевич Макаров, и Олег Николаевич Халимонов.
— Да, я тогда со Славой Говорухиным снимал в Одессе фильм «День Ангела». Славу я знал ещё по ВГИКу, а Володя снимался у Киры Муратовой в «Коротких встречах», а потом у Карелова в фильме «Служили два товарища», да ещё писал песни для Говорухина. В общем, Володя тогда часто бывал в Одессе. И мы всё время общались. Я снимал номер в «Куряже» (это гостиница Одесской студии), и Володя останавливался у меня. А часто бывало так: бросал вещи в номере, а сам кочевал по разным местам. Вечерами мы собирались у Киры Муратовой или у Юры Хилькевича — там всегда было много интересного народу.
— А что это за место под Одессой — Санжейка? Недавно я узнал от Игоря Шевцова, что некоторые эпизоды фильма «Зелёный фургон» Высоцкий собирался снимать именно на Санжейке…
— Да, место подходящее: голая степь, крутой обрыв и море — место необыкновенной красоты. По-моему, это мне удалось наткнуться на него. Там стояла декорация фильма «Прокурор даёт показания», стояла на большом деревянном помосте. Это очень важно в степи, где туго с топливом для костра. И с разрешения сторожа мы кое-что добывали. Наладились ездить туда почти каждую неделю. Это довольно далеко от города, место пустынное — мы были уверены, что посторонних там не будет. Много разного народа там побывало…
— Говорухин вспоминал, что в это время Высоцкий много работал — писал…
— Он писал всё время… Причём, мне это было не всегда приятно. Конец картины, что-то не доснято, проблемы с актёрами… Поэтому сложные отношения со Славой Говорухиным. У меня съёмка в семь утра. Я ложусь спать, а Володя сидит за столом — пишет, пишет… А потом ему нужен выход, ему требуется слушатель! И в четыре утра он меня будит, а у самого глаза чёрные.
— Послушай! Как я это написал?!
И пел всё, что только что сочинил. А потом у него шёл отбор, он делал отжимку. Вначале он исписывал своим мелким почерком целые листы — двенадцать-шестнадцать куплетов. И в конце концов оставалось куплетов шесть-восемь.
— Отношение одесситов к Высоцкому?
— Это было не отношение, это была любовь. Володя в Одессе стал кем-то вроде национального героя! Я помню таксиста, который всегда встречал его в аэропорту. А потом всё время возил по городу — и это «из любви к искусству». Однажды Володя позвонил мне, сказал, что прилетает и сразу поедет на съёмки в порту. Это был фильм «Служили два товарища», где он прекрасно сыграл поручика Брусенцова. Я приезжаю — группа не может работать. Стоят толпы — дайте нам Высоцкого!
Володя всегда приезжал в Одессу с удовольствием.
— Но давайте вернёмся в Москву конца шестидесятых. Вы часто бывали в Театре на Таганке?
— Одно время я буквально не вылезал из театра — спектакли, репетиции, да и просто так. Отношение к Высоцкому в театре было сложным…
— Уже тогда?
— Не «уже тогда», а именно тогда. И я могу понять актёров — Высоцкий исчезал, пропадал. А кому это нравится в театре? Вот только они не могли понять, что Володя не выпендривался, для него это был способ существования. У него случались периоды, когда он был совершенно непредсказуем. Из театра однажды звонили в московские аэропорты, просили не пускать его к лётчикам…
— Высоцкий говорил на концертах, что пел лётчикам в кабине самолёта.
— Это не выдуманная история. Я думаю, что так оно и было. Когда Володя исчезал, Юрий Петрович несколько раз звонил мне, он знал, что мы дружили. Володя мне тогда доверял и знал, что я его, как говорят, «не сдам».
Да, вспомнил интересный случай. Однажды после спектакля едем ко мне, я уже жил на Вернадского. Лариса нас ждала дома. Как мы влезли впятером в горбатый «Запорожец», я до сих пор не пойму! Подъезжаем… А у нашего дома были пруды, и там всегда много ребят хороводилось. Мы остановились, а так как в этом маленьком объёме нас было много, то довольно долго выковыривались из «Запорожца».
Мимо идёт пацан — видно, что поддатый. И — хлоп по крыше! В это время вылезаю я:
— Дите! Ты же машину сломаешь!
Причём говорю это довольно мирно. А он завёлся. И я слегка подтолкнул его:
— Иди, иди, мальчик…
И вижу: к нам несётся кодла, — они решили, что их товарища бьют. Несутся с песней «Если друг оказался вдруг». Парадоксальная ситуация! Бегут бить своего кумира, автора этой песни! Была там небольшая свара…
— А где тогда жил Высоцкий?
— Володя жил тогда с Ниной Максимовной на улице Телевидения в экспериментальной пятиэтажке — у них там было что-то вроде кондиционера. Однажды звонит Нина Максимовна и просит, чтобы я посидел с Володей. Приезжаю к ним. Вдруг звонок. Открываю — два человека. Один у двери, второй — ниже, на лестнице.
— Здесь живёт Высоцкий?
— А в чем дело, ребята?
— Мы сами с Дальнего Востока, нас ребята делегировали. Просили узнать, как дела у Высоцкого. А то у нас ходят слухи, что его посадили. (Это было время статьи «О чём поёт Высоцкий», и по стране ходили эти нехорошие слухи.)
— Да нет, ребята. Я вам точно говорю, что всё в порядке…
Они не верят. А у Володи на столе лежала кипа свежих фотографий.
— Ну ладно, подождите… Вот смотрите — это снимали неделю назад. А это возьмите себе.
— Ну, хорошо. А вот это передайте Высоцкому. — И подают довольно большой пакет.
Володя проснулся, мы развернули пакет — там оказалась сёмга. А дело было на Масленицу. Я говорю:
— Ну что, Володя, надо делать блины.
Приехали к моей маме. Она делала блины, охала и ахала:
— Где это вы достали такую замечательную сёмгу?
Володя отвечал:
— Вот, хорошие, значит, люди меня знают! Сёмгу привезли!
У него была такая детская черта — любая радость другого человека вызывала у него бурю восторга!
Да, было время, когда мы общались практически ежедневно. Была такая компания: Володя, Сева Абдулов, Игорь Кохановский и я. Несколько лет мы очень тесно общались.
Володя звонит однажды под Старый Новый год — прилетел откуда-то совершенно неожиданно:
— Немедленно одевайся! Я сейчас за тобой заеду.
И мы приехали к Андрею Вознесенскому на Котельническую. Володя просто трясся от нетерпения:
— Такую песню написал! Сейчас послушаешь…
Приехали — там уже были Гарик Кохановский, Борис Ермолаев. Андрей читал стихи, а Володя тогда впервые спел «Баньку». Так что самая первая запись этой песни должна быть у Вознесенского. Я помню, что он включал магнитофон.
Там мы