Виват император! - Роман Злотников

— Учтем, сэнсэй, — повторил Виктор. Инструктор усмехнулся:

— Ну-ну… Так что, может, еще серию?

— С удовольствием, — ответил Виктор и направился к огневому рубежу, на ходу выщелкнув магазин из рукоятки пистолета — она торчала из открытой спортивной поясной кобуры.

Но отстрелять эту серию ему так и не удалось. Он только что закончил снаряжать магазин, когда зазвонил телефон, стоявший на столике у входной двери, в двадцати пяти метрах от огневого рубежа. Инструктор чертыхнулся и рысцой побежал к аппарату. Вернулся он через пять минут.

— Вот так, Постышев, придется нам закруглиться на сегодня. Тебя желает видеть Дед.

Виктор удивленно поднял брови. Чем мог скромный оперативный сотрудник заинтересовать самого начальника Управления? Тем более что до сих пор они встречались лично только три раза. Да и то это еще как посмотреть. Если генерал Абзаров самолично инструктирует группу, в состав которой входит и капитан Постышев, то это как, можно считать личной встречей?

До Управления он добрался довольно быстро. На его счастье, когда он выскочил из дверей, прямо перед его носом сдавала назад «волжана» из их Управления.

Виктор махнул водителю, тот затормозил, глухо щелкнули фиксаторы, Виктор рванул дверцу и прыгнул на переднее сиденье. Водитель, знакомый старлей из «наружки», ткнул кнопку блокировки дверей и придавил акселератор. Под капотом вроде бы обычной «баржи» утробно взревела форсированная «тойотовская» восьмерка объемом за четыре с половиной литра, и «волжана», присев на задок, выпрыгнула из узкого внутреннего дворика, ввинтившись в узкую щель в потоке и заставив вальяжного господина в лаково блестевшем «биммере» заполошно вскинуться и отчаянно вдавить педаль тормоза. Когда он, чудом не получив в задний бампер от глыбоподобного «субурбана», сумел-таки, отчаянно матеря придурка на «барже», выровнять своего едва не пошедшего юзом «биммера», «волжана» уже проскочила пару кварталов и вылетела на Садовое. Виктор с удовольствием наблюдал, как расплескиваются в стороны высокомерные «лексусы» и «гелендвагены», едва скромная серая «волжана», к немалому удивлению хозяев этих скорее даже не машин, а движущихся памятников людского тщеславия, почти упершись передним бампером в их задний, моргала проблесковыми маячками из-за вроде бы такой обычной решетки радиатора. А если это не помогало, то водителю достаточно было лишь на полсекунды придавить кнопку включения сирены, и владельцы этих символов престижа тут же убеждались, что хваленая звукоизоляция «мерседесов» вовсе не так уж и хороша.

Однако во двор Управления они въехали довольно степенно. Окна кабинета Деда выходили на фасад, и при хорошей погоде, такой как сейчас, он частенько распахивал их настежь. В принципе все это — расположение кабинета и уж тем более распахнутые окна — было грубейшим нарушением доброй дюжины секретных приказов и совершенно секретных инструкций, но Постышев хотел бы посмотреть на человека, который заставил бы Деда сделать что-то против его воли. Дед — это была такая глыба, стронуть которую с места было практически невозможно. Ходили слухи, что особо черная полоса у одного чрезвычайно могущественного олигарха, позиции которого еще недавно казались незыблемыми, как расположение земных полюсов, началась именно тогда, когда он вздумал подсадить в кресло Деда своего человека.

Олигарх чувствовал себя настолько уверенно, что даже пригласил Деда к себе на дачу и предложил ему «полюбовно» уйти на пенсию. Да еще снисходительно пообещал «добавить на спокойную старость». ЕМУ казалось, что все решено и разговор вести не о чем. Но в следующие несколько месяцев внезапно выяснилось, что его влияние в верхах не так уж и прочно. Буквально через неделю после той памятной беседы в разных структурах и службах начали чрезвычайно настойчиво всплывать интересные фактики. В принципе, ничего нового, всем все известно, но раньше эти фактики как-то предпочитали не замечать, а теперь вдруг на них начали обращать пристальное внимание. Число этих фактиков и даже фактов росло, обретало юридическую составляющую, и старые друзья олигарха начали вдруг забывать номер его мобильника, даты рождения его самого, его жены и детей (раньше эти даты были впечатаны в их память лучше, чем свои собственные). И через какие-то полгода олигарх счел за благо переместиться за границы страны. Недаром в Управлении ходила поговорка: «Министры приходят и уходят, а Дед — остается».

Так вот, Дед страшно не любил, когда кто-то из его подчиненных, как это говорится, «выеживается». Как-то раз он поймал на подобном «простреле» по проспекту собственного водителя. После чего на парня два месяца страшно было смотреть. Старика лучше было не дразнить.

Когда Виктор влетел в приемную, референт как раз раздраженно бросил трубку на рычаг и скривился. Но услышав хлопок закрывшейся двери, поднял глаза и с облегчением выдохнул:

— Ну, наконец-то. Дед уже второй раз спрашивает про тебя.

Виктор никак не мог оправиться от удивления. Просто интересно, с чего это Деду так приспичило?

— А как он?

Референт пожал плечами:

— Да вроде ничего. Вот только ты ему зачем-то сильно понадобился.

— Вот так, с бухты-барахты?

Референт хмыкнул. В этой должности он пребывал всего полтора месяца и еще не успел приобрести того одновременно начальственного и угодливого апломба, который столь характерен для людей, долгое время подвизающихся на подобных должностях…

— Ты же знаешь, Дед никогда ничего не делает с бухты-барахты. Просто… — он вскинул вверх руки, — неисповедимы пути Господни. Что-то где-то сегодня созрело, и Деду срочно понадобился капитан Постышев.

Виктор хмыкнул, бросил взгляд в висевшее сбоку зеркало и, кивнув референту, взялся за ручку двери. Тот надавил клавишу и совершенно иным, каким-то бодро-молодцеватым голосом доложил:

— Товарищ генерал, Постышев прибыл.

Из динамика раздался рык Деда:

— Пусть войдет… — И после паузы: — Машину мне. Через пять минут.

На физиономии референта нарисовалось недоумение: похоже, столь нетерпеливо ожидаемый Дедом Постышев не так уж и нужен, однако его рука уже дисциплинированно потянулась к клавише селектора. Виктор ответил на его озадаченный взгляд столь же недоуменным пожатием плеч, дернув ручку, шагнул вперед и через мгновение уже вытянулся у начала широкой ковровой дорожки, расстеленной вдоль длинного стола для совещаний, который торцом упирался в рабочий стол начальника Управления. Самого Деда видно не было. Почти. Из-за стола торчала его спина.

— Товарищ генерал-лейтенант, капитан Постышев по вашему приказанию…

Из-под стола раздался зычный голос Деда.

— У тебя сорок третий?

Виктор осекся и растерянно сказал:

— Д-да…

Дед распрямился. В руках у него были тяжелые болотные сапоги.

— Уху варить умеешь?

Виктор секунды две, онемев, смотрел на странную картину, потом, очнувшись, четко доложил: