Двое могут хранить секрет - Карен М. Макманус

– Принцесса, – бормочет она себе под нос, разглядывая стойку с платьями для осеннего бала. – Что за глупость – хотеть быть принцессой.

Может, Каролина, не думает о Лейси или о куколках на кладбище, в забрызганных красным платьях. Может, она просто уже почти подросток, у которого плохое настроение, и недовольна тем, что приходится тащиться с магазин ради покупок для младшей сестры. А может, причина в другом.

Когда Джулия снова кружится, меня охватывает приступ жаркой, слепой ярости. Это ненормальная реакция на такое невинное движение – но то, что объединяет присутствующих в этом магазине, тоже ненормально. Мы все потеряли каждая свою принцессу, и никто из нас не знает, почему. Я устала от секретов Эхо-Риджа и от бесконечных вопросов. Я хочу получить ответы. Я хочу помочь этой маленькой девочке, и ее сестре, и Мелани, и бабуле. И своей матери.

Я хочу что-то сделать. Ради пропавших девушек и тех, кто остался.

Малкольм

Четверг, 19 сентября

– Как дела, лузер? – Я группируюсь за секунду до того, как плечо Кайла Макналти врезается в мое плечо, поэтому спотыкаюсь, но на шкафчики не налетаю. – Твой придурок брат все еще в городе?

– Пошел ты, Макналти!

Это мой стандартный ответ Кайлу независимо от ситуации, и он всегда подходит.

Кайл стискивает зубы, и Тео позади него усмехается. В начальной школе я вместе с ними играл в футбол; тогда мой отец еще надеялся, что из меня выйдет второй Деклан. В то время мы не были друзьями, но и ненависти друг к другу не испытывали. Это началось в средней школе.

– Пусть, к черту, держится подальше от моей сестры, – злобно говорит Кайл.

– Деклану дела нет до твоей сестры, – отвечаю я.

Это правда и на девяносто процентов причина того, что Кайл меня не выносит. Он хмурится, надвигается на меня, и я сжимаю правый кулак.

– Малкольм, привет. – Голос звучит у меня за спиной, и кто-то тянет меня за рукав. Я оборачиваюсь и вижу прислонившуюся к шкафчику Эллери. Она стоит, наклонив голову набок, и держит в руке школьный календарь – на каждый месяц лист с пустыми клеточками, большинство из нас немедленно отправляет такие календари в макулатуру. Вид у нее озабоченный, и я почти поверил, будто она не заметила, что предотвратила драку, если б ее взгляд не задержался на Кайле на несколько секунд дольше, чем следовало. – Покажешь мне, где спортивный зал? Я знаю, что сейчас у нас собрание, но не помню, куда идти.

– Я могу тебе подсказать, – насмешливо улыбается Кайл. – Подальше от этого лузера.

Я вспыхиваю от ярости, но Эллери рассеянно ему кивает.

– О, привет, Кайл. Ты знаешь, что у тебя расстегнута ширинка?

Кайл автоматически смотрит на свои брюки.

– Ничего подобного, – жалуется он, тем не менее поправляет ее, а Тео насмешливо фыркает.

– Идемте, ребята, – подходит к нам сзади тренер Гэнон, хлопает по плечу Кайла и Тео. – Вы же не хотите опоздать на собрание.

Первый урок сегодня отменили, чтобы согнать всю школу в спортзал для восторженных речей о футбольном сезоне и объявления о выборах королевского двора осеннего бала. Другими словами, это шоу Кайла и Тео.

Они идут по коридору за тренером Гэноном. Я поворачиваюсь к Эллери, которая снова занялась календарем. Меня поразило то, как легко она осадила Кайла, но и смутило, что она посчитала, будто должна это сделать. Она поднимает на меня окаймленные густыми ресницами глаза, такие темно-карие, что они кажутся почти черными. Когда щеки девушки слегка розовеют, я осознаю, что таращусь на нее. Снова.

– Не нужно было этого делать, – произношу я. – Я могу сам справиться с этими ребятами.

Боже, я говорю, как надувшийся от гордости малолетка, который пытается изображать из себя крутого. Кайл прав. Я действительно лузер.

Эллери продолжает вести себя так, будто не слышала моих слов.

– Каждый раз, когда я вижу Кайла, он с кем-нибудь ведет себя как сволочь, – говорит она, запихивая календарь в сумку и подтягивая ее повыше на плечо. – Не понимаю, почему с ним все здесь так носятся? Что вообще в нем находит Брук?

Это явная смена темы, но и справедливый вопрос.

– Черт его знает.

Мы вливаемся в поток учеников, идущих по коридору в спортзал.

– Что он говорил о своей сестре? – спрашивает Эллери. – Она здесь учится?

– Нет, она старше. Лиз была в классе Деклана. Они месяца три встречались в старшем классе, и она была вроде как помешана на нем. Он бросил ее ради Лейси.

– А. – Эллери кивает. – Полагаю, ей это не понравилось?

– Это еще мягко сказано.

Мы входим в двойные двери спортзала, и я веду Эллери в самый дальний угол трибун, где всегда сидим мы с Мией. С прошлой недели Эллери и Эзра сидят вместе с нами во время ланча, и мы обмениваемся обычной информацией: говорим о музыке, фильмах и разнице между Калифорнией и Вермонтом. Я впервые наедине с Эллери с того раза, когда встретил ее с чемоданом – и как и тогда, мы не тратим время на любезности и сразу переходим к неприятным вопросам. Сам не знаю почему, но я говорю ей:

– Лиз некоторое время не ходила в школу и в итоге осталась на второй год. Ей пришлось проучиться два лишних года, чтобы окончить школу.

У Эллери округляются глаза.

– Ничего себе, правда? Только из-за того, что ее бросил парень?

Я сажусь на верхнюю скамейку трибун. Эллери усаживается рядом, снимает через голову сумку и ставит у ног. Сейчас ее волосы кажутся более послушными по сравнению с тем, какими они были при нашей первой встрече.

– Ну, начать с того, что она не очень-то хорошо училась, – говорю я. – Но Макналти обвинили Деклана. Поэтому Кайл ненавидит и меня.

Эллери разглядывает потолочные балки. С них свисает куча флагов спортивных команд Эхо-Риджа за много лет: пара дюжин футбольных, баскетбольных и хоккейных. Для такой маленькой школы Эхо-Ридж проводит много чемпионатов.

– Это несправедливо. Тебя не должны винить за то, что происходит с твоим братом.

У меня такое чувство, что мы говорим уже не о Лиз Макналти.

– Добро пожаловать в жизнь маленького городка. Ты настолько хорош, насколько хорошо самое хорошее, сделанное твоей семьей. Или самое плохое.

– Или самое плохое, что было сделано с ней, – задумчиво произносит Эллери.

И тут до меня доходит, почему общение с Эллери кажется иногда таким привычным: потому что мы две стороны одной медали. Мы оба связаны с одной из неразгаданных тайн Эхо-Риджа, только ее семья оказалась жертвой, а в моей имеется подозреваемый. Мне следует сказать ей что-нибудь успокаивающее насчет ее тети или хотя бы дать понять, что я знаю, о чем она говорит. Но пока я подбираю подходящие слова, справа от нас слышится громкое: «Приве-е-е-ет!»