Незабываемый танец с шафером - Софи Пемброк

Неудивительно, что с той поры она избегает романтических отношений.

– Хочешь со мной поделиться?

Элиза помотала головой:

– Скажем так: парень, который использовал меня в личном и профессиональном плане, не был актером.

Ной не стал настаивать на продолжении, и Элиза это оценила.

Вместо этого он поцеловал ее в плечо и спросил:

– А где сейчас твои родители?

– Папа умер, когда я училась в университете. Мама… живет здесь. У нее ранний Альцгеймер. Она не помнит прошлого. Сейчас она просто пожилая, беспомощная женщина. Городок, может, и помнит о ней, но сейчас есть другие объекты для пересудов и сплетен.

– Пока не вернулась Мелисса и не начала ворошить прошлое.

– Да.

Ной вздохнул:

– Теперь понятно твое негативное отношение к актерам.

Элиза рассмеялась, почувствовав облегчение, что все ему рассказала.

– Несмотря на твое предубеждение, не все актеры таковы, – сказал Ной.

– Возможно, – согласилась Элиза. – Но большинство таковы. Посмотри на себя – на каждом фото ты с новой спутницей.

– Это совсем другое.

– В каком смысле?

– Это… это не я, а тот Ной Кросс, которого хочет видеть пресса и публика.

– Стало быть, это все игра. А твои женщины об этом знают?

– Всегда. – Ной серьезно посмотрел на нее. – Я всегда честен. Никогда не даю пустых обещаний. Никогда не клянусь в любви и не обещаю длительных отношений.

Интересно, он таким образом защищает их или себя?

– А тебе не бывает одиноко?

– Иногда.

– Тогда почему ты так делаешь?

Ной не ответил. Он снова обнял ее.

– А твоя семья? – продолжила расспросы Элиза. – Они тобой гордятся?

Ной хрипло усмехнулся:

– Не совсем. Мой отец такого же мнения об актерах, как и ты. Он считает нас глупыми и самовлюбленными нарциссами. Он, разумеется, использует другие выражения.

– Почему он так думает? А твоя мама? – спросила Элиза.

– Я вырос в стандартной американской семье среднего достатка. Законопослушные и богобоязненные, родители не хотели никаких перемен. Работа на фабрике, кружка пива по пятницам в баре – предел мечтаний отца.

– Но ты был другим?

– Да, мы с другом мечтали уехать в Лос-Анджелес в поисках удачи и славы. – По губам Ноя скользнула мимолетная улыбка. – Я всегда считал это несбыточной мечтой, до тех пор пока она не сказала: «Поехали».

– И ты поехал.

– Да. – Он улыбнулся Элизе. – Остальное уже история. – Ной принялся целовать Элизу, но у нее еще остались вопросы.

– Но почему ты хотел знать о моей матери? И не говори о том, что я другая. Каждый человек индивидуальность. Если ты хочешь лучше меня узнать, я хочу знать зачем.

Ной пошевелился и улегся на спину, уставившись в потолок. Элиза повернулась на бок, и он прижал ее к себе. Интересно, он всегда так ведет себя после секса? Он сказал, что разговор с партнершей ему внове, а близость и объятия? Элиза знала, что никогда не осмелится спросить об этом.

– Мне трудно это объяснить, но я попробую.

– Я вся внимание, – сказала Элиза, положив голову ему на грудь и чувствуя щекой мерные удары его сердца.

– Как только я тебя увидел, во мне проснулось желание. Ты великолепна, Элиза, отдаешь ты себе в этом отчет или нет. Есть в тебе что-то очень притягательное. Я подумал, что… – он издал короткий и хриплый смешок, – ты станешь для меня легкой добычей, чтобы скрасить мое пребывание на этой свадьбе.

– Таковой я и стала, – сказала Элиза, пытаясь вырваться из его объятий.

– Нет, ни в коем случае.

– Ной, мы лежим голые в моей кровати. Стало быть, я завоевана.

– Как раз наоборот. Я думаю, что завоевательница – ты, – неожиданно сказал Ной, и Элиза замерла в его руках. – Мой агент советовала обойтись без любовных интрижек здесь, на свадьбе, если я действительно претендую на роль в серьезном фильме. И я старался как мог. Но я сразу понял, что ты не похожа на других женщин. И когда я поцеловал тебя днем… – Ной замолчал.

Элиза нетерпеливо спросила:

– И что тогда случилось?

Ной приподнял ее над собой так, что их глаза оказались на одном уровне, а затем опустил на себя и сказал:

– Когда я тебя поцеловал, я понял, что ничто не имеет значения. Я хочу только одного – быть с тобой.

Похоже, он зашел слишком далеко. Ной понял это, как только слова слетели с его губ. Элиза ошеломленно уставилась на него.

– Я имел в виду сегодняшнюю ночь, – быстро продолжил он. – Я не мог покинуть «Морвин-Холл», не проведя с тобой хотя бы одну ночь.

– И ты получил что хотел, – сказала Элиза, отодвигаясь от него.

Ной поборол искушение снова притянуть ее к себе. Это не любовь на всю жизнь, и они оба прекрасно понимали это, хотя их безудержно влекло друг к другу.

– Каковы твои дальнейшие планы? – спросила Элиза, подоткнув под себя одеяло. – Я имею в виду после отъезда из «Морвин-Холла»?

Ной понятия не имел, что будет дальше. Он ни о чем не мог думать, кроме того, что он в постели с Элизой и снова ее хочет.

– Что за фильм, из-за которого тебе необходимо блюсти себя? – поинтересовалась Элиза.

Ной с облегчением вздохнул. Он был готов говорить о фильме и о своих планах. Это безопасно, не то что эмоции, которые разбудила в нем Элиза рассказом о своих родителях, а затем и своим роскошным телом.

– Ты снова будешь супергероем, спасающим мир?

Ной фыркнул:

– Нет. Это скорее драма о человеческих взаимоотношениях. Главный герой пытается выжить, потеряв жену. Фильм начинается через восемь дней после смерти его жены. Герой проживает на экране восемь лет.

– Похоже, что это серьезный и глубокий фильм, – сказала Элиза. – Мне казалось, что ты избегаешь подобных чувств.

– В личной жизни? Да. А профессионально это может быть очень интересная работа. – Ной не хотел признаваться ей в том, что устал от однообразия и работы, и жизни. Ему захотелось большего, поверхностное и бессмысленное существование его не устраивало.

Однако он хотел добиться этого на своих собственных условиях. Тогда он, по крайней мере, сможет защититься от слишком глубоких личных чувств.

– Ты очень хочешь получить эту роль, да? – спросила Элиза, серьезно глядя на него.

– Откуда ты знаешь? – удивился Ной. Он только намекнул, что роль ему интересна как актерская задача, а она уже обо всем догадалась.